Как Россия получила чемпионат мира по футболу – 2018 - Игорь Рабинер

Эта сохраненная свежесть чувств, не позволившая Мутко зачерстветь, превратиться в автомат, выжать из себя все эмоции, и позволила ему так выступить в Цюрихе на чужом языке, зато от своего сердца, что не проникнуться этим было невозможно.

В интервью «СЭ» наутро после победы спрашиваем Сорокина:

–  Вы рассказывали, что к работе привлечены специалисты по дикции. А как в таком случае быть с Виталием Мутко, чья искренность очаровала всех, но вот английское произношение… На что тут был расчет?

–  Во-первых, человек, занимающий высокий пост в мировом футболе и не говорящий регулярно по-английски с коллегами, всегда завоевывает симпатии, когда делает над собой усилие. А все знают, что это действительно усилие: если ты не владеешь языком, то взять и начать публично говорить на нем по-настоящему сложно. Это усилие все должны как минимум уважать. И сработало!

–  Контраст с вами бросался в глаза.

–  Задача же не в том, чтобы сравниться с выпускником лингвистического университета! Задача – приятно удивить. И проникнуть в самую душу принимающих решение. С этим мы справились.

Готовился к своей речи Мутко около двух недель. Утром и вечером это было обязательным пунктом программы министра. Читал жене, дочкам, водителю. Шофер – тот ничему не удивлялся, и без того немало в жизни повидал. Жена поддерживала. Дочки, по словам Мутко, по-английски, смеялись взахлеб.

Мутко рассказывает:

–  Звонишь дочкам. «Маш, послушай, как я говорю: “Dear President Blatter, colleagues from executive committee!”» Хохочет. Достал их всех!

В интервью «Советскому спорту» министра спросили:

–  Волновались, когда выступали?

–  Практически нет. Но на всякий случай надел очки – переживал, что могу пропустить из-за нервов слово-другое. Зрение за последние два года серьезно подсело… Но вроде ничего не пропустил. Сам только убрал пару слов из выступления. Там после приветствия Блаттера и членов исполкома было написано: «Good afternoon!» Но я подумал: я же всех видел уже с утра, так зачем еще раз здороваться?

На сцене старался не думать о том, что на меня смотрят миллионы. Это было самым главным – отрешиться от всех прямых трансляций, а говорить только для тех, кто сидит передо мной.

–  Какими буквами была написана ваша речь – русскими или английскими?

–  Я уже видел в Интернете листок, на котором якобы была написана моя речь – Сорокин показывал. Утверждаю ответственно: это фальшивка! На моем листочке речь в трех видах: на английском, на русском и транскрипция: английские слова русскими буквами. Читал по-английски. С чтением у меня на самом деле особых проблем нет – документов уже много изучил. А насчет произношения… У всех по-разному жизнь складывается. Я родился в сельской местности – какой там был английский? Никакого. Да и потом времени выучить толком не находилось.

А вот теперь пути обратно нет. Хотя после заседания ко мне члены исполкома подходили, подшучивали: «Виталий, а почему Томпсон? Давай мы тебе будем уроки давать! Дорого не возьмем!»

Когда Мутко «в ударе», любой Comedy Club может, как выражается современная молодежь, «нервно курить в сторонке». Выходишь после таких его рассказов в великолепном настроении – словно с концерта первоклассного юмориста. Ну вот послушайте еще один отрывок из рассказа министра в интервью «Советскому спорту»:

–  Интересно, а что сказал Блаттер (после презентации и речи Мутко)?

–  Блаттер удивился: «Виталий, объясни, зачем мы тебе предоставляем переводчика? Ты же отлично знаешь английский!» Я попытался рассказать про наш фильм «Джентльмены удачи», где герои учили на даче английские слова: «Девушка? – Чувиха! – Нет, герл». А Хмырь потом планирует свое будущее: «Могу снег чистить, кирпичи класть или этим… переводчиком. Английский я знаю». Не знаю только, понял ли Блаттер…

А вот короткометражный фильм про мальчика Сашу Денисова, во сне забивающего гол итальянцам в финале чемпионата мира, Блаттер понял – и запомнил – отлично.

Выяснилось это уже весной 2011 года, когда президент ФИФА приехал в Москву. Во время встречи с журналистами он вдруг заговорил о хоккее, чемпионат мира по которому в тот момент проходил в Словакии. И упомянул об Александре Овечкине, назвав его «суперигроком» и «настоящей звездой». Его тут же не упустили возможности спросить:

–  В российском футболе нет звезд такого уровня?

Блаттер ответил в своем шутливом – под стать Мутко – стиле:

–  В России много сильных игроков, но я бы не стал никого выделять. Хотя постойте… На презентации вашей заявки в Цюрихе мне запомнился один молодой парнишка…

–  Аршавин? – купились на блаттеровский трюк репортеры. И швейцарец торжествующе завершил репризу:

–  Нет, не Аршавин, хотя он неплохо играет за «Арсенал». Того мальчика звали, кажется, Саша. Он еще сверху по вагону бежал. Не забывайте: к 2018 году вам таких надо вырастить целую команду!

Мини-фильм получился какой-то… настоящий, не приторный, искренний. Да и ребенок на экране, виртуозно обращавшийся с мячом в любой обстановке, даже, как верно заметил Блаттер, на крыше мчащегося поезда, внушал симпатию.

Впрочем, оказалось, что это был не один мальчик, а… два. Девятилетние близнецы из спартаковской школы, правый и левый защитники, Артем и Максим Шпиневы. Пройдет всего пара дней после презентации, и их имена станут известны всей России. У детей и их родителей напропалую начнут брать интервью. А на следующий день после победы, когда мы беседовали с Сорокиным, процесс создания этого и двух других фильмов разворачивался перед нами во всей его сложности и кропотливости.

–  Расскажите о видеороликах – в частности, о мальчике Саше Денисове. Маленького актера, слышали, в жизни зовут не Сашей?

–  Нет, не Сашей, – ответил гендиректор заявочного комитета . – Это двое близнецов. Нашел их наш режиссер-продюсер Руперт Уэйнрайт. Он снимал клипы для заявочной кампании Универсиады в Казани, частично – для Сочи-2014. Мы с Рупертом поговорили, поняли, что он не просто провел много времени в России, а понимает нашу страну. Чувствует, что нужно создать, а что – разрушить.

–  Кто он по национальности?

– Американец, говорящий на британском английском, поскольку образование получал в Англии. Голливудский режиссер, работал с Майклом Джексоном. Лично был с ним знаком, участвовал в съемках клипов. Словом, серьезный парень. (улыбается)

Фильм «Саша» мы практически не редактировали, он сразу получился хорошо. А вот «технический» фильм – тот, где девушка представляет аэропорты, гостиницы и т. д. – поначалу нам не приглянулся, и мы «достали» Руперта с изменениями. Ролик рождался в страшных муках. То, что все увидели вчера, это, наверное, 38-я версия.

Что же касается третьего, создающего настроение фильма – «Мы приглашаем к себе весь мир», – то он должен был быть совсем другим. Там, если помните, трава вырастает, мячи футбольные с неба падают. И легкий стеб над конкурентами – если помните, мяч там прилетает к англичанину, испанке, арабу на верблюде…

В этом фильме сначала была жуткая вторая часть, которую мы полностью переделали. Внезапно появилась идея сделать такой фильм-праздник. Толпа народу, футбольные проекции на огромные здания… Сработало. Получилось очень неплохо. Мы его, как и «Сашу», редактировали достаточно мало – просто переделали вторую часть. А вот с «техническим», повторюсь, замучились, шли долгие часы обсуждений – что включать, что нет. На весу было каждое слово, потому что понимали: больше четырех минут фильм длиться не может.

–  Как удалось избежать утечек информации и никто не узнал про мальчика Сашу?

– Это держалось в строжайшем секрете. Если бы фильм выплыл заранее – все, его можно было бы не показывать.

–  А сами близнецы не могли рассказать одноклассникам? С детьми-то как все было проработано?

–  Была другая угроза. У нас сложилось ощущение, что их папа может поделиться счастьем с прессой. Но этого не произошло. Впрочем, рассказывать о фильме бессмысленно. Главное – чтобы он до показа не попал в Интернет. Доходило до того, что когда нам присылали его новые версии, все время менялся пароль на сервере. Все-таки с серьезными соперниками дело имели – Англией, Испанией. Мало ли какие силы могли быть в это вовлечены?..

Мутко в интервью «Советскому спорту» признался еще в одном опасении:

–  Знаете, чего я больше всего боялся? Мы выступали последними. А идея показать страну через путешествие мяча лежала на поверхности. Было опасение, что нас кто-то опередит, тогда ролик смотрелся бы уже вторичным. Хотя все равно в нем были «цепляющие» моменты. Как вам бабушка, которая играет в футбол в деревне?