Книга 1_Потерянные души - Юлиана Суренова

Дверь открылась не сразу, тяжело, не спеша, сдвигая успев-шего всего за несколько часов покрыть крыльцо зимнего одеяла.

Сначала внутрь ворвался порыв ветра, принеся с собой хоро-вод серебряных снежинок, которые разлетелись по прихожей, пронес-лись по согретому огнем очага залу и исчезли, едва закончив свой полет. Затем в трактир вошли странники, последний из которых торопливо затворил дверь, боясь отдать вьюге хотя бы один вздох тепла.

Не пытаясь скрыть любопытства, которое могло бы оскор-бить или обидеть пришельцев, трактирщик разглядывал гостей, замерших в полутьме прихожей, не решаясь без приглашения хозяина пройти в залу, поближе к огню. На мгновение в его глазах мелькну-ло разочарование – это были не колдуны. Никаких сомнений.

Наделен-ных даром он бы легко узнал. Однако затем на смену первому чувс-тву пришло удивление: столь большая группа – целых пять человек, куда, интересно, ведет их дорога, да еще теперь, когда над землей властвует Зима?

"Одеты как-то вразнобой, по виду и не поймешь, что за птицы. Во всяком случае, ни на торговцев, ни на бродяг не похо-жи. Может быть, они отправились в путь, надеясь, что рано или поздно должно стать теплее… Сколь же сильна их вера… И, все же, странно все это…" – Зорь замер, пытаясь разгадать вдруг свалившуюся на него загадку и никак не находя ответа.

– Трактирщик, позволь нам подойти к огню. Мы уже не первый день в дороге, которая сейчас немилосердна к путникам, ставшим ей вдруг неугодными, – наконец, выдвинувшись чуть вперед, произнес один их гостей – сухощавый и остролицый старик, под чь-им выцветшим плащом виднелась одежда проповедника.

Хозяин молчал, не двигаясь с места. Нет, в его сердце уже не было страха перед священнослужителями, просто он до сих пор не мог решить, как ему будет лучше поступить. Не стоит ли просто выпроводить гостей восвояси, раз они оказались совсем не теми, кого он ждал?

Наверно, проповедник угадал мысли трактирщика. Его губы тронула вымученная усмешка:

– Нам нужно лишь отогреться и отдохнуть. Потом мы уйдем. Не гони нас, раз уж впустил, подарив надежду.

– Ладно, – хмуро бросил трактирщик, делая шаг в сторону.

Странники, не дожидаясь других приглашений, устремились в залу, замерли у камина, протянув замерзшие покрасневшие руки к ог-ню.

Тем временем к Зорю подошел разбуженный приходом чужаков Охрип.

– Хозяин? – бросив быстрый взгляд на пришельцев, он посмот-рел на трактирщика, дожидаясь его приказов. В глазах слуги чита-лась легкая тень удивления – он тоже не ждал гостей, за долгие месяцы одиночества забыл, где судьба определила ему жить.

Зорь молчал, не сводя с чужаков пристального взгляда сощуренных колючих глаз.

А те, сбившись в кучу, молча стояли возле огня, наслаждаясь теплом. Никто из них не осмелился заговорить с хозяином трактира, попросить его о чем-то еще…

– Вот что, – спустя какое-то время, наконец, молвил Зорь. "Они никак не смогли бы добраться сюда пешком. Их принесли кони. И бедные животные ни в чем не виноваты",

– Отведи лошадей в стойла… пусть тоже согреются… и накорми.

– Спасибо, – в глазах, голосе проповедника была искренняя признательность, которая удивляла, подкупала сильнее, чем все су-ществующие на свете слова благодарности.

Трактирщику на своем веку довелось встретить не одного священника и уже давно, исходя из собственного опыта и рассказов случайных странников, не боявшихся раскрыть случайному встречному свою боль, он знал, что орден проповедников – самое мрачное братство. В жес-токости с его членами не мог сравниться ни один монах, в скупости – ни один храмовый служка, а во властности – ни один настоятель. "Стран-но", – он вновь и вновь мысленно повторял это слово, словно иных не осталось.

Оторвав на миг взгляд от служителя бога, который, по-ви-димому, и возглавлял эту маленькую разношерстную компанию, он стал рассматривать других. "Этот – высокий, широкоплечий – несом-ненно воин, а если судить по прямой спине и высоко поднятой голо-ве – из командиров… Знакомое лицо… Может, уже останавливался у меня, – думал он. – Еще двое – по всему горожане, и к тому же не бед-ные – худощавыми их назвать никак нельзя, и это несмотря на то, что в дороге всегда голодно… жирка-то поубавилось", – в первый миг эта мысль доставила ему удовольствие – всегда приятно осозна-вать себя сытым, но потом… Потом ему стало как-то не по себе, словно он провинился в чем-то, поступил непорядочно.

Зорь испытывал жалость к странникам. Кем бы они ни были, дорога сильно изменила их, потрепав и измучив. Он решил, что, бу-дучи трактирщиком, не может себе позволить выбирать постояльцев, а раз так…

Хозяин оглянулся, собираясь позвать старуху-стряпуху, но та уже сама выбралась из своей коморки и тихо стояла в стороне, прислонившись к косяку двери, ожидая приказаний.

– Приготовь похлебку, – все так же хмуро бросил он.

– Да, спасибо, – горожане сразу встрепенулись, засуетились. – Мы понимаем, что сейчас продукты достать очень тяжело, если воз-можно вообще, все должно быть ужасно дорого, но мы готовы запла-тить… – они умолкли, не договорив фразы, под хмурым с тенью толи сочувствия, толи презрения – наверно, он не смог бы и сам разоб-раться в своих чувствах – взглядом Зоря.

– Орхип, – бросил он вернувшемуся мужчине, успевшему лишь стряхнуть с волос снег и повесить на крюк у дверей тяжелый шерс-тяной плащ. – Спустись в подпол, принеси вина, – он снова повернулся к гостям. – Оно согреет вас получше огня и восстановит силы, – его голос стал мягче, в нем осталось только сочувствие…

Что скры-вать, ему было жаль тех, кого судьба заставляла куда-то идти сквозь стужу и снег.

– Спасибо, добрый человек, – проговорил последний из стран-ников. И Зорю показалось, что душа на миг забилась, затрепетала в груди, защемила, словно от предчувствия. Он быстро подошел к нему, пристально взглянул, ища хоть какой-то знак, но…

На этом немолодом мужчине не было ни колдовской пентаграммы, ни талисмана. Да и держался он иначе, чем колдуны. Однако это обращение… ведь им пользовались только наделенные даром.

Теряясь в догадках, но не решаясь расспрашивать странни-ка, пришедшего в компании со священником и воином, он только взглянул на него. И вопрос в его глазах был столь ярок, столь настойчив, что гость, хоть и с большой неохотой, промолвил:

– Прости меня, трактирщик, конечно, я не должен был назы-вать тебя так, как свойственно колдунам, более не являясь одним из них, но старые привычки отпускают с такой неохотой.

– Ты – Принявший покаяние, – нахмурившись, Зорь кивнул. Ему приходилось слышать разное об отказавшихся от дара: и то, что они – жалкие предатели, способные на все ради сохранения своей жизнь, и что они – очень несчастные лю-ди, презирающие себя за сделанное куда сильнее, чем на это спо-собны все остальные.