Солнцеворот - Николай Симонов

Тогда Павлов проявил инициативу. Он уже понял, что к чему. В борьбе за нейтральную территорию претендующие на нее племена придумали в отношении нее столько всяких ужасов, чтобы отвадить конкурентов, что и сами поверили в их правдоподобность. Он снял верхнюю одежду и, отбежав от своих спутников, на полсотни шагов, с наслаждением погрузился в воду.

Вскоре рядом с ним появилась Урсула и, дождавшись, когда он остынет, вызвала его наперегонки до противоположного берега, чтобы осмотреть вход в подземную реку. За ними поплыли Ася и Дина, подбадриваемые насмешками Аггея, но потом отстали и вернулись назад. Вода ученицам показалась слишком холодной.

Павлов догнал Урсулу на середине дистанции. Она крикнула ему, чтобы он посмотрел на скалу. Павлов взглянул, и то, что он увидел, привело его в восхищение.

На почти отвесной стене в натуральную величину были высечены рисунки: всадники на лошадях, фигуры различных животных (лоси, маралы, козы, северные олени), человеческие фигуры в различных позах, изображения лебедей. При их высекании неведомые художники при помощи острого орудия пробивали верхнюю более темную корку гладкой поверхности мраморовидного известняка и достигали до нетронутого белого цвета породы, поэтому высеченные фигуры своей белизной, заметно выделялись на общем фоне. Как художники смогли забраться на высоту более 20 метров, было не меньшей загадкой, чем сами рисунки. В центре композиции Павлов разглядел мальчика верхом на дельфине с большой морской раковиной в руках, в которую он дул, как в охотничий рог.

Назад, к месту заплыва, Павлов и Урсула возвращались не спеша, часто отдыхая на спине. Вода была настолько прозрачная, что хорошо просматривалась вся подводная флора и фауна. Выбравшись на берег, они, стоя, нежно обнявшись, предоставили себя ласковым лучам полуденного солнца. Лечь наземь, то есть на каменные плиты не представлялось никакой возможности по причине того, что эти места задолго до них забронировали змеи, ящерицы и насекомые, которых Павлов назвал бы скорпионами, если бы их размер вдвое не превышал допустимые наукой его времени размеры.

— Ой, скорпионушки! Они так нежно щекотятся! — сказала Урсула и безбоязненно посадила одного из них себе на грудь. Так, Павлов еще раз получил наглядное подтверждение того, что мир, который он покинул, со временем очень сильно изменился.

Подошли Ася и Дина и сообщили, что, согласно приказанию, они свою собственную одежду и одежду Урсулы и ее напарника протрясли и вывернули наизнанку, чтобы просушить на солнце. Стесняясь Павлова, девушки обмотали себя рантом и были похожи на окукливающиеся гусеницы. Рант, это — шириной с ладонь и длиной около 3 метров кусок холста, который орландские амазонки использовали в качестве перевязочного материала. Урсула посмеялась над их нарядом и поинтересовалась насчет обеда. Оказалось, что и с обедом все не так плохо, осталось только развести костер и запечь рыбу.

— Тогда нам, милый друг, осталось только переодеться, — сказала Урсула, и они приступили к экипировке: вынули из своих рюкзаков охотничьи комбинезоны из мягкой оленьей замши, которые надевались прямо на голое тело и были окрашены в маскировочные цвета: у Павлова зеленовато-коричневого оттенка, а у Урсулы — серо-зеленого.

Из оружия, кроме арбалета и лука, они брали с собой широкие бронзовые ножи с рукояткой, в которую при необходимости можно было вставить древко и превратить в рогатину. В их распоряжении была даже "военная косметика": краски для раскрашивания лица и пахучая мазь для отпугивания насекомых. Переодевшись, они направились к костру в предвкушении сытного обеда.

Пока они отдыхали, Аггей подстрелил из лука двух великолепных хариусов, каждый по 10 килограмм, не меньше. За время пребывания на Красных Камнях Павлов так и не освоил этот вид охоты. Охота на рыбу с луком и стрелами — это именно охота, а не рыбалка, на которой охотник видит добычу, а добыча видит его, и результат зависит на 100 % от опыта и умения лучника точно стрелять.

Охота на рыбу с луком и стрелами — гораздо более увлекательна и интересна, нежели забрасывание удочки или высиживание с плетеной ловушкой. Лучник ищет рыбу, как рыбоядная птица, двигаясь по берегу или стоя на лодке и вглядываясь в глубину. Стрельба в воду требует тяжелой стрелы, которая проникает сквозь воду без больших потерь в скорости. Наконечники рыбацких стрел орландских луков обычно делались из самородного золота, чтобы обеспечить достаточно тяжелый и прочный для прохождения через воду удар. Оперение стрел, обычно, уменьшалось для снижения сопротивления воды, и было водонепроницаемо. Позади оперения стрела имела отверстие, за которое прикреплялась прочная нитка, сплетенная из растительных волокон.

Ася и Дина разделали хариусов на стейки, которые вскоре были пожарены и съедены. И не просто с солью, а в сочетании с кисло-сладким орландским соусом, приготовленным в глиняном горшке из желудевой муки, перепелиных яиц, дикого лука и меда. Пообедав, орланды еще немного посидели возле костра, молча и сосредоточенно.

Аггей задремал. Ася, Дина и Урсула тихо шептали про себя какие-то заклинания, призывая на помощь духов всех предков, которых они помнили, а Павлов смотрел на безоблачное синее небо и думал о Медвяной Росе. Когда воткнутое в землю копье отбросило нужную тень, Урсула вскочила на ноги и объявила о том, что время не ждет.

Прощаясь, Аггей крепко пожал Павлову руку и поцеловал Урсулу в макушку, пожелав им удачной охоты. Ася и Дина расплакались и облобызали Павлова и Урсулу в щеки и в губы. И, вот, они сели в каркасную лодку и оттолкнулись от берега. До входа в подземную реку оба работали веслами, а когда оказались под сводами пещеры, разместились так: Урсула на носу с факелом и багром, а Павлов — на корме с двухлопастным веслом.

Урсула однажды уже проделала путешествие по Таинственной реке, и вела лодку по памяти. Каждый зал и разветвления галерей имели мнемонические названия, соответствующие названиям частей человеческого тела, например, "правая рука" и "указательный палец", а один из залов, в котором они остановились, чтобы передохнуть, назывался "продолговатой шеей". Там Урсула разожгла в горшке с древесными углями огонь, объяснив Павлову, что без этого их может "охватить морока". В этом зале, действительно, было особенно холодно и довольно жутко. Окружающие их сталактиты больше походили на корни деревьев, чем на сосульки.

О том, что восприятие времени в замкнутом пространстве подземелий весьма специфично, Павлов знал только понаслышке, из художественной и научно-популярной литературы. Действительность превзошла самые страшные ожидания. Ко всем прочим неприятным ощущениям примешивался холод, охватывающий даже не снаружи, а откуда-то изнутри. Он все время боялся, что Урсула вовремя не подожжет факел, и они нечаянно заблудятся. Но Урсула действовала четко и даже пыталась поднять себе и ему настроение песнями о войне, храбрых героях и о путешествиях легендарного вождя Авесалома по бескрайним просторам земли. Она и Павлова просила что-нибудь исполнить, но он отнекивался, ссылаясь на отсутствие у него приятного для слуха голоса.