Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

13 декабря 1925 г., Цинанфу. Сегодня с утра было батальонное учение, а потом полковое. Их производил генерал Чехов. Затем пришел Нечаев со своим адъютантом Квятковским. Учились хорошо, все остались довольны. После учения мы во главе с Костей пошли в собрание и славно закусили. Вспоминали «минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Нечаев на чем свет стоит ругает Меркулова и Михайлова. Говорит, что последний – канцелярская крыса. Действительно, тот копит деньги и думает только о наживе да о том, чтобы ни на что и копейки не истратить. Он пишет приказы, устраивает новые формирования вместо того, чтобы хорошо снабжать то, что есть, и больше заботиться о строевых частях. Меркулов играет в какого-то вельможу, набивает карманы и только и делает, что старается использовать отношения с Дубанем в своих интересах. А вообще – рознь, интриги, грабеж. Сами о себе позаботиться не умеем. Солдаты наши – тоже, все, что ни получат и что ни награбят, – большей частью пропивают. Поедут в отпуск и сразу все спустят. Да мы все такие, кроме немногих нескольких человек, которые живут аккуратно. Копят и думают о завтрашнем дне.

14, 15 декабря 1925 г., Цинанфу. Вчера вечером в собрании все было очень хорошо и весело. Были Дубань и Меркулов. Китаец держит себя хорошо и просто, пьет водку, а Меркулов все валяет дурака. Первое, что ему больше всего нравится, – чтобы его называли «превосходительством», потом старается делать вид «гордый» и «неприступный». Михайлов и присные все это поддерживают, подлизываются к нему, ходят около него на цыпочках, ползают перед ним на брюхе, а купчишка распоясался вовсю – смотреть противно. Вот если бы не это, то все остальное можно считать поставленным отлично.

Ужинали отменно, подали отличную закуску на китайский манер. После ужина совсем разошлись и танцевали мазурку. Меркулов изображал из себя «голландского» кавалера.

20 декабря 1925 г., Цинанфу. С моря дуют холодные ветры. Пыль носится облаками. Сухо и морозно.

Генерал Чехов ездил в Циндао. Говорит, что туда пришла американская эскадра, отряд подводных лодок. Сейчас же бешено заработали бары, которые обычно открываются, когда только в порт приходят какие-либо иностранные суда. Бары на 90 % заполнены русскими девушками, в кафе тоже русские кельнерши. Чехов говорит, что нет ничего на свете распущеннее американских матросов. Хочу съездить в Циндао.

26 декабря 1925 г. Ездили с Николаевым в Циндао. Недурно провели время. За два дня оставили там без остатка все деньги – 200 долларов.

Хороший город, в котором еще не выветрилось немецкое влияние. Отличные дома, хорошие улицы, везде чистота и порядок.

Остановились в хорошей русской гостинице. Пошли обедать в русский кабачок, а после отправились «обследовать» бары, которых целая улица. И справа и слева мелькают фонари и названия «Бар». Есть учреждения – положительно ничего! Застревали в двух, пили шампанское и в последнем пробыли до утра. Видели нескольких американских матросов. Хорошо они одеты, молодые розовые лица, но не дай бог, какие расхлябанные и распущенные. Особенно был хорош один, который изрядно подвыпил. Махал руками, приставал к женщинам, кричал, швырял фруктами через весь зал…

27, 28 декабря 1925 г., Цинанфу. Наговорили про Циндао такого, что кто еще не был там – обязательно хотят туда съездить. Говорят, что в январе выступаем туда в поход. Вернее всего, пойдем на север, против Фына.

2 января 1926 г., Цинанфу. Вот наступил и Новый год. Встретили его хорошо, все свободные от службы офицеры были в собрании. Были и дамы, которые тут пока живут. Новый год с нами встречал и Дубань, был и Меркулов с двумя сыновьями, в том числе со старшим, который перебрался сюда из Тянцзина из-за того, что к нему подходит христианский генерал. Было весело и оживленно. Конечно, Меркулов говорил речи, это он любит – страсть. Болтал о Родине, о том, что «свет придет с Востока», что возрождение России начнется чуть ли не из Цинана и т. д. Можно сказать, договорился! Ну, конечно, подхалимы ему вторили. А в остальном все было хорошо.

6 января 1926 г., Цинанфу. Можно сказать, дождались! Пришло известие, что Фын занял Тянцзин и входит в Пекин. В этой связи нам приказано выступать. Первыми пойдут броневики Малакена. Наша дивизия частью пойдет походным порядком, частью погрузится в эшелон. Конница Бартеньева идет походным порядком. Моя рота юнкеров – при штабе Нечаева. Она пойдет в голове отряда, в поезде. Выступление назначено на завтра. Сегодня все закончили. Кое-что получили, к Новому году выплатили жалование за декабрь, а за январь взяли частично из хозяйственных сумм дивизии. Да собственно, зачем в походе деньги? Вот разве что пригодятся в Тянцзине.

7—10 января 1926 г. Вчера наши передовые силы во главе с броневиками вошли в соприкосновение с противником. Сейчас наступаем на Тянцзин, авангард ведет бой. Войска Фына против ожидания сражаются здорово, и у нас уже, кажется, есть потери.

11, 12 января 1926 г. Наше наступление развивается хорошо. Передовые части смяли китайцев, моя рота и 105-й полк обходили Тянцзин с северо-востока. Вероятно, завтра или послезавтра возьмем город. «Христиане» сражаются совсем не по-китайски, в их подготовке видна чья-то рука. Говорят, среди них есть советские инструкторы. Местные жители в страхе приветствуют наши части, сами выносят фацай в виде пампушек и разной несъедобной снеди. Наши, несмотря на это, кажется, кое-где грабят, но мы за этим строго следим. Нечаев обещал за это расстреливать на месте.

13 января 1926 г. Наши броневики сегодня заняли вокзал Тянцзина, фыновцы отходят на север к Пекину и вверх на северо-восток к Калгану. Моя рота и 105-й полк вышли им во фланг и сегодня утром атаковали противника. Сначала они было пытались удержаться, даже в одном месте открыв огонь из пулеметов, так что 2-й взвод, легкомысленно не принявший предупредительных мер, сразу потерял восемь человек. Но тут в центре Нечаев бросил в атаку 2-й батальон. Мы охватили врага с фланга, и китайцы дали драпу. Мы косили их пулеметами. На нашем правом фланге, говорят, порядочные потери. Ранены полковники Сидамонидзе, командир отряда особого назначения, Размазин и Пыхало. Есть убитые и раненые среди младших офицеров и нижних чинов.

15 января 1926 г., Тянцзин. Вот что значит принять христианскую веру! Со времени революции в Китае сами китайцы оставили в полной неприкосновенности дворец в Пекине и находящегося в нем молодого императора со всем штатом его придворных, жен, прислуги и пр. Назначили ему и ежегодную пенсию. И так продолжалось больше 13 лет, пока не появился «христианский генерал». Когда он взял город, то первым делом выселил из покоев бывшего императора. И еще издевался, пришел под утро ко дворцу, послав туда своих людей. Те разбудили спящих слуг, выгнав их всех прямо на улицу вместе с женами, а самого богдыхана арестовали и отправили сюда, в Тянцзин. Они его, правда, не убивали, как мы, русские, но все-таки: как только посмел тронуть китаец европейской христианской культуры императора, так сейчас же новые власти пошли расправляться с прошлым. Дворцы подверглись разграблению, и драгоценнейшее имущество распродавалось христианским проповедникам любви и мира – методистам-американцам!

16, 17 января 1926 г. Операция принимает большие размеры – у Фына оказались серьезные силы. Наши броневики с передовыми частями заняли Пекин, куда и въехал наш Дубань. Говорят, что Фын здорово пограбил дворцы. Его главные силы, отступив на Калган, укрепились в горах и труднопроходимых местах, где имеется лишь одна дорога, идущая между горами. Наши главные силы пойдут в этом направлении для того, чтобы выбить китайцев оттуда и очистить весь этот район.

20 января 1926 г. Тяжелые бои. В 105-м полку – серьезные потери. Убит командир кавалерийского полка полковник Бартеньев. Этот лихой офицер атаковал в конном строю окопавшихся китайцев. Атака была удачной, врага почти целиком повырубили, а кто уцелел – бежал, но Бартеньев, уже проскочив линию окопов, был сражен наповал.

22 января 1926 г. Убиты полковники Покотилов, командир батальона и Погорелов. Ранен полковник Размазин. В общем, Тянцзин и Пекин взяты и наши части теперь атакуют противника на калганском направлении. Китайцы оказывают упорное сопротивление.

27–29 января 1926 г., позиция. Ходили два раза в атаку. Китайцы подпустили почти до штыкового удара, но потом кинулись бежать, часть догнали и перекололи. В следующий раз приказал обязательно одному взводу заходить противнику во фланг. Нечаев все время стоял под огнем со стеком в руках и наблюдал за нашей атакой. Ругается, что у нас мало артиллерии. Наши потери – у меня в роте двое убитых и пятеро раненых, из них один тяжело, в живот.

2 февраля 1926 г. Нечаеву, кажется, придется ложиться в госпиталь, потому что он ранен серьезнее, чем предполагалось. Доктора боятся, как бы не было заражения крови.