Срок авансом - Джеймс Макконнелл

– По словам охранников, они вошли в банк? – спросил Райдер, выискивая дополнительные противоречия.

– Не сразу. Они ждали у входа, пока длительное отсутствие Летерена их не встревожило. Они вошли в зал, держа руки на пистолетах. Но Эшкрофт их увидеть не мог, так как он уже был в кабинете Олсена.

– Ну, вы сами видите, как обстоит дело, – сказал Райдер, внимательно глядя на злополучного Эшкрофта. – Вы утверждаете, что Летерен получил деньги в половине одиннадцатого. Он утверждает, что не получал их. Одно исключает другое. У вас есть какие–нибудь объяснения?

– Вы мне не верите, ведь так?

– Почему же? Я пока не делаю выводов. Мы столкнулись с противоречивыми показаниями. Но отсюда вовсе не следует, что один из свидетелей сознательно лжет и что именно в нем следует заподозрить преступника. Кто–то из них может говорить, как ему кажется, совершенную правду – и искренне заблуждаться.

– Вы имеете в виду меня?

– Не исключено. Вы ведь не непогрешимы. Непогрешимых людей не бывает.

– Райдер наклонился вперед, придавая особый смысл своим словам. – Будем считать, что факты верны. Если вы сказали правду, значит, деньги были взяты в половине одиннадцатого. Если Летерен сказал правду, значит, он их не брал. Соединим эти факты, и что же мы получим? Ответ: деньги унес кто–то, кто не был Летереном. И если это окажется так, значит, вас ввели в заблуждение.

– Нет! Я не обознался, – возразил Эшкрофт. – Я знаю, кого я видел. Я видел Летерена и только его. Или я должен допустить, что не могу доверять собственным глазам!

– Вы ведь это уже допустили, – заметил Райдер.

– Ничего подобного.

– Вы сказали нам, что смотрели, как он подписывает квитанцию. Вы собственными глазами видели, как он ставил свою подпись. – Райдер сделал выжидательную паузу, но кассир не сказал ни слова. – Однако никакой подписи на квитанции не оказалось.

Эшкрофт угрюмо молчал.

– Если вы могли заблуждаться относительно подписи, то вы могли заблуждаться и относительно того, кто подписывал.

– Я не страдаю галлюцинациями.

– Да? – сухо сказал Райдер. – Ну, а квитанция, как вы это объясните?

– Я ничего не обязан объяснять, – внезапно вспылил Эшкрофт. – Я изложил вам факты. А объяснить их – ваше дело.

– Справедливо, – согласился Райдер. – И мы не обижаемся, когда нам об этом напоминают. Надеюсь, вы не обидитесь, что вас так долго расспрашивали об одном и том же? Спасибо, что вы согласились прийти.

– Рад быть полезным, – и Эшкрофт с видимым облегчением вышел из комнаты.

Гаррисон сунул в рот зубочистку, пожевал ее и объявил:

– Не дело, а черт знает что. Еще день–другой, и вы пожалеете, что вас прислали сюда учить меня уму–разуму.

Задумчиво разглядывая начальника полиции, Райдер процедил:

– Я приехал не для того, чтобы учить вас, а чтобы помочь вам, так как вы заявили, что вам нужна помощь. Ум хорошо, а два – лучше. Сто умов лучше десяти. Но если вы предпочтете, чтобы я отправился восвояси…

– Ерунда, – сказал Гаррисон. – В такие моменты я на всех огрызаюсь.

Мое положение не похоже на ваше. Если кто–то грабит банк у меня под носом, он делает из меня идиота. А вам понравилось бы быть и начальником полиции и идиотом?

– Последнее определение я принял бы только, если признал, что потерпел полное поражение. Вы и это признаете?

– И не думаю.

– Так хватит кусаться. Нам есть над чем подумать. В этой истории с квитанцией кроется что–то очень странное. Ни с чем не сообразное.

– По–моему, все ясно, как день, – возразил Гаррисон. – Либо Эшкрофт был обманут, либо обманулся сам.

– Не в этом дело, – сказал Райдер. – Непонятно другое. Если считать, что они с Летереном оба говорят правду, то деньги забрал кто–то еще, какой–то неизвестный. И я не могу понять, зачем было преступнику отдавать квитанцию неподписанной с риском, что его тут же разоблачат? Не проще ли ему было расписаться за Летерена? Так почему же он этого не сделал?

Гаррисон задумался.

– Может быть, он боялся – а вдруг Эшкрофт заметит, что подпись подделана, вглядится в него повнимательнее и поднимет тревогу?

– Если он сумел выдать себя за Летерена, то, наверное, мог бы научиться подделывать его подпись.

– Ну, а если он не подписался, потому что неграмотен? – предположил Гаррисон. – Я знавал бандитов, которые научились писать только за решеткой.

– Может быть, – согласился Райдер. – Но в любом случае главное подозрение пока падает на Эшкрофта и Летерена. И следует точно установить, виновны они или нет, прежде чем мы начнем дальнейшие розыски. Я думаю, вы обоих уже проверили?

– Еще бы! – воскликнул Гаррисон и скомандовал в селектор:

– Пришлите мне папку по Первому банку. – Начнем с Эшкрофта. Финансовое положение хорошее, в прошлом все чисто, превосходная репутация, никаких оснований стать банковским грабителем. Джексон, младший кассир, в какой–то мере подтверждает его показания. И спрятать деньги Эшкрофт нигде не мог. Мы обыскали банк сверху донизу, и в течение этого времени Эшкрофт все время был под наблюдением. И ничего не нашли. Дальнейшее следствие выявило ряд обстоятельств, говорящих в его пользу… Подробности я расскажу вам позднее.

– Вы убеждены в его невиновности?

– Почти, но не совсем, – ответил Гаррисон. – Он мог отдать деньги сообщнику, загримированному под Летерена. В таком случае в банке их прятать бы не пришлось. Эх, если бы обыскать его дом как следует! Одна бумажка с известным номером сразу все поставила бы на свое место! Но судья Мексон отказался подписать ордер на обыск за недостаточностью оснований. Сказал, что для этого требуются более веские подозрения. Вообще–то говоря, он прав.

– А фабричный кассир Летерен?

– Ему пятьдесят восемь лет. Убежденный холостяк. Не стану пересказывать вам его биографию. Ведь он не может быть виновным.

– Вы уверены?

– Судите сами. Фабричная машина стояла перед конторой все утро до десяти часов тридцати пяти минут. Затем в нее сели Летерен и охранники, чтобы ехать в банк. Раньше чем за двадцать минут они добраться до банка не могли. У Летерена просто не было времени, чтобы заехать в банк раньше на каком–то другом автомобиле, вернуться на фабрику, взять охранников и снова туда отправиться.

– Не говоря уж о необходимости успеть в промежутке где–то спрятать добычу, – вставил Райдер.

– Нет, сделать этого он не мог. Кроме того, сорок свидетелей на фабрике подтверждают, что Летерен был там все время с той минуты, как пришел на работу в девять; и до десяти тридцати пяти, пока он не уехал в банк. Полное алиби. По–видимому, его сразу можно сбросить со счетов. – Гаррисон скривил губу и добавил: