Грехи купидона - Рейвен Кеннеди

Я прижимаю ладони к его щекам.

– Окот, пожалуйста, выберись – умоляю я. – Сломи контроль разума. Пожалуйста. Ты мне нужен.

Он не шевелится, и это немного разбивает мне сердце.

Идет яростная битва, развязка близка, и мне бы очень не помешало, чтобы мой сильный, нежный бык-великан очнулся и снова стал моей парой.

Так же, как я делала, когда стала невидимой, я подползаю к нему и ложусь в изгиб его тела. Я зарываюсь в его шею, и даже сквозь сон он поворачивается ко мне лицом.

Вокруг нас бушует битва. Дым, крики, взрывы магии, звон мечей – какофония сражения звенит в ушах и заставляет тело дрожать от страха.

– Ты мне нужен, – признаюсь я, крепко прижимаясь к нему.

Я вдыхаю его запах, глаза закрываются от пряного аромата.

Один только его запах ослабляет мой страх. Я не могу точно объяснить почему, но он как-то связывает меня с ним – дает опору, и почему, я не могу понять. Я чувствую его запах и понимаю – я дома.

– Пожалуйста, Окот, – говорю я снова, чувствуя его горячее дыхание, когда прижимаюсь шеей к его носу. – Пожалуйста.

И затем, при очередном вдохе, его дыхание меняется.

Я чувствую и слышу, как вместо медленного, ровного дыхания уснувшего человека он делает глубокий вдох. У него перехватывает дыхание, и он низко охает. Я больше чувствую это в его груди, чем слышу.

Прежде чем я успеваю отреагировать, его руки внезапно поднимаются к моей голове и спине и прижимают меня к нему. Он перекатывается, и вдруг я оказываюсь под ним, а его тело возвышается надо мной, он зарывается в изгиб моей шеи.

Он утыкается носом в мою кожу, прямо под ухом, и делает долгий, медленный вдох, отчего все его тело содрогается.

Затем я слышу два самых лучших слова, когда-либо произнесенных на любом языке.

– Возлюбленная моя.

Глава 52

Эти два слова – удар по моим нервам. Они эхом отдаются в моей голове снова и снова. Возлюбленная моя, возлюбленная моя, возлюбленная моя.

Я думала, что никогда больше не услышу этого.

Внезапно я двигаюсь. Я поворачиваю голову, отбрасываю в сторону розовые волосы, и, моргнув, вижу, что Окот снова смотрит на меня. Его глаза больше не черны и не полны ненависти. Теперь там ярко-красные пульсирующие жизнью ободки, и это заставляет мои собственные глаза наполниться слезами.

– Окот!

Я обхватываю его руками и притягиваю к себе, мое сердце разрывается и одновременно неистово стучит. Я чувствую все эмоции, которые только можно почувствовать. Его губы прижимаются к моим, мягко, но решительно, желая завладеть мной. Когда он обнимает меня рукой за шею и проводит большим пальцем по ключице, я чуть не падаю в обморок. Вот он, думаю я про себя. Моя пара вернулся.

Думаю, мы оба одновременно понимаем, что я плачу, потому что он отстраняется и берет мое лицо в свои огромные ладони.

– Ты… снилась… мне, – медленно говорит он, его черные брови слегка нахмурены в замешательстве, пока он изучает каждый дюйм моего лица. – Но ты казалась недосягаемой, а попытка проснуться – и того дальше.

– Король и принц отравили тебя контролирующим сознание чаем, – быстро объясняю я, и выражение его лица темнеет.

– Я… помню. Кусочками, обрывками. Я… причинил тебе боль?

Я открываю, но затем быстро закрываю рот.

– Мм…

Его руки тут же опускаются, и он встает на ноги. Я с трудом поднимаюсь следом, но, когда я тянусь к нему, он делает шаг назад.

– Я сделал тебе больно.

Выражение его лица и то, как он это говорит, пронзает кинжалом мое сердце.

– Окот, нет. Не надо так. Нет. Это не твоя вина.

Его красные, пульсирующие глаза опускаются к моей шее. Как будто он снова видит там душащие меня руки.

– Я поднял на тебя руку. Сделал больно. Заставил плакать.

Я решительно качаю головой и пытаюсь снова подойти к нему, но на каждый мой шаг вперед он делает один шаг назад.

– Это был не ты. Тебя контролировали.

– Твои генфины должны были убить меня. Я опозорил наш союз. Я не заслуживаю места в вашей стае.

Я понимаю. По страдальческому выражению его лица я понимаю, что он хочет уйти. Он считает, что недостоин меня. Он чувствует к себе столько отвращения, что едва ли может смотреть на меня.

Возможно, если бы мы говорили в другое время, если бы вокруг нас не бушевала битва или если бы во мне не было демонических сил, я бы среагировала по-другому.

Но сейчас? Я чертовски зла. Я даже начинаю немного дымиться.

Я выхожу вперед и тычу пальцем в его грудь.

– Теперь слушай сюда, бык надутый. Ты не покинешь мою стаю. Ты моя пара. Ну придушил ты меня немного. Ну и что? Некоторым это даже нравится, – замечаю я. – Я в порядке. Ты останешься со мной, будешь нюхать меня и называть своей возлюбленной до скончания времен, или, клянусь, Окот, я обрушу тебе на задницу мой дьявольский гнев и заключу в огненное кольцо, пока ты не образумишься.

Его одежда возгорается там, где я тычу пальцем, и, заметив, как он слегка морщится, я быстро убираю руку.

– Извини. Демонические силы сокрушительны. А теперь, большой мальчик, возьми себя в руки и завязывай. Мы пара, и нам нужно выиграть войну.

Он смотрит на меня с удивлением и проводит рукой по своему великолепному ярко-красному ирокезу.

– Я… понятия не имею, что значат все твои слова.

– Они значат «Поцелуй меня прямо сейчас, потому что я чертовски соскучилась по тебе».

Окот таращится на меня. Между нами всего несколько сантиметров, но кажется, что гораздо больше. Я не дышу, ожидая его ответа. Если он отвергнет меня прямо сейчас, это может меня немного убить. Я правда имела в виду, что не отпущу его, но я так хочу, чтобы он простил себя и остался. Я просто хочу, чтобы все вернулось на круги своя: в момент до того, как принц все испортил.

Я вижу нерешительность на его лице. Окот может и выглядит огромным и злым, но на самом деле он невероятно добрый, верный и благородный. Поэтому я знаю: то, что он поднял на меня руку, заставляет его презирать себя. Я вижу, как он борется с самим собой, решая, заслуживает ли он остаться. Его кулаки сжимаются, будто он хочет прикоснуться ко мне, но не позволяет себе этого.

Раздается сильный грохот, и я падаю на него. Окот легко ловит меня, удерживая на ногах, и мы смотрим на обрушившийся на генфинов огромный взрыв магии.

Окот продолжает