Воин Яровита - Василий Сахаров

— Вперед!!! — разнесся над морем мой голос.

— Яровит!!! — дружно поддержал меня экипаж шнеккера.

Одновременно с этим в полусотне метров от нас тишину моря всколыхнул боевой клич "Перкуно!", и мы пошли на абордаж. Ловкие варяги и киевляне, словно кошки, метнулись по веревкам с узелками наверх и через несколько секунд на борту нефа уже были наши первые воины, которые сразу же вступили в бой. За ними последовала основная часть экипажа и мы с Самородом. Сильные руки и опирающиеся на узлы ноги подняли наши тела на вражескую палубу и когда мы с капитаном "Яровита" оказались на палубе "купца", я вытянул из ножен Змиулана и окликнул варяга:

— Ранко!

— Да, Вадим!?

— Тебе корма, а мне нос!

— Договорились!

Поворот. Я направился к надстройке на носу нефа и рядом со мной встал верный Немой. За нашими спинами пара варягов, несколько киевлян и кто-то из пруссов, кажется, молодой Люторг сын Пиктайта. Появления абордажиров никто не ожидал и поэтому начало боя пошло легко.

С еле слышным посвистом клинок Змиулана рассекает влажный воздух и вонзается в череп одного из матросов, в руках которого был зажат топор. Человек заваливается, а за ним следующая жертва, крупный мужчина в меховой накидке и коротким мечом в руках. Прыжок на него. Удар плечом, он падает, и острие Змиулана вонзается в его раскрытый рот. Сразу же клинок на себя и присел. Над головой пролетает что-то тяжелое, и позади меня Люторг принимает этот метательный снаряд на щит. Подъем и рывок вперед. Передо мной воин в хорошей кожаной броне, со щитом и секирой. Я делаю выпад, а он уклоняется. Опытный гад, но мне с ним возиться недосуг. Поэтому я не даю ему оторваться, наступаю на него и левая ладонь, выхватив из ножен один из моих кинжалов, вонзает его в горло противника.

Двигался я всего ничего, а уже на носу. Враги временно закончились. Неф продолжает медленно плыть, куда его тянут паруса, и вся палуба за моими воинами. Победа!? Нет. Только один из этапов боя. Нам предстоит захватить трюм, где множество людей и я собираю дружинников:

— Ко мне! Щитоносцы вперед! Сейчас вниз пойдем! Арбалетчики, зарядить оружие! Живее!

Слышится стон раненых и вопли матросов, которые сдаются. Вокруг меня позвякивает металл и слышно, как стрелки готовят к бою свое оружие. У Саморода все в норме и он собирается атаковать подпалубные помещения с другой стороны. Еще минута и мы начнем атаку трюма. Однако в этот момент двери надстроек распахнулись и оттуда валом повалили враги. Млять! Не ополченцы какие-нибудь и не охрана торговцев, а настоящие рыцари вместе со своими воинами. Это понятно сразу. Слишком много на пассажирах нефа отличной брони и оружие в их руках превосходное.

"Попали! — мелькает в голове мысль, но она тут же сменяется другой: — Если здесь такая охрана, то мы удачно зашли! Может быть, здесь некая знатная особа или королевская казна!? Не знаю, но очень хочется это узнать!"

— Яровит! — вскинув меч, я кидаюсь на врагов, судя по говору и гербам, англичан, и дружинники бросаются вслед за мной.

Левым плечом, которое обтянуто кольчугой, я врезаюсь в грудь закованного в превосходный итальянский панцирь передового рыцаря. Он без шлема, наверное, не успел надеть, и в его глазах я вижу растерянность. Мозг все фиксирует и обрабатывает информацию, а тело и руки действуют как на тренировках с Сивером. Рукоять Змиулана проламывает височную кость противника, и я отшвыриваю уже мертвого английского дворянина прочь. Он отлетает и тут же Змиулан, в длинном выпаде, вонзается в горло следующего католика. Воины вокруг меня что-то кричат, и я тоже ору. Может быть, славлю своих богов и призываю на головы врагов проклятья. Не знаю. Священная ярость переполняет мою душу, и я подобен смерти. Поэтому мне некогда анализировать свои поступки. Надо идти вперед. Убивать клятых тварей, будущих крестоносцев. Резать им горло. Втаптывать в месиво под ногами. И не останавливаться. Ни в коем случае не останавливаться, ибо врагов оказалось гораздо больше, чем я предполагал, и заминка будет равнозначна поражению.

Над головой пролетают арбалетные стрелы, которые пробивают доспехи идущих на острие атаки рыцарей. Враг в замешательстве и снова я ломаю их строй. Прямой удар правой ногой отбрасывает раненого болтом в плечо воина. Передо мной просвет и в него летит острие Змиулана. Молодой оруженосец, дурачок с каким-то цветастым штандартом в руках, падает. После чего возвратным движением острие меча рассекает переносицу рядового воина. Он пытается отступить и, бросив оружие, зажимает рану руками. Сгибается, и я, будто акробат, прыгаю на его спину. Под ногами пружинит, и подранок опускается еще ниже. Прыжок дальше к самой надстройке и Змиулан крутится над головой, словно пропеллер вертолета. Взмах! Кто-то падает. Пространство вокруг очистилось, и тут еще один рыцарь, словно с картинки. Броня, квадратный щит с гербом и в правой руке позолоченный шестопер. Он пытается меня достать, но рыцарь неповоротлив. Шаг в сторону. Взмах клинка и его отрубленная рука падает на окровавленную палубу корабля. Следующий шаг уже на него и сильный толчок левой рукой. Рыцарь шатается, после чего, опускаясь, заваливается на левый бок, а я оглядываюсь. Вокруг чисто. Нос нефа снова за нами, зато на корме и в центре, возле мачт, идет жесточайшая рубка.

— Все туда! — клинок указывает на центр нефа, взгляд через плечо, я вижу глаза залитого вражеской кровью Люторга и добавляю: — Прусс, веди людей! Бей католиков с тыла!

Парень кивает и полтора десятка воинов, которые были со мной, направились на помощь товарищам. Одновременно с этим поверженный рыцарь с грохотом падает и Змиулан опускается на его позвоночник. Хруст костей! Противный и неприятный, настолько, что аж зубы сводит. Работа мясника, но ее надо делать.

Рядом останавливается Немой, который меня не покидает, и я киваю в сторону прохода, который ведет внутрь:

— Пошли, Ястреб, католикам в тыл ударим.

Вагр слегка повел шеей, мол, даешь ты стране угля, Вадим Андреевич, мелкого, но дюже много. Рискуешь, и меня за собой тянешь. Однако лишь только я вошел в надстройку, как он последовал за мной.

Мы оказались в просторном помещении, которое было забито бочками и канатами. Лишь посередине имелся проход, и по нему мы прошли к трапу. Прислушались. Угрозы нет, и только с палубы доносятся звуки боя. Добро. Нас не ждут.

Спустились вниз и тут обнаружили матросов, десяток пожилых мужиков в потрепанной одежонке, типичных холопов, только морских. Думал, придется с ними драться, но нет, корабельные работяги забились в угол и молились. Это правильно. Мир и дружба, пацифизм и все люди братья, непротивление злу и христианские ценности. Так держать! А потом вам на шею наденут колодку, и будете вы на меня гамбулить, пока не сдохнете. Скоты!