На службе народу - Кирилл Мерецков

У читателя может возникнуть вопрос, было ли наше руководство убеждено, что летом 1941 года удастся избежать войны и, значит, выиграть время хотя бы доследующей весны? Мне об этом тогда ничего не говорили. Однако из своих наблюдений я вынес личное впечатление, что наше руководство колебалось. С одной стороны, оно получало тревожную информацию. С другой стороны, видело, что СССР к отпору агрессии еще не вполне готов. Если за последние два года численность наших Вооруженных Сил возросла в два с половиной раза, то боевой техники было недостаточно. К тому же она частично устарела. Все мы стремились повлиять на ход событий, переломить его в нашу пользу и оттянуть конфликт. Но положение сложилось такое, что добиться этого не удалось.

Следует сказать и о другом. Поскольку в самом начале войны Англия и США стали нашими союзниками по антигитлеровской коалиции, большинство лиц, критически рассуждающих ныне о тогдашних решениях нашего руководства, машинально оценивает их лишь в плане советско-германской войны и тем самым допускает ошибку. Ситуация же весной 1941 года была чрезвычайно сложной. В то время не существовало уверенности, что не возникнет антисоветской коалиции капиталистических держав в составе, скажем, Германии, Японии, Англии и США. Гитлер отказался в 1940 году от высадки армии в Англии. Почему? Сил не хватило? Решил разделаться с ней попозже? Или, может, велись тайные переговоры о едином антисоветском фронте? Было бы преступным легкомыслием не взвешивать всех возможных вариантов. Ведь от правильного выбора политики зависело благополучие СССР. Где возникнут фронты? Где сосредоточивать силы? Только у западной границы? Или возможна война и на южной границе? А каково будет положение на Дальнем Востоке? Это многообразие путей возможных действий при отсутствии твердой гарантии, что в данном случае удастся сразу нащупать самый правильный путь, дополнительно осложняло обстановку.

Мы поступали исходя из указаний ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Генеральный штаб весной 1941 года разработал план обороны государственной границы на год. План определял проведение мобилизации и развертывания Вооруженных Сил в случае войны. Предусматривалось иметь 170 дивизий и свыше половины наличных танков, самолетов и орудий для обороны западной границы. В мае и июне в округах и войсковых штабах проводились большие мобилизационные мероприятия. Так, в начале июня свыше 750 тысяч человек приписного состава были вызваны в воинские части, а около 40 тысяч направлены в укрепрайоны. Со второй половины мая некоторые дивизии и корпуса приграничных военных округов перегруппировались ближе к границе. В этот же период началось выдвижение войск из внутренних округов в пограничные. Принимались, далее, меры по ускорению строительства укрепленных районов и было дано указание о строительстве фронтовых командных пунктов.

Наркомату обороны к исходу 21 июня стала ясной неизбежность нападения фашистской Германии на СССР в следующие сутки. Нужно было побыстрее оповестить войска и вывести их из-под удара, перебазировать авиацию на запасные аэродромы, занять войсками первого эшелона рубежи, выгодные для отражения агрессора, начать вывод в соответствующие районы вторых эшелонов и резервов, а также вывести в намеченные районы окружные и войсковые штабы, наладив управление войсками. Следовало предпринять еще ряд неотложных мероприятий по повышению боевой готовности войск. К сожалению, в оставшиеся до начала войны 5-6 часов Наркомат обороны и Генеральный штаб не сумели решить этой задачи. Только в 00.30 минут 22 июня из Москвы была передана в округа директива о приведении войск в боевую готовность. Пока директива писалась в Москве и отправлялась в войска, прошло много времени, и началась война. Лишь нарком Военно-Морского Флота, его штаб и командование Одесского военного округа поступили более оперативно, отдав краткое распоряжение флотам и войскам по телефону и телеграфу. Поэтому Военно-Морской Флот, а также войска Одесского военного округа, как я упоминал выше, были приведены в боевую готовность и в первый день войны не понесли серьезных потерь. Запоздалое оповещение округов и войск поставило приграничные округа в невыгодные, тяжелые условия, и в конечном счете явилось одной из причин наших неудач в начальный период Великой Отечественной войны.

ВЕЛИКОЕ ИСПЫТАНИЕ

Первые дни

В ночь на 22 июня. - От директивы к директиве. - Вести из Прибалтики. Отъезд в Ставку.

Вероятно, миллионы советских людей еще помнят, как провели они вечер перед незабываемым воскресеньем 22 июня 1941 года. Не забыл этого вечера и я.

Меня вызвал к себе мой непосредственный начальник, нарком обороны, находившийся последние дни в особенно напряженном состоянии. И хотя мне понятна была причина его нервного состояния, хотя я своими глазами видел, что делается на западной границе, слова наркома непривычно резко и тревожно вошли в мое сознание. С. К. Тимошенко сказал тогда:

- Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное - не поддаваться на провокации.

- Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? - спросил я.

- Выдержка прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать.

Итак, продолжает действовать прежняя установка. Сохранить мир для страны, на сколько удастся: на год, на полгода, на месяц. Соберем урожай. Возведем новые оборонные предприятия. Вступят в строй очередные механизированные корпуса. Наладим производство быстроходных самолетов. Быть может, улучшится международная обстановка. А если и не улучшится, если все же война начнется, но не сейчас, а потом, то тогда легче будет вступать в нее. Выиграть время во что бы то ни стало! Еще месяц, еще полмесяца, еще неделю. Война, возможно, начнется и завтра. Но нужно попытаться использовать все, чтобы она завтра не началась. Сделать максимум возможного и даже толику невозможного. Не поддаваться на провокации, ведь действует заключенный с Германией договор. Не плыть по течению, а контролировать события, подчинять их себе, направлять в нужное русло, заставлять служить выработанной у нас концепции. Но что мы сейчас можем сделать, чтобы война не началась завтра?

Все встало само собой на свое место, когда днем 22 июня я включил радио и услышал выступление народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова о злодейском нападении фашистской Германии на нашу страну. Теперь мои спутники, генерал П. П. Вечный и офицер для поручений лейтенант С. А. Панов, получили ответ на вопрос, для чего мы едем в Ленинград.