Один прекрасный вечер - Кристина Додд

Рассвет все силился пробиться сквозь собиравшиеся на горизонте тучи. Роберт и Вальдемар, качаясь от усталости, шли к кораблю. Кораблю, который увезет Вальдемара из Эдинбурга в Лондон.

– Не могу поверить, что ты это сделал. – Акцент Вальдемара был гуще, чем похлебка из кролика. – Не могу поверить, что ты наконец одолел старого кровососа:

– Рано или поздно кто-то должен был свернуть ему шею. – Хепберн едва держался на ногах от усталости, и от счастья голова его кружилась, как после доброй порции виски. Он чувствовал себя так, словно гора свалилась с его плеч. – В конечном итоге одолеть его оказалось не так-то просто. Все равно что побить безоружного.

Роберт и Вальдемар сдвинули головы и зашлись от хохота.

– Да, на язык ты остер! – Вальдемар вздохнул, – Мы не смогли бы сделать этого без принцессы, а я не успел сказать ей спасибо.

– Я сам скажу. – Дощатый настил пристани глухо ухал под сапогами Роберта. Он сгорал от нетерпения сказать ей все. Представлял, как они разговаривают, лежа рядышком в постели, изнемогшие от любви.

– Скажи ей еще кое-что. Скажи, что любишь ее.

– Что? – Хепберн тупо уставился на товарища. – О чем это ты толкуешь?

– Ты любишь ее, приятель. – Вальдемар взъерошил Хепберну волосы. – Ты, мозг нашей операции, не осознаешь собственного незавидного положения?

– Так. – Требовалось время, чтобы слова друга уложились в голове. Значит, он ее любит?

Чепуха. Не любовь привела его в объятия Кларисы.

Верно, она была девственницей, а Хепберн всегда старался избегать девственниц.

Но после той драки у него просто не оставалось выбора. Его потянуло к ней так, что он не смог противостоять этому влечению. Что это было? Инстинкт, отчаяние? Его непреодолимо влекло к ней. К Кларисе. К ней одной.

Потом была еще одна ночь. Господи, он любил ее так, словно должен был доказать что-то.

– Я люблю ее?

Вальдемар рассмеялся:

– Дураку ясно.

В ту, следующую, ночь он должен был кое-что доказать. Она разозлила его, оседлав и взнуздав, словно он был ее жеребцом, ее чертовым Блейзом, которым она с легкостью правила своим медоточивым голосом и крепкими ногами.

Роберт усмехнулся. Впрочем, сравнение с жеребцом было вполне уместным. С жеребцом, унюхавшим свою кобылу. Он всего лишь хотел, чтобы, вспоминая ту ночь, она при взгляде на любого мужчину видела лишь его, Роберта.

– Я действительно ее люблю! – Какой странный вкус у этих слов. Возбуждающий и пугающий. Неземной.

– Это ясно как день.

– Я люблю ее.

– Я начинаю думать, что ты меня с кем-то путаешь, старина, – Друзья подошли к трапу. Свежий ветер бил в лицо, поднимал дыбом волосы. Вальдемар испытующе глядел на друга. – Что ты собираешься по этому поводу делать?

– Не знаю. Я только сейчас это понял.

– Если тебя интересует мое мнение…

– Оно меня интересует.

– Я бы отправился в гостиницу и выспался бы хорошенько. – У Роберта упало сердце.

– Я не могу. Она может уехать. Я. распорядился, чтобы ее задержали, если она надумает убежать, но она очень умна. В жизни не встречал такой умной женщины. Боюсь уезжать надолго. Боюсь, что она ускользнет.

Вальдемар рассмеялся:

– Она не оставит тебя.

– Откуда ты знаешь?

– Я мог бы сказать, что она захочет дождаться тебя, чтобы получить награду за то, что так удачно заморочила Огли голову, но правда состоит в другом – ты ей нравишься.

– Дай Бог, чтобы ты оказался прав. – Роберт покачал головой. – Огли сегодня уезжает, я должен его проводить.

Глаза Вальдемара злорадно блеснули.

– Не переживай из-за полковника. Он думает, что все люди такие, как он: мелочные и подлые. Я был его слугой и мальчиком для битья достаточно долго, чтобы заверить тебя: сейчас он уже успел убедить себя в том, что ты очень скоро передумаешь и расскажешь его бедной жене о том, кто на самом деле совершал все эти подвиги на Пиренеях. Ему нужно ехать на очередной бал, а он трус. И как трус по призванию, он бегать мастак. Надеется, что ты снова захочешь сполна насладиться его унижением. С глаз долой, из сердца вон – вот что он думает.

– Ты уверен? – с нажимом в голосе спросил Роберт.

– Уверен, – ответил Вальдемар. – Ты действительно хочешь встретиться с Кларисой, даже не смыв грязь?

Роберт окинул взглядом свой замызганный дорожный костюм. От него несло потом за милю.

– Я хочу увидеть Кларису немедленно.

– Ах, мой милый друг. – Вальдемар закинул руку Роберту на плечо. – Не следует делать девушке предложение в таком виде.

– Предложение. – Роберт сделал глубокий вдох. – Конечно. Я должен сделать ей предложение. – Четыре дня назад не помышлял о браке, а сегодня ни о чем другом он не мог и думать. – Но, Вальдемар, все не так просто. Она не выйдет за меня. Она принцесса.

– Принцесса, принцесса. Она женщина. Я видел, как она на тебя смотрит. Она тебя обожает. – Вальдемар взъерошил шевелюру Хепберна. – Ты сам знаешь, женщины тебя любят. Должно быть, что-то тебе помогает заставлять их скакать под тобой всю ночь напролет. Откуда ты только силы берешь, ума не приложу.

– Овсянка, друг мой, – сообщил Хепберн.

Вальдемар ткнул пальцем в орлиный нос Хепберна:

– Ты врешь. Скажи, что ты мне соврал.

– Все шотландцы едят овсянку, и все мы умеем любить всю ночь напролет…

Вальдемар брезгливо поморщился, Хепберн с трудом сдержал усмешку.

– Может, оно и стоит того, – неуверенно пробормотал Вальдемар. – К тому же синица в руках лучше, чем журавль в небе.

Хепберн удивился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что лучше иметь богатого красивого графа, чем ждать принца, который еще неизвестно, появится или нет: – Капитан крикнул им, чтобы поторапливались. Вальдемар махнул Роберту рукой: – Мне пора. Нет слов, чтобы выразить тебе свою благодарность. – Он крепко обнял Хепберна и побежал по сходням на корабль. Пока матросы поднимали трап, Вальдемар, перегнувшись через борт, крикнул: – Помни! Настоящая принцесса из настоящей сказки идет замуж по любви, а не выходит за какого-то шепелявого принца в панталонах и кудряшках! Принцесса Клариса – твоя, только не упусти ее!

Глава 27

Господь насылает на нас несчастья, чтобы укрепить наш дух.

Клариса проснулась утром с безотчетным желанием действовать, причем действовать немедленно. Она уже давно не просыпалась с таким настроением. С тех пор как… не важно. До сих пор Клариса не могла упрекнуть себя в том, что пренебрегает своими обязанностями, в отношении сестры. Прошло всего три дня. Ну что может случиться за три дня? Клариса тщетно пыталась убедить себя, что волноваться не о чем, торопливо натягивая черно-красный дорожный костюм. Эми не могла попасть в беду за столь короткое время.