Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Наконец всевозможные чиновники и адепты заняли места вокруг пьедестала. Люмосферы стали гаснуть, пока только пространство вокруг платформы не осталось залитым белым беспощадным светом. Затем раздвинулись механические двери и появился Валинов.

Он был обнажен до пояса, длинные руки и ноги сковывали кандалы, но Валинов и сейчас оставался весьма значительной фигурой. Глубокие черные татуировки придавали ему дикарский вид и резко контрастировали с утонченным, умным лицом. Бугры мускулов перекатывались под кожей рук и торса при каждом движении. Валинов шел с высоко поднятой головой, не выказывая никаких признаков страха. Но истинные еретики всегда держались так — по крайней мере, до тех пор, пока душа не отделялась от тела, чтобы предстать перед гневным взором Императора.

Всякий, кто наблюдал за казнью, с одного взгляда на осужденного мог сказать, что бывший инквизитор до сих пор опасен. Недаром целой команде дознавателей Мимаса не удалось его сломить, исключая мимолетный триумф Риггенсена. Все они могли бы согласиться, что смерть была для Валинова слишком легким наказанием. Но пока столь опасный преступник оставался в живых, никто не мог дать гарантий полной безопасности.

Из первого ряда поднялся старый проповедник. В сумрачном свете его багряное с белым одеяние казалось почти черным. Он открыл потрепанный кожаный молитвенник и стал совершать обряд проклятия, призванный наложить на душу, пораженную заразой преступника, особую отметину врага Императора.

— Хотя душа твоя поражена тленом, а деяния ужасны, мы молим Императора судить ее справедливо и беспристрастно.

Дребезжащий голос проповедника монотонно тянул знакомые строки. Главный медик в последний раз проверил механизмы сервитора-палача. Медики-помощники присоединили к выбритому черепу Валинова несколько электродов. Чиновница, сидевшая на возвышении перед Риггенсеном, не отрывая пера от бумаги, тщательно записывала каждую деталь процедуры. В полу зала открыли люки для стока крови. Риггенсен тоже держал в руках перо и электронный блокнот, чтобы сделать запись свидетеля смерти Валинова. Сервитор-палач развернулся: все его шесть конечностей, снабженных лезвиями, были тщательно проверены. Младший помощник проповедника творил на груди Валинова знамение аквилы.

Слуга с корзиной для отделенных органов встал наготове. Разные части тела Валинова — голова, торс и внутренности — должны быть захоронены по отдельности, в простых, ничем не отмеченных могилах вокруг здания палаты, во избежание возрождения мертвого тела при помощи темных сил. Этот тяжелый урок давно был усвоен инквизиторами.

Культисты смерти сосредоточенно наблюдали за процедурой. Их взгляды ничего не выражали, тела были неподвижны, лишь иногда подергивались напряженные мускулы.

Проповедник заканчивал обряд. Двое солдат из Ор-до Маллеус приподняли Валинова и положили его на платформу. Наручники легли точно в замки основания за головой отступника.

Главный медик подключил контрольную систему, и сервитор-палач стал опускаться. Чиновница писала все быстрее. Первые ряды будут забрызганы кровью, но возможность лично убедиться, что еще один враг Императора умерщвлен, того стоила.

— …Таким образом, Господь Император, мы передаем тебе эту извращенную душу и отделяем ее от тела, чьи руки осквернены мерзостью. Да будет искупление для этой души в глазах Бога-Императора, а если искупления не последует, пусть ярость Бога-Императора уничтожит ее навеки.

Наступила пауза перед тем, как начнет работу сервитор-палач. Такова традиция казни: осужденный пленник ради искупления грехов мог воззвать к милосердию Императора. Но никто не ожидал, что Валинов заговорит.

— Будь посему, — тихо, словно обращаясь к самому себе, произнес он. — Нити натянуты. Эта смерть станет смертью Галактик. Начинайте.

Словно в ответ рука главного медика потянулась к переключателю, чтобы начать расчленение. Но его пальцы так и не прикоснулись к тумблеру.

В воздухе сверкнула серебряная молния, и длинное узкое лезвие вонзилось в стол рядом с медиком. Его отрезанная кисть стукнулась о пол.

Риггенсен наблюдал, как медик поднял взгляд на нападавшего и уставился в немигающие и жестокие глаза над маской женщины — культиста смерти.

Лишенные мыслей солдаты, стоявшие рядом с платформой, отреагировали первыми. Лазерные разряды их ружей прорезали комнату, но культист смерти предвидела каждое их движение и изогнулась словно гимнаст, так что снаряды пролетели в сантиметрах от ее тела. В следующее мгновение оба солдата упали мертвыми: два коротких меча второго культиста рассекли их тела пополам.

Инквизитор Никсос с криком ярости выхватил из-под одежды инкрустированный серебром плазменный пистолет. Механизмы суставов инквизитора, вынужденные двигаться с предельной скоростью, сердито загудели. Молодой офицер-тактик рядом с ним бросилась на пол, потеряв свой шлем.

Двое других культистов сорвались со своих мест. Один ринулся к Никсосу, а второй — к платформе, на которой лежал Валинов. Проповедник пытался загородить пьедестал своим дряхлым телом, но культист, не сбавляя скорости, разрубил его одним движением меча.

Риггенсен тоже носил на поясе оружие и, поднявшись, вытащил его из-под своей форменной куртки экспликатора. Он дважды выстрелил в того культиста, который отсек руку медику, но она отпрянула в сторону быстрее, чем пуля долетела до цели.

Культист, подбежавший к платформе, дважды взмахнул мечом, и Валинов освободился от оков. Он тотчас скатился на пол, а Никсос, быстро поняв, что главную опасность представляет осужденный, начал стрелять. Культист бросился навстречу Никсосу и угодил под разряд плазменного пистолета. Мощный выброс энергии испарил верхнюю половину тела, затянутого в черный комбинезон, и угас.

Теперь стрельба велась со всех сторон: стреляли адепты, техники, Риггенсен и Никсос. Культист, в которого стрелял Риггенсен, перескочила через стоящего перед ним адепта, и экспликатор уже ждал, что холодная сталь вонзится в его тело. Но женщина в невероятном прыжке пронеслась над залом, оттолкнулась от стены за его спиной и обрушила удары меча на солдат Маллеус.

Риггенсен снова выстрелил в нее, но всякий раз, одновременно с выстрелом, женщина нагибалась или отступала в сторону, неестественно ловко уклоняясь от пуль.

Валинов укрылся за платформой, на которой он должен был умереть. Кровь погибшего вместо него культиста забрызгала лицо отступника. Взгляд его темных глаз метался из стороны в сторону, оценивая все грозившие ему опасности. Никсос со своим плазменным пистолетом вынужден был выжидать несколько секунд, пока оружие восстановит заряд. Его помощница, офицер флота, наверняка тоже имеет при себе оружие. Солдаты, лишенные мыслей, пристрелят Валинова без всякого колебания, если сумеют выжить.

Кто еще на их стороне? Сервитор-палач, который до сих пор угрожающе жужжал меньше чем в метре от платформы. И Риггенсен, чье оружие стреляет медленнее, чем если бы он просто бросал пули руками.

Культист, который направился к Никсосу, с размаху прыгнул на старого инквизитора. Механические узлы лязгнули по полу. Сверкнувшее лезвие зазвенело по креплению руки с пистолетом. Второй заряд плазмы вырвался из дула, но только опалил блестящую черную маску на лице культиста.

Последний из оставшихся в живых культистов покончил с главным медиком при помощи метательного ножа: клинок вонзился бедняге в горло и пригвоздил его к спинке стула. Офицер-тактик вскочила на ноги и вонзила сверкающий энергетический нож — красивое оружие, вроде тех клинков, которыми награждают отличившихся кадетов в самых престижных академиях флота, — в голень культиста. Одним движением кисти он отшвырнул ее через всю комнату, и офицер с грохотом рухнула на передний ряд скамей.

Риггенсен снова выстрелил, три снаряда понеслись навстречу культисту. Тот низко пригнулся и рванулся к экспликатору: Риггенсен был крепким молодым мужчиной и, по сравнению с ветеранами Маллеус и старыми адептами, представлял наибольшую угрозу.

Культист преодолел расстояние в один миг, но в следующее мгновение упал, поскольку нож офицера-тактика все еще торчал в его ноге.

Культист рухнул прямо на чиновника, сидящего перед Риггенсеном. Экспликатор дернул спусковой крючок и выпустил всю обойму своего автопистолета ему в спину. Культисту уже некуда было отступать, и его черное тело задергалось от взрывавшихся пуль.

Возможно, Риггенсен убил и чиновника тоже. Эта мысль смутной темной вуалью на мгновение окутала его сознание. Но дознаватель не мог позволить сожалению и стыду остановить себя. Он покается позже. Сейчас надо постараться выжить.