Скиф-Эллин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

В греческих полисах с пиратами борются постоянно и беспощадно. При царствовании Александра Македонского в этом мероприятии принимал участие и его флот, чтобы обеспечить бесперебойные поставки снабжения и пополнения на Ближний Восток. И добились кое-какого результата. Не то, чтобы вывели всех, но встреча с пиратами стала уделом хронических неудачников. На Черном море, особенно в северной и восточной его частях, ситуация была сложнее. Здесь крупный флот был только у Боспорского царства, которое защищало своих купцов. Пираты это знали и на боспорские суда нападали редко. У Херсонеса военный флот состоял всего из трех триер, крейсировавших вдоль южного берега Крыма, удерживая тавров от непродуманных действий по отношению к херсонесским и гераклейским купцам. Защита купцов других греческих полисов от тавров лежала на них самих. Нападение боспорцев на наших купцов сочли не пиратством, а объявлением войны. Теперь любой херсонесский судовладелец имел полное право, если позволят силенки, захватить боспорское судно. Дополнительным бонусом было то, что не требовалось отстегивать в казну долю от добычи, только портовые сборы и налог с продаж захваченного имущества.

К тому времени мне уже стало скучно на берегу, и я решил вспомнить свое старое ремесло. В экипаже «Альбатроса», кроме матросов, были и, так сказать, морские пехотинцы, в основном лучники. Я добавил к ним два десятка копейщиков и полсотни тавров, которые одинаково хорошо владели и луком, и мечом и имели опыт взятия галер на абордаж. С более высокого «Альбатроса», снабженного двумя «воронами», делать это было легче, что и показали тренировки, проведенные в порту. Мы подходили к стоящим в гавани на рейде галерам и высаживались на них под радостные крики зевак, которые воспринимали наши действия, как театральное представление. В эту эпоху так мало зрелищ! Командовал таврами Бутунатос, как-то незаметно переселившийся в Херсонес. Видимо, с теми деньгами, которые он теперь имел от моего рудника, глупо жить в таврской деревне.

В первый рейс мы отправились в Керченский пролив. Он сейчас не такой, каким будет в те времена, когда я был византийцем, и еще изменится, когда я стану казаком. Река Кубань (Гипанис по-гречески) сейчас впадает прямо в пролив. Таманского полуострова нет. Вместо него группа островов. Западный берег имеет несколько заливов, которые в будущем превратятся в соленые озера. Видимо, Черное море станет немного мельче или река Кубань нанесет в пролив много ила и песка. У меня был перипл Керченского пролива и прилегающих к нему берегов на Черном и Азовском морях, которые сейчас называют Понтом Эвксинским (Гостеприимным морем) или Понтом Скифским и Меотийским озером, поэтому особых затруднений не испытывал.

Мы подошли к проливу со стороны открытого моря. Дул норд-вест баллов шесть, поднимая вдали от берега небольшую волну. Двигались круто к ветру, медленно. Спешить нам было некуда, заходить в пролив я не собирался. Там могли дежурить боспорские триеры, с которыми нам лучше не связываться, потому что у них крепкие тараны. Потопить нас вряд ли смогут, даже если пробьют борта всех трех трюмов, ведь судно деревянное и в балласте, но попортить могут знатно, а потом и захватить практически обездвиженных. Из пролива хорошим ходом, следуя вдоль берега, выскочила сорокавосьмивесельная торговая галера, повернула на юго-восток и поставила большой прямой парус в бело-коричневую полосу. Скорее всего, парусина из полос белёной и небеленой пеньки, которая отличается стойкостью к морской воде. Предполагаю, что направлялась галера в Горгиппу или, как назывался город всего лет пятьдесят назад, Синдику (Гавань Синдов), будущую Анапу. Боспорский царь Левкон захватил этот город и переименовал в честь своего младшего брата Горгиппа, которого назначил наместником земель племени синдов, а также таретов, дандариев и псессов. На нас экипаж галеры не обратили внимание. Болтается в море какое-то «круглое» судно — и пусть себе! Они привыкли, что «круглые» или, как сейчас говорят, «финикийские» суда движутся медленно, делая от силы узлов пять. Галере удрать от такого — раз плюнуть. Пока они тешились этой иллюзией, мы подвернули вправо, подняли все паруса и полетели со скоростью узлов двенадцать-четырнадцать им наперерез.

Погоня продолжалась часа два. Могла бы и дольше, если бы на галере не поняли, что не удерут от нас и не приняли разумное решение. Они повернули влево и на полном ходу выскочили передней третью корпуса на песчаный берег. После чего, похватав свои вещички, высадились все, человек шестьдесят, и с расстояния полета стрелы — ближе не подпускали наши лучники — наблюдали, как наш десант, подплывший на трех ялах, столкнул галеру на воду, занял места на веслах и повел добычу курсом вест-зюйд-вест, к мысу Меганом, который пока не виден. «Альбатрос» следовал галсами против ветра, стараясь не терять галеру из вида.

Я смотался на нее на лодке. Судно было старое, но крепкое. Везло вяленую рыбу. Наверное, на продажу племенам, живущим у Кавказских гор. Горцы с удовольствием меняли баранов и прочие свои товары на соль и соленую или вяленую рыбу. Добыча, конечно, не ахти, но и досталась нам без потерь.

До Херсонеса добрались без происшествий. Да и не от кого было ждать нападения после того, как миновали мыс Меганом, потому что на веслах галеры сидели тавры и кормчим был Бутунатос, и остальные горцы из прибрежных районов знали об этом. Их рыбаки на лодках иногда приближались к галере, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми соплеменниками-пиратами.

Добычу продали быстро, поскольку цену не задирали. Две трети забрал я, остальное поделил между членами экипажа. Мой заместитель Аменемуна и Бутунатос получили по три доли, «унтер-офицеры» — по две, рядовые — по одной, два юнги — по половине. Все были довольны. По крайней мере, так думал я. Вряд ли тавры получали больше с такой добычи. Во-первых, галеру они обычно разбирали на части, чтобы сделать по своему проекту меньшую и более быструю, потому что пригнать в порт и продать не могли, иначе бы их всех просто перевешали и забрали судно даром. Во-вторых, груз покупали у них по дешевке, потому что мало кто рисковал вести дела с таврами. В-третьих, участвовало в нападении раза в два больше пиратов, и соответственно доля каждого уменьшалась вдвое. После чего я дал всем неделю на отдых и доставку домой подарков, накупленных в Херсонесе на полученные деньги. Таких удачных торговых дней давно не было на нашей агоре.

57

На этот раз после мыса Мегоном я взял севернее, повел судно ближе к берегу. Чисто интуитивно принял такое решение. Хотелось посмотреть на Феодосию хотя бы издали и на другие поселения, расположенные вдоль южного берега Керченского полуострова. Разглядывать пришлось позже, потому что навстречу нам, к Феодосии, греб караван из дюжины галер. Мы шли в полборта, подгоняемые южным ветром, и только под главными парусами со взятыми рифами. Незачем пугать аборигенов своей быстроходностью. Пусть думают, что очередной «финикиец» не спеша добирается до какого-то порта Боспорского царства.

Шли мы медленно сближающимися курсами. Возглавляла караван диера длиной метров тридцать, имеющая с каждого борта восемнадцать весел на верхнем ярусе и шестнадцать на нижнем. Гребцы ее работали в более медленном темпе, чтобы не отрываться от остальных судов. За ней следовали обычные галеры с количеством весел с каждого борта от двадцати двух до шестнадцати. У кого больше весел, тот и впереди. На всех были охранники — десяток-полтора лучников, которые, расположившись на баке и вдоль левого борта, глазели на нас без опаски. На корме стояли кормчие, купцы и их помощники, которые тоже удовлетворяли свое любопытство. А чего им бояться?! Они видят тихоходное «круглое» судно, на палубе которого два десятка человек, с таким же интересом наблюдавших за встречным караваном.

Так, на расслабоне, мы и двигались, пока не вышли на траверз носа предпоследней галеры. После чего «Альбатрос» вдруг резко изменил курс влево, отдал рифы и, набирая скорость, пошел по ветру на сближение с последней. На ней не сразу врубились, что происходит. Только когда из трюмов моего судна на палубу выскочили прятавшиеся там тавры и начали обстреливать из луков, на галере сообразили, что влипли. Оказать достойное сопротивление не смогли. Кормчий повернул вправо, чтобы избежать столкновения, но было уже поздно. Галера не сразу начала поворачивать, а помочь в этом веслами не могла, потому что мои лучники убили несколько гребцов на дальнем, правом борту, которые хорошо просматривались с нашей более высокой палубы. Оставшиеся в воде весла таки заставили галеру поворачивать вправо быстрее, но и замедлять ход тоже. На галере затрубили протяжно, сообщая каравану, что попали в беду. Сигнал оборвался неприличным звуком, потому что трубачу попала в грудь стрела.