Натянутый лук - К. Паркер

— С тобой твой подмастерье? Черт, постоянно забываю, как его зовут. С ним все в порядке?

— Да, — ответил Бардас.

Горгас кивнул:

— Это ведь он дал сигнал тревоги в Бриоре. Молодец.

Всего один шаг вперед и немного влево, чтобы не споткнутся о стул, ложный выпад вправо, чтобы отвлечь внимание, если у него будет время вынуть меч, потом опустить левую руку и ударить правой прямо над ухом. Он учил этой уловке, когда руководил школой фехтования. На первый взгляд все просто и вполне очевидно, но за многие тысячелетия, пока люди убивали друг друга, никто не смог придумать, как защититься в такой ситуации. Особенно если провернуть этот трюк с безоружным человеком. То же самое, что убить сидящего кролика с пятнадцати ярдов, все, что требуется, — незаметно подкрасться, выстрел из лука является лишь неизбежным завершением. И если этим безоружным человеком является твой брат, то осечки быть не может.

— Чего ты хочешь, Горгас? — спросил Бардас. Брат робко улыбнулся.

— Тебе это не понравится, — сказал он. — Но я не буду оскорблять тебя, делая вид, что мое требование вполне естественно. Дело в том, что Ньесса послала меня за тобой. Ты должен вернуться в город.

— Ясно.

— На самом деле, — продолжал Горгас, — на это есть причины. Конфронтация обостряется, война выходит из-под контроля. Ты наш брат, живешь один на побережье. Любой корабль может проскользнуть сюда, и не успеем мы глазом моргнуть, как тебя захватят в заложники. Я бы ни за что не простил себе…

Бардас открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал.

— Я знаю, что ты не желаешь ехать в Скону, — продолжал Горгас. — И, видит Бог, я тебя понимаю. Ньесса хочет, чтобы ты был в безопасности — там, где она может присмотреть за тобой. Это не навсегда, подожди только, пока все поостынет, успокоится, и мы разберемся с Шастелом. В конце концов, мы кашу заварили, нам ее и расхлебывать, а ты здесь ни при чем. Мы, кажется, нашли способ решить проблему, не разворачивая настоящей войны. Она ведь никому не нужна. А потом ты вернешься и заживешь, как прежде…

— Я не поеду в Скону, — отрезал Бардас. Горгас набрал в легкие побольше воздуха.

— Я знал, что ты так скажешь. Черт побери, ты же мой брат. Я не собираюсь приводить тебя на веревочке, как заблудшего барана. Хорошо, мы сделаем следующее. В порту стоит корабль с Острова, садись на него и уплывай, куда вздумаешь, мне все равно. Главное, чтобы тебя не нашли люди из Фонда. И ученика возьми. О деньгах не волнуйся, мы что-нибудь придумаем…

— Ты шутишь, — сказал Бардас. Ему показалось, что небо обрушилось на землю и между ним и звездами ничего нет. — Она же убьет тебя.

Горгас пожал плечами.

— Я умею ладить с Ньессой. К черту ее, братишка. Ведь ты хочешь именно этого, верно?

— Ты знаешь, что я и не собирался сюда приезжать, — сказал Бардас.

Слова текли, как вино из бурдюка. Горгас кивнул.

— Мы были ужасно эгоистичными. Думаю, мы просто считали, что сможем все исправить и притвориться, что между нами все по-прежнему. — Он развел руками. — Наивные. Казалось, все, что мы делали, только усложняло ситуацию, так что, наверное, самое лучшее — перестать пытаться. Или по крайней мере перестать думать только о себе.

Бардас не нашел, что ответить. Он сел на край стола и посмотрел на Горгаса. Тот сидел спиной к камину, такой уверенный в себе, как будто был хозяином дома. Бардас выпустил из рук топор.

Алебардщик зевнул. После всего, через что им пришлось пройти — марш от моря, битвы в деревнях, потом этот ужасный барак с прохудившейся крышей, неожиданная атака, пожар и побег, — больше всего на свете ему хотелось спать, если это вообще возможно в такой мерзкой стране.

Удалось сбежать только двоим: ему и Рамо. Почему посчастливилось им? Простое стечение обстоятельств. А теперь все шло как по маслу. Они наткнулись на пустой дом, находящийся вдали от главной дороги, остатки холодного жареного кролика и выдохшееся пиво на столе в комнате; удобный сеновал для сна, где они могли спокойно отдохнуть и набраться сил, прежде чем сдаться. Рамо настоял на том, что нужно караулить, и теперь шагал взад-вперед на улице, что-то тихонько напевая. Что ж, если предпочитает стоять на посту вместо того, чтобы спать, дело его.

Усталыми, раздраженными глазами алебардщик наблюдал за встающим солнцем. Перед тем как его приняли в вооруженные силы Фонда, он работал на поле со своим отцом-гектемором на дальневосточном полуострове Шастела. И в жаркий день, когда много работы или отец в дурном настроении, не было лучшего места спрятаться, чем сеновал. По закону природы все сеновалы выглядели и пахли одинаково, и этот не являлся исключением, поэтому впервые за много дней алебардщик был относительно спокоен, почти как дома.

Что было ошибкой с его стороны, потому что едва он положил алебарду на кучку целиков и откинулся назад, подложив под голову руки, шум, который он принял за скрежет мыши, стал громче. Он почти успел схватить оружие, опоздав всего лишь на секунду. Откуда-то сверху спрыгнул большой мужчина, схватил его алебарду и воткнул острие в горло.

Бардас Лордан прокрутил и вынул лезвие. Потом сел на корточки и прислушался. Ничего не было слышно, поэтому он позволил себе немного отдохнуть, откатился в сторону, чтобы его не было видно со стороны входа, снял с мертвого плащ и набросил себе на плечи. Колени ужасно болели, что было неудивительно, так как он два часа просидел за сеновалом на корточках, слушая фальшивое пение солдата и дожидаясь рассвета.

Бардас посмотрел на алебардщика, размышляя, придется ли ему убить еще кого-нибудь, прежде чем он сможет выбраться отсюда. Неизвестно, сколько солдат осталось. Очевидно, они скрылись во время пожара, но это всего лишь догадка. Если они все сделали как полагается, значит, часовой должен стоять у калитки, а может, поставили людей и по всему периметру. Только бы не нашли дырку в ограде сзади, через которую он мог выскользнуть и сразу же оказаться на дороге в Бриор. Но это означало пересечь двор и пройти прямо под окном мастерской, что небезопасно. Если он просто спрыгнет отсюда и пойдет вдоль сарая к калитке, у него будет больше шансов остаться незамеченным и наброситься на ничего не подозревающего часового сзади — тот даже не поймет, откуда явилась опасность. Бардас почувствовал тяжесть алебарды на своей ладони и воткнул ее в стог сена. Уж лучше быть вообще безоружным, чем ходить с этим громоздким посохом.

Он перекинул ноги через дверь сеновала, подтянулся на руках и проскользнул вперед, осторожно приземлившись на траву. Как он и надеялся, никого не было, и Лордан относительно медленно и спокойно направился к калитке. Естественно, там стоял часовой, и, естественно, он смотрел на тропинку, ведь только оттуда могла появиться опасность. Паренек даже снял шлем, чтобы немного облегчить Бардасу жизнь. Он подобрал камень, который обычно подставлял под калитку, чтобы она не закрывалась. Форма и размер идеально подходили для задуманного. Раздался треск, какой раздается, когда встаешь на толстую корку льда и она рушится под твоим весом. Часовой упал на калитку, потом соскользнул назад и растянулся на земле. Лордан оттолкнулся от его головы, чтобы перемахнуть через ограду.