Волшебный свет любви - Наталья Батракова

Катя истолковала свой сон так: как бы ни сложилась ее жизнь, она не сможет не писать. А потому, как только улетит Вадим, она выйдет на работу. Потому и позвонила Жоржсанд. Та искренне обрадовалась: работы – море! Не за горами 8 Марта, давно пора браться за рекламную акцию. Договорились о встрече.

Морально Катя была готова заступить на вахту в тот же день, но, помня отношение Вадима к журналистике, не хотела его расстраивать. Как и раскрывать свои планы раньше срока. Лишь накануне призналась, что с его отлетом она вернется в редакцию, иначе опухнет от сна или завоет волком со скуки. Как ни странно, ни слова неодобрения она не услышала. Вадим лишь вздохнул.

…Стоило Кате переступить порог редакции, увидеть лица коллег, услышать их радостные вопли: «Наконец-то!», «Заждались!», стоило окунуться в привычную атмосферу деловой суеты, как она поняла, что сегодня задержится здесь надолго.

Смущало лишь одно – шуба, на которую все сразу обратили внимание. Гладили мех, спрашивали, сколько стоит, где покупала, многозначительно переглядывались. Не поняв такого внимания не столько к собственной персоне, сколько к меховому изделию, Катя быстро спрятала шубу в шкаф.

Жоржсанд встретила ее с улыбкой и, словно прочитав Катины мысли, предложила приступать к работе прямо сейчас. Накануне, как выяснилось, она даже подготовила список тем, которые не мешало бы осветить, и отобрала несколько читательских писем, на которые стоило отреагировать. И сразу после утренней планерки попросила Стрельникову освободить рабочее место Проскуриной.

Выслушав краткие вводные, Катя собралась было покинуть кабинет главного редактора, уже дотронулась до ручки двери, но в последний момент остановилась:

– Спасибо, Евгения Александровна! Спасибо за понимание и… за жизненный урок!

– Это не мой урок, Катюша. Это жизнь преподала тебе урок. Я лишь дала передышку, позволила разобраться в себе, сделать выводы. Надеюсь, ломка закончилась. Журналистский кризис среднего возраста ты пережила. Захочешь – позже поговорим на эту тему подробнее. Я рада, что в тебе не ошиблась. Так что удачи!

Пройдя к своему рабочему столу, на котором были лишь редакционный телефон, клавиатура и монитор, Катя привычным движением нажала кнопку пуска, в необыкновенно приятном возбуждении дождалась полной загрузки компьютера, улыбнулась появившемуся на мониторе приветствию от Майкова и помахала ему рукой через стеклянную перегородку.

На душе стало тепло и спокойно: вот он, ее дом. Ее профессиональная семья. Жаль, что Вадим не хочет этого понять и не может разделить с ней радость.

Вспомнив о Ладышеве, она машинально глянула на часы: скоро должен приземлиться.

Открыв папку Камоловой, Катя пробежала взглядом по собранным письмам, вырезкам и сразу потянулась в сумку за флэшкой. Там у нее была специальная папочка, куда время от времени заносились фразы, факты, события, мимо которых нельзя пройти равнодушно. Этакий кладезь мыслей и набросков на перспективу. Одно из писем о чем-то ей напомнило.

Так и есть. В сохранившихся записях был краткий пересказ истории, основная тема которой пересекалась с темой лежавшего в папке письма: насильственная разлука матери с детьми. Только там отец после развода вывез детей далеко за границу, а здесь – женщина разлучилась с детьми, попав в колонию.

За что наказание, понятно: вскрывшаяся в деревенском магазине растрата. Но почему дали так много – пять лет? Тоже мне общественно опасный элемент! Да в сравнении с хищениями, которыми пестрят новости, украденная сумма и рядом не стояла! А четверо детей в это время растут в казенных стенах, без материнской заботы и ласки. Сложная, деликатная тема не только с правовой точки зрения, но и с человеческой. Наверняка в женской колонии полным-полно таких осужденных.

Что касается истории, изложенной в письме, невольно возникал вопрос: чем же занимался адвокат? Хорошо бы выехать на место.

Задумавшись, с какой стороны ко всему этому подступиться, она открыла поисковик, чтобы найти дополнительную информацию.

Время от времени к ней подходили коллеги, расспрашивали об отпуске, делились новостями, радовались ее выходу на работу, так как совсем запарились без главного пера редакции. От этого на душе становилось еще теплее, в который раз Катя убеждалась в правильности принятого решения: она должна заниматься тем, чему училась, что умеет и чего от нее ждут.

Около шести вечера наконец-то позвонил Вадим: долетел, сейчас едет в гостиницу, уже успел соскучиться. Поинтересовался, как ее встретили в редакции. Услышав, что Катя уже включилась в работу, он признался, что именно этого и ожидал. Конечно, с одной стороны, это хорошо, но с другой – не очень. Заодно похвалил себя, что научился предугадывать ее действия и предполагал именно такой ход событий. И посетовал: видимо, она с ним не до конца откровенна, так как такое не случается спонтанно.

Однако все было произнесено без обид, в свойственной Вадиму шутливой манере. Так что сомнений в его искренности у Кати не возникло. И это тут же вызвало у нее ответную реакцию: повинившись, что не призналась во всем заранее – не хотела его расстраивать, она пообещала, что такое больше не повторится. Во всяком случае, обо всех идеях и намерениях, родившихся в ее голове, он будет узнавать первым. Правда, одно беспокоит: сможет ли мужская психика выдержать поток взбалмошного женского сознания? Вадим расхохотался и по секрету сообщил, что уже давно приступил к тренингу. А потому сегодня позвонит еще, и не раз.

Продолжая милую словесную пикировку, Катя ради экономии денег посоветовала ему самому не звонить, а дожидаться ее звонка: роуминг дешевле на входящие. Тот снова рассмеялся: если учесть ее хроническую журналистскую занятость, то как раз ожидания его психика и не выдержит. Но он прислушается к ее рекомендациям и в дальнейшем воспользуется номером немецкого оператора.

Поторговавшись еще немного, они сошлись во мнении: так и быть, никакой очереди в звонках. Как и во всем остальном. Что забавно, «целую» на прощание они произнесли одновременно. Словно торопились опередить друг друга.

Отложив телефон, Катя откинулась к спинке кресла и, невольно улыбаясь, прокрутила в голове разговор.

– Ура! Звезда отечественной журналистики вновь воссияла!!! – услышала она радостный вопль за спиной и тут же почувствовала прикосновение к щеке чего-то колючего. – А я уж грешным делом стал подумывать: все, смылась Проскурина! Так и не вернувши долг бедному папарацци!

– Какой долг, Венечка? – недоуменно посмотрела на него Катя и ахнула: за три недели, что они не виделись, фотокор изменился до неузнаваемости. Во-первых, отрастил приличную щетину, которая была ему к лицу; во-вторых, постройнел; в-третьих… А в-третьих, жизнеутверждающий блеск в глазах Потюни свидетельствовал только об одном: жизнь продолжается, и отнюдь не в гордом одиночестве.