Украсть право первой ночи - Наталья Александровна Сапункова

Мариса успела заметить, что почти всю мебель здесь прикрывали чехлы из сероватого грубого полотна, и даже некоторые ковры на полу – тоже.

К ним навстречу вышел невысокий седой старик, кивнул Ивину.

– Так и думал, лорд Ивин, что вы вот-вот зайдёте. Добрый вечер, эсса Мариса.

– Добрый вечер, – Мариса поклонилась, немного удивившись, что старик уже знает её имя.

– Мы посмотрим дом, Витерис, не возражаешь? – вроде бы спросил Ивин, хотя понятно было, что отказа он не ожидает.

– Сколько угодно, лорд Ивин, – степенно согласился дворецкий. – Дому будет радостно, если по нему прогуляется эта милая эсса. В нём давно нет жизни. Ещё по крайней мере два года до того, как всё изменится. Если будет на это воля Пламени.

– Ты будешь рад, когда всё изменится? — хмыкнул Ивин.

– Трудный вопрос. Тогда придёт другая хозяйка и уйдет дух леди Камиллы. С другой стороны, такова жизнь, всё должно меняться, – он посмотрел на Марису и улыбнулся. – Надеюсь, эссе всё понравится.

– Спасибо, эсс Витерис, – отозвалась Мариса.

Дому всё равно, понравится ли он Марисе, которая всего лишь разок по нему прогуляется, но ей было приятно радушие дворецкого.

Они отправились по дому одни, Витерис остался. Мариса не удержалась от вопроса:

– А что такое случится через два года?

– Минель Раузаг исполнится двадцать один год, – пояснил рыжий. – Точнее, исполнилось бы. Её окончательно признают погибшей и наследство передадут каким-то родственникам. Те уже заждались, сама понимаешь.

– Тогда вашей семье придется уехать отсюда?

– Скорее всего, – Ивин огорченно вздохнул. – Возможно, королева захочет выделить матушке апартаменты в замке. Вот так, любопытная моя.

– Вашей матери совсем негде жить? – продолжала расспрашивать Мариса.

– Ну что ты. У неё есть собственная усадьба в Корбуте. Но это не Гарратен, а им обеим, матери и сестре, нужно светское общество, – он улыбнулся. – Возможно, брат снимет для них часть этого дома. Землю под собственную резиденцию в Гарратене купил ещё отец, но пока дело не движется. Вот, смотри, – он подвел её к большому портрету.

На полотне красивая женщина обнимала девочку лет восьми-девяти. Они обе сидели на бархатном диване, и были одеты в почти одинаковые синие с оборками платья, однако нельзя сказать, что были схожи внешне. Скорее нет. Но девочка тоже была хорошенькой, с выразительным взглядом больших сине-серых глаз, которые красиво оттеняло платье, с буйными кудрями ниже плеч, с ямочками на щеках – она улыбалась. И Ивин вспомнил её, как будто видел вчера – свою маленькую невесту, с которой они целый день дурачились. Если бы мать после свадьбы стала изводить её придирками из-за того, что та неправильно себя ведёт, Ивин точно поссорился бы с матерью…

Вспомнилось, что он говорил Марисе про свою будущую жену. Так вот, применить это к Минель Раузаг – даже смешно. Хотя кто знает, какой стала бы повзрослевшая Минель? Даже любопытно.

– Это графиня Камилла? – вспомнила Мариса, разглядывая портрет. – Отец Эвол показывал мне её портрет в замке Финерваут. – Она тут с дочерью?

– Леди Минель была моей невестой, – зачем-то сообщил Ивин. – Нас обручили детьми, как видишь. Помнится, графиня была очень недовольна. Это отцы решили, мой и граф Ингард.

– А ваша матушка?

– Ну, видишь ли, – Ивин пожал плечами и засмеялся. – Учитывая, что леди Минель на тот момент была одной из лучших невест королевства, моя матушка не возражала. До рождения брата Минель была хранительницей титула.

– Это значит, что следующим графом стал бы её муж, – сказала Мариса, и Ивин уже не удивлялся её осведомлённости. – А что не нравилось графине Камилле в вашей помолвке?

– Она не хотела, чтобы судьба её дочери была решена так рано, пока Минель ещё ребенок, – пояснил Ивин. – Не хотела решать за неё.

Он предполагал и другую причину, о которой леди Камилла не говорила вслух: её дружба с графиней Корбут потихоньку угасала. Вряд ли до её ушей доносились высказывания, которые иной раз позволяла себе матушка и которые пресекал отец, но такие вещи чувствуются без слов. Графиня Корбут страстно завидовала графине Финерваут. Грустно было понимать такое о своей матери, но куда денешься.

Мариса ещё раз взглянула на красивую девочку на портрете, у которой, наверное, только птичьего молока не было. Лучшая невеста королевства!

Однако её много лет назад растерзали волки. И родителей нет в живых. Такая судьба, что лучше уж быть дочкой мельника и целый день крутиться по хозяйству!

Да чего там, Марисе не на что было жаловаться. Просто жить, даже хромой уродиной – всё равно счастье!

Она отвернулась от портрета.

– Там бальный зал, – показал Ивин. – В этом зале один паркет стоит пятьдесят тысяч дреров, он сделан по заказу графа Ингарда из драгоценных пород дерева и совсем не скрипит. Давай зайдём?

– Пятнадцать тысяч дреров? – не веря своим ушам переспросила Мариса. – Просто пол в зале для танцев?

– Именно так, – улыбался рыжий. – Зайдём?

– Мне будет страшно топтать такой пол! Не хочу! – замотала головой Мариса.

– Просто заглянем! – обняв, рыжий чуть ли не силой подвёл её к высокой арке, за которой находился вход в бальный зал. – Нравится? Посмотри на люстру! Когда её зажигают, это дивное зрелище!

У него забилось сердце, потом что так приятно было обнимать Марису даже в шутку. Не просто приятно…

Волнительно. Очень волнительно. Так бы и обнимал и…

И не останавливался. Он вздохнул и решительно отступил от девушки.

Мариса мельком глянула на люстру, и уставилась на паркет. Красивый, конечно. Но всё равно непонятно, почему такой дорогой! Деревяшки они и есть деревяшки!

Почти всё в зале было упаковано в холст и потому не казалось интересным.

– Наверх поднимемся, что там? – предложила она

– Пойдём, – согласился Ивин.

Это был очень богатый дом. Куда богаче и красивей замка Финерваут. По нему можно было долго гулять и любоваться. Мариса, можно сказать, была и в королевском замке, хотя успела посмотреть только на его краешек – дом Калани был много лучше! В каждой комнате – своя облицовка на стенах, узорчатые полы из дощечек, по которым хотелось ходить на цыпочках, и мебель, которую можно было