Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Разная литература » Прочее » Memoria - Нина Гаген-Торн

Memoria - Нина Гаген-Торн

Читать онлайн Memoria - Нина Гаген-Торн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 83
Перейти на страницу:

— Ну пойдем, когда так! — улыбнулась я. Подошли к блестевшему синими стенками салон вагону. Зеркальные окна, казалось, усмехались вежливо снисходительно, как бритый инженер. Я презирала и начищенный вагон и начищенного инженера.

Проводник услужливо открыл дверь.

— Налейте-ка в этот чайник кипятку, Степан! — сказал толстый Петр Петрович. — А может, вы с нами стаканчик выпьете? Или лимонаду холодного? — предложил он мне.

В открытые двери видны были парусиновые чехлы на диванах и белая скатерть на столе. Синие занавесочки затеняли окна. Благопристойно, прохладно и чисто.

— Это — наш служебный вагон, — сказал Петр Петрович, — в нем мы с Николай Сергеевичем странствуем не без удобств. И — тоже в Пермь. Чем тащиться «Максимом» — переходите-ка к нам! Нас прицепят ночью к скорому, и утром будем в Перми.

— Ну что вы! Нет, спасибо!

— А почему, собственно? Петр Петрович это прекрасно придумал! У нас одно купе пустует. Вот мы и предоставим его вам, — посмеиваясь, сказал Николай Сергеевич.

— Спасибо! Мне и так неплохо. Спасибо за кипяток! — Я соскочила с лесенки и пошла к своему вагону.

Из-за леса засвистел встречный. Бабушка в окне взволнованно выглядывала.

— Деточка моя, я думала, вы потерялись!

— Вот она я! — улыбнулась я, вскакивая на подножку. Шипя тормозами, прошел встречный поезд. Остановился. «Максим» закричал, дернул. Чокая буферами, состав двинулся.

Я подтянулась, вскинула ноги и улеглась на своей полке. Веер подсолнечной шелухи и окурков осыпал меня — это парень с третьей полки высунулся в окно, крича:

— Са-а-дись, ребята! Останетесь... Садись, Миха, лезь!

Пассажиры бежали по платформе и гроздьями вешались на подножку. Входившие в вагон отфыркивались:

— Ну и крепок дух!

Я хотела опять приняться за Канта, но стук, шум и духота мешали думать. «Пожалуй, неплохо бы ехать в салон вагоне, — мелькнула мысль, — все-таки чистота — приятная вещь. И не будут мешать...»

Старик напротив курил махорку и рассказывал, как ездил в Вятку, к сыну:

— Ничего угошшали, подходяшше! Ничего, говорю...— твердил он.

Толстощекая старуха пила кипяток и рассказывала соседке об уме своей коровы. Соседка сочувственно соглашалась, посасывая мелкие кусочки сахару.

— А вы, деточка, с нами чайку? — предложили они мне.

Я отказалась. Стала смотреть в окно. Мохнатые лапы елей, раздвигая чащу лиственного леса, просовывались к самому железнодорожному полотну.

Потом лес разорвали поля. Ели стояли в них одиночками, по холмам, как сторожа. Вятская буро-красная земля убегала от поезда...

Мы снова остановились на какой-то станции. Я высунула голову.

— А-а, вот вы где! Мы за вами! — крикнули снизу. Взявшись под руку, оба инженера, еще более свежие, чистые, улыбающиеся, стояли перед вагоном.

— Пришли уговорить вас перейти к нам и помочь перенести вещи, — сказал Николай Сергеевич, покачиваясь на носках.

— Соглашайтесь, соглашайтесь, чего там! — кивал Петр Петрович. — Берите вещи дамы, батенька.

Я поколебалась, но чистота и прохлада вагона-салона манили меня.

— Хорошо! — наконец согласилась я. — Спасибо, перейду, если это вас не затруднит. Вещей у меня нет.

Я закрыла «Критику чистого разума», сунула ее в рюкзак, скатала одеяло туда же и спрыгнула с полки.

— Куда, моя деточка? — спросила толстощекая старуха.

— Перехожу в другой вагон, бабушка, там свободнее.

— Ну дай тебе Бог!

Соскочив с подножки вагона, я поправила рюкзак.

— Дайте я понесу, — наклонился Николай Сергеевич.

— Спасибо, я сама!

Подошли к блистающему вагону. Петр Петрович открыл купе.

— К вашим услугам! Тут и умывальник и зеркало.

Мы будем ждать вас в столовой.

Я закрыла дверь и посмотрела в дверное зеркало. На меня глянуло смуглое и грязное лицо с яркими глазами. Я засмеялась, откинула умывальник и стала с наслаждением плескать воду. Достала из рюкзака полотенце, чистую блузу, долго расчесывала и заплетала косу. И наконец, еще раз глянув в зеркало, вышла в коридор.

— Пожалуйста, пожалуйста! — звал Петр Петрович. Легко ступая солдатскими сапогами по блестящему линолеуму, я .пошла в их салон.

Кипел самовар. На столе масло, сыр, печенье, а в середине — бутылка вина. Хозяева усадили к столу. С веселым любопытством я оглядывала все.

— Как в довоенное время!

— Ничего живем, — весело отвечал Петр Петрович, — прошу вас, — он подвинул стакан чаю, — бутербродик, пожалуйста! Кушайте, не стесняйтесь!

— Я редко стесняюсь, — улыбнулась я. — Если стесняться — не увидишь людей и многого не заметишь, а ведь все — интересно.

— Правильно! — осклабился частоколом зубов Николай Сергеевич. — Надо изучать жизнь! — Изогнувшись дугой, с пришепетыванием втягивая воздух, он рассмеялся. Петр Петрович кашлянул и взглянул на него.

Я спокойно рассматривала обоих. От этого спокойствия им будто становилось неловко.

— М-да! — сказал Петр Петрович. — Значит, в университете вы учитесь?

— Нет, в Географическом институте.

— И жизнь изучаете? — улыбаясь, спросил Николай Сергеевич.

— А книжечку какую почитывали? Претолстенная... Интересный роман?

— Это не роман — это «Критика чистого разума», Канта.

— Что-о? — удивленно откликнулся Петр Петрович.— То есть как это — Кант? Какой?

— По-моему, он один — Иммануил Кант, немецкий философ. Чему вы удивляетесь?

— Не подходит как-то к вагонному чтению, — покачал лысиной Петр Петрович.

— Почему? Читать можно всюду. Мне надо успеть проработать за лето «Критику чистого разума».

—Ну и как? Уморились? — засмеялся Николай Сергеевич. — Неужели нужно к экзамену?

— Нет, для себя. Знание философии ведь каждому нужно. Правда?

— Признаться, не замечал... Молодая девушка едет в путешествие, и вдруг — Кант.

— Экстравагантно! — подхватил Николай Сергевич. — И не засыпаете над философией?

— Да вы-то читали Канта?! — спросила я.

— Не пробовал, — смеясь, ответил Николай Сергеевич.

— Напрасно! Канта должен каждый прочесть — без Канта немыслима гносеология. Он основоположник учения о мышлении, об анализе мышления, — поправилась я. И, незаметно для себя, перейдя к еще не остывшим мыслям, стала излагать свою точку зрения на Канта.

В пылу рассуждения, не замечая, я допила чай и, доедая хлеб с маслом, потребовала, чтобы Николай Сергеевич изложил, как он думает жить без гносеологии. Петр Петрович заерзал на стуле.

— Ну-те, батенька, отвечайте-ка! А? Предложение, можно сказать, неожиданное.

Он хихикнул:

— Я, знаете ли, позитивист, — важно сказал Николай Сергеевич, — я поклонник Спенсера и абстрактные суждения считаю софизмами.

— А вы хорошо знаете Спенсера? — живо спросила — Тогда у меня к вам несколько вопросов...

— Хм... собственно, самого Спенсера я не читал. Но знаком с ним по изложениям.

— А-а, ну это неинтересно! — я откинулась на спинку стула. — Стоит ли знакомиться из вторых рук? Если бы вы прочли Спенсера, то увидели бы, что и для его системы необходима гносеология.

— Петр Петрович! Вы занимались гносеологией? — спросил Николай Сергеевич, подымая брови. Он достал надушенный платок, потер им лицо. Петр Петрович посмотрел на него. Они принялись хохотать. Что-то липкое почудилось мне в воздухе, неприятное. «О чем с ними говорить? Ржут, как жеребцы». Мне стало скучно.

— Спасибо за чай, — сказала я, вставая, — хочу до конца воспользоваться вашей любезностью и отдохнуть. Я, по правде говоря, почти не спала в том вагоне. Пойду лягу... Покойной ночи.

Петр Петрович мячиком подскочил и расшаркался. Николай Сергеевич поднялся и нагнул голову. Я пожала им руки и пошла. Слышно было, как прокатилась на роликах дверь и щелкнул замок.

Лежа на мягком диване, я зажгла лампочку на столике и спокойно вписала в дневник: «Еду удобно, в мягком вагоне. Но спутники — дураки: в Канте — ничего не понимают. Инженерная серость, как говорит Крепе».

Спала я долго. Приятно покачивались пружины, постукивал вагон, было тихо. Открыла глаза, когда лазоревые и зеленые дали за окнами утонули в золоте: августовское солнце уже шло высоко.

Вскочила, радостно умылась свежей водой, причесалась и открыла дверь в коридор.

Из салона сочный басок Петра Петровича говорил:

— Это, батенька мой, непорядок! Вагоны приведены в негодное состояние, пути не ремонтированы... Вы отвечаете за свой участок! Я требую неукоснительно...

— Я понимаю, Петр Петрович! — оправдывался другой голос.

— Понимать — это мало! Надо дело делать, — возразил Петр Петрович. — Посмотрите! — слышно, как защелкали счеты. — Вот что получается! Вы просмотрели отчет, Николай Сергеевич?

— Да, — тускло ответил голос Николая Сергеевича и забубнил что-то, доказывая.

Паровоз засвистел. За окнами мелькали красноватые земли. Стоя в коридоре, я смотрела в окно. Вдруг — странно нереальными показались и черные ели на красной земле, и начищенный салон-вагон, прицепленный к обмызганному поезду, и однообразно под щелк счетов рассуждающий голос. Почему я здесь? Так недавно были соленый океан, задумавшаяся тундра. Реально ли все окружающее меня, которое пришло неизвестно откуда и уйдет неизвестно куда? Я вспомнила, как Наташа Ростова ждала князя Андрея — ей казалось, что время пустое и идет зря. Ну нет! Ни одна минута не зря. Я — радуюсь каждой! Сама не знаю почему, но хочу все больше и больше увидеть. Путешествие в пространство, в то же время — путешествие внутрь себя...

1 ... 65 66 67 68 69 70 71 72 73 ... 83
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Memoria - Нина Гаген-Торн торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит