Резиденция феи - Милена Завойчинская

– Да… Но я даже предположить не мог, что все произойдет так быстро. И у меня теперь заказов на несколько месяцев вперед. Даже не знаю, как вас благодарить.

– Бизнес есть бизнес, – рассмеялась я. – Точнее, дело есть дело. Мы вполне можем наладить такую торговлю по каталогу. Как видите, это весьма выгодно.

– Да уж… Леди, а можно я в своем магазине размещу ваши снимки и буду использовать те, что изображают украшения отдельно? А вы будете моей Музой и моделью. И, разумеется, все, что вы пожелаете для себя лично, начиная с сегодняшнего дня, будет исключительно по себестоимости материалов и с минимальнейшей оценкой работ по изготовлению. Корону, серьги и кольца я уже сейчас готов отдать без выгоды для себя, по их истинной цене. Я понимаю, что разрешение использовать ваш образ как Музу и модель дорогого стоит. А все средства, полученные сегодня, мы пересчитаем, и я выплачу вам ваши законные десять процентов, как и договаривались.

– Музой? – Я покраснела, так неожиданно звучало это предложение. – А ничего, что я не демоница? Все же в вашем мире немного другие стандарты красоты.

– Леди Виктория, вы удивительно красивы! У вас настолько необычная внешность, что глаз оторвать невозможно. Вы подходите для демонстрации драгоценностей как никто другой. И я готов подписать об этом дополнительное соглашение к нашему договору.

– Виктория, соглашайтесь! – Эрилив улыбнулся.

– Да-да, Вика, – подключился Эйлард. – Соглашайся. Это очень хорошие условия не только для господина ювелира, но и для тебя. Жить тебе предстоит долго, и драгоценностей ох как много понадобится. А господин Нерзок показал себя как великолепный мастер своего дела.

– Ну хорошо. – Я протянула демону руку, и он радостно ее пожал, а потом поцеловал. – А хотите, я вам напечатаю несколько снимков в большом размере? Только не у себя в Замке, а на Земле, в специальной мастерской. И еще нужно сделать ваши визитные карточки на трех языках. Думаю, виконт Хельден и господин Эрилив ле Соррель вам помогут.

– Хочу! – Глаза у демона загорелись. – А можно? А какого размера? Разумеется, я компенсирую стоимость работ.

– Можно. Завтра отнесем в мастерскую. Только вы должны выбрать, какие именно изображения вы хотите получить в большом размере.

Ну что могу сказать. С демонами приятно иметь дело… Я заработала за один день кучу золота. Молчу уж, что полностью отбила стоимость бумаги, работы с фотографиями и визитками, конвертами и прочей ерундой, да еще получила по себестоимости драгоценности для себя лично. Хотя в следующий раз, конечно, нужно будет отдавать печатать фотографии в мастерскую. Дешево и быстро… И любое количество, в любом размере. Можно будет вообще каталоги сделать. А что? Нужно же отрабатывать свои десять процентов.

Вечером меня отловил Филимон. Он смотрел на меня с весьма грозным видом.

– Ну?! – нервно дернул он хвостом. – Рассказывай!

– Что именно, Филь? – поманила я его в комнату. А как только он вошел, подхватила и утащила на диван – тискать.

– Чем это вы вчера занимались с нашим зеленоглазым красавчиком?

– Кино смотрели, – пощекотала я живот коту.

– И-и-и?

– И разграбили кухню, слопав кучу копченого мяса и помидоров и запив все это пивом.

– И-и?

– И все.

– Как это – все? – растерялся кот.

– А что ты еще хотел?

– А поцеловаться?

– Фи-и-иль, – прыснула я. – С чего вдруг нам целоваться? Мы помирились, выяснили, что, если к нему нужно обращаться на «вы», он будет подавать мне знак. Еще он подарил мне вот эти сережки. – Я качнула головой. – И вот это кольцо.

– Ага! Вот это уже интереснее, – обрадовался фамильяр. – А почему он тебе их подарил?

– А потому, что мы так договаривались. Я ему оплачиваю земными деньгами одежду и обувь, но потом беспрекословно принимаю в подарок то, что он сочтет нужным мне подарить.

– Нет… Ну я так не играю, – расстроенно нахохлился Филимон. – А хоть пообнимались? – с такой надеждой спросил он, что меня опять разобрал смех.

– Нет, Филечка. Не обнимались, не целовались, не тискались.

– Совсем-совсем?

– Совсем, – припечатала я. – И прекрати работать сводником. Мы всего лишь расплели друг другу волосы, пока валялись и смотрели кино, а потом во время ужина кормили друг друга с рук.

– О-о! – Глаза кота приобрели форму круга. – О-о-о!!! Даже так! О-го-го!!!

– И ничего не о-го-го. – Я снова пощекотала его. – Подумаешь, подурачились…

– Ага… Я так и понял, – обрадованно добавил фамильяр. – А еще когда так подурачитесь? – Он вскочил и нервно забегал по дивану. – Глядишь, и замуж тебя выдам.

– Филь, угомонись. У Рила есть невеста. А у меня – Ив.

– Это ты уже угомонись. Невеста… Невеста… Без места… Где она, а где ты! Что-то твой Рил не похож на мужчину, который без памяти в кого-то влюблен. Он на тебя только что не облизывается.

– Все равно. У меня-то есть Ив.

– Вик… – Филимон приблизился ко мне и сел напротив, внимательно глядя в мои глаза. – Давай будем говорить честно? Ты только не злись. Но вот скажи мне… Ты действительно все еще чувствуешь, что так же сильно влюблена в Ива?

– Ну…

– Без ну. Вот подумай и скажи. Почему мне кажется, что твоя влюбленность в мужчину из сна, вымышленного и абстрактного, потихоньку сходит на нет? Как ты говорила? У вас на Земле девчонки влюбляются в киноактеров и бардов. То есть музыкантов. Но ведь это не настоящая любовь.

– Ну… – снова повторила я.

– Ты действительно все еще любишь, по-настоящему любишь, этого Ива из снов?

Я вздохнула, накручивая на палец прядь волос и обдумывая слова кота.

В чем-то он был прав. Да что уж там! Если говорить откровенно, он был абсолютно прав. Потихоньку влюбленность в Ива проходила. Исчезла интрига, не было встреч, подпитывающих интерес, и незаметно мои чувства сглаживались, вызывая лишь теплую улыбку и благодарность к нему за то, что он есть. За то, что он приходил и говорил. Но Филя прав. Чем дальше, тем больше места в моей голове занимал совсем не Ив. Трудно соперничать с живым, реальным мужчиной, да еще к тому же таким классным, как Эрилив. И не потому, что он так ослепительно красив. Хотя это, конечно, тоже, но… С Эриливом было легко, весело, можно было смеяться и дурачиться, не стесняясь его. Можно было быть самой собой, что в моем нынешнем положении оказалось практически невыполнимой миссией. Он понимал меня и не осуждал. Ну… Почти не осуждал. Но если сравнивать с тем же самым Эйлардом, например, то выходило, что Эриливу не важны мои внешние атрибуты, титулы и власть. Он лишь пытался быть моим другом, не требуя ничего взамен. И вот это, с одной стороны, было замечательно, а с другой, грозило тем, что я не успею опомниться, как перевлюблюсь в него. М-да… Amor non est medicabilis herbis… Любовь травами не лечится.[9] И что тогда делать?

– Филь, давай пока закроем эту тему, ладно? Не драконь меня.

– Эх ты… Не драконь ее. А замуж? Между прочим, через два дня начинается осень. А ты еще помнишь, кто обещал приехать в первых числах осени?

– Илфинор… – Я помрачнела.

– Вот именно! Илфинор! И что ты сейчас будешь ему говорить? Ведь браслетик-то его лежит, ждет своего часа. А ему просто так отказаться от тебя владыка эльфов не даст. Это раньше ты была обычная земная девчонка без роду и племени. И эльф тебе оказывал честь небывалую. А сейчас ты фея, баронесса, да не одного мира. Да и миров, переход между которыми ты курируешь, – четыре. Как думаешь, так просто тебя эльфы в покое оставят?

– Ну откажу… Скажу, люблю другого и все такое.

– А тебе скажут: «А предъявите-ка нам, леди, этого другого? Хватит нам сказки рассказывать, идите лучше под венец!» И что тогда делать будешь?

– Не знаю, – насупилась я.

– И я не знаю. А потому надо тебе, Викуся, устраивать личную жизнь.

Вот и поговорили… Мне было о чем подумать перед сном. И что делать, я не знала. Мне действительно некого предъявить Илфинору. Но и за него замуж я не собиралась.

С утра завертелся новый день. Сначала были проводы на Землю очередного гнома. А как только я освободилась, отправилась заказывать для ювелира печать снимков с моим изображением. Он выбрал три самых удачных, попросив их в плакатном размере. И четыре поменьше, размером с два обычных печатных листа форматом А3. Заказ у нас приняли, пообещали, что завтра утром все будет готово, и мы, откланявшись, направились домой.

И, уже почти дойдя до моего дома, я услышала сзади быстрые шаги и чье-то шумное дыхание.

– Виктория! – раздался резкий голос Ольги Константиновны.

Закатив глаза и поморщившись, я обернулась.

– Виктория! Ну и где, позволь узнать, тебя столько дней носило? – возмущенно выдала она мне.

Я только приподняла бровь, продолжая молча смотреть на нее. Объяснять ей что-либо я не собиралась, еще не хватало. Но меня очень интересовало, что ей от меня нужно – хотя тут догадки были, – и как она меня нашла.