Пилот мечты - Александр Зорич

— Я без ствола не выхожу.

— Разумно. Я тоже.

— Ладно. Бестактный вопрос. Проехали. Так что ты там говорил?

Проезжали мы знатно. Сыпались купюры, официантки не успевали подтаскивать выпивку-закуску. Парни делались все живее, но никто не косел и не блевал под стол. Это при том, что закусывал один я.

Пили за Фэйри. В разных вариациях. Пара тостов, наподобие «больше посадок хороших и мягких», ясно говорили, что она — пилот. А дружно проскандированный «За солнечный ветер, за ветер удачи, чтоб зажили мы веселей и богаче», указал на то, что вся компашка, за исключением шлюх, разумеется, живет космосом. При умножении данного наблюдения на криминальные выводы получался заманчивый результат.

Пару раз я потанцевал виновницу торжества. Точнее, это еще кто кого потанцевал! Фэйри двигалась истинной кошкой и была совершенно неутомима. Я всегда считал, что переплясать меня трудно, но оказалось, что кому как.

Когда она уводила меня на танцпол, я ловил ревнивые взгляды так называемого Стивио. Имя ему очень шло, так как парень здорово смахивал на итальянца — чернявый обладатель аристократического римского носа. Я видел, что, когда мы уходим, Стивио что-то шепчет на ухо Стивену. Но не стал заострять внимания.

Отметил также, что Стивен, который держат все собрание в железной пятерне, обращается к Фэйри с подчеркнутым уважением. Ну, так, на всякий случай отметил.

Гуляли вдумчиво.

Сперва я проставился. Потом отведали турбо-поперса и табака, и проставились мне.

Потом наоборот. И еще раз.

Часа в три ночи я решил, что народ достаточно расслабился и стал задавать наводящие вопросы, как будто между прочим вставляя их в беседу.

— Да, Стивелло, чудные ты дела рассказываешь! — говорил я одному. — Скажи, а не приходилось тебе слышать, как народ болтает, что в эфире ловят непонятные сигналы? Я вот слышал такое.

— Какое?

— Ну вот летели мы на Фтию, так вдруг на цифровом канале какой-то не то шепот, не то пришепетывания. А потом — раз! И все оборвалось.

— А, чего только в космосе не бывает…

И так далее, в том же духе. Ждать, что кто-то проболтается самостоятельно, было бесполезно. Говорили много, о разном.

Профессиональных тем не избегали, но в каком-то отвлеченном ключе. Кто-то где-то разбился, кто-то поставил новые движки на флуггер, скоростная модель «Феникса» — зверь-машина, а клонский «Бахрам» — валенок, и ничего по делу. Интересующему меня делу.

В основном обсуждали девочек, причем Фэйри не отставала, проявляя недюжинную подкованность как в сугубо женском — пассивном, так и активном залоге, который, по природе, принадлежит мужчинам. Многогранная натура!

Хвастались количеством, качеством и фееричностью старых добрых трахов и делились опытом. Рассуждали над вечной проблемой философии: что лучше — длинный и тонкий, или короткий и толстый? Фэйри обоснованно доказала, что лучше, когда хорошо работает, а потом выдвинула тезис о неправильной формулировке.

— Если уж на то пошло, лучше когда длинный и толстый, что за придурочные ограничения?!

Наконец речь зашла о вместимости звездолетов. Было ясно, что это ненадолго, и я решил, пора!

— Вот вы говорите, мужики и дамы, — кивок в сторону Фэйри, — что сотня флуггеров на борту — это много и никому нахрен в Тремезианском поясе не нужно. Много, согласен! Не нужно, опять согласен! Но вот мне один пилот рассказывал, будто засек сигнатуру непонятного звездолета. Просто невероятная громадина! Километров восемь в длину! Представляете, сколько туда флуггеров влезет?

— Ну-у-у, — протянул Стивен среди всеобщего молчания, когда народ уставился на меня не поймешь как: то ли подозрительно, то ли недоверчиво. — И где такую штуку видели?

Я быстро перебрал в уме названия самых мухосраных закраин Тремезианского пояса и сказал:

— В системе Моргенштерн.

— Ты сам видел?

— Нет, я же говорю: знакомый нашептал. Он мужик правильный, можно верить, отвечаю.

— Восемь кэмэ? Что-то попахивает брехней, — вставил Стивио. — Даже эти, как их… «Большие гансы» у немцев… не больше трех! Кто будет сюда такую дуру гонять! Просто на хера? Да и нет нигде таких кораблей! Ни у клонов, ни у нас, ни у чоругов!

— А я тебе так скажу: с чего ты взял, что это наши корабли? Или чоругские? Вот что я знаю, потому что сам слышал: пару раз в эфире я ловил такие вот звуки: «шап-шапанат-шап-шапанат-шап». Не очень похоже, но суть верная. Не приходилось слышать?

Все опять замолчали. И глядели теперь не на меня, а на Стивена. Он покачал головой. И все следом закачали.

— Нет, не слышал.

— Не.

— Чума какая-то.

— Не было.

— Померещилось.

Только Фэйри молчала. Разглядывала меня и молчала. А ведь красивая баба, глаза такие, что держись, если бы не макияж идиотский… черт, о чем я думаю?!

— Не померещилось. Мне может померещиться, парсеру — нет. Я думаю, что это чужаки. То есть — не чоруги. Какие-то такие чужаки, каких мы не знаем. Может быть такое?

Опять повисло молчание. И опять все смотрели на Стивена.

Тот выпрямился.

— Может, браток, все может… — сказал он и вдруг, без всякой связи:

— Джо, Дик, держи его! И не вздумай дергаться, чех гребаный!

Стивио и Стивчик, сидевшие по бокам, вцепились мне в плечи, а в лицо уставился черный зрачок пистолета. Первые два мне в комплекции уступали — не страшно, я бы справился. А вот шесть стволов, на меня направленных, — серьезный аргумент.

— Я все думаю, отчего ты мне не нравишься? Теперь понятно! Были тут недавно двое. Тоже чехи, ха-ха! Интересовались, как и ты. Тем же вопросом. А ну-ка, поднимайся на ноги, чех, надо поговорить. Не будешь дергаться и врать, останешься в живых. Нет — кончу. Джо, Дик, со мной в сортир, остальным — веселиться!

— Я Джованни, сколько можно говорить, — проворчал псевдо-Стивио, но вполголоса и хватки не ослабил.

— Заткнись. — Стивен все-таки услышал и, официантке, случившейся рядом: — Другу поплохело, мы до сортира и обратно, подтащи еще шесть виски.

Меня вели: двое по бокам, Стивен сзади, вплотную. У поясницы ощущался ствол.

— Шагай спокойно, — прошипел он над ухом. — Это не мой член тебе в спину упирается!

— Слава богу, — нашлись же силы пошутить.

По всем параметрам я засыпался. Да, Саша, хреновый из меня разведчик, я же предупреждал! Эти волки двух серьезных профессионалов раскололи, в ГАБ других не держат, куда уж мне?

Кстати, судьба ГАБовских агентов говорила, что Стивен врет, и в живых меня оставлять не собирается. Это в цивилизации резидентов ведут, дезинформируют, ловят и высылают. Здесь джунгли, разговоры иные.

Попал ты, товарищ Румянцев.

Попали мы в сортир. Пистолет из моей наплечной кобуры вытащил Стивио, то есть Джованни, он же забрал кастет.

— На колени! — скомандовал Стивен.

«Ну и дерьмище», — подумал я. Не в том смысле, что в туалете воняло, а в том, что ни одной живой души! И не предвиделось, так как Дик стоял у дверей.

— Сейчас ты будешь отвечать. Честно и быстро. Или кончу. Никто не услышит, не надейся. На колени, кому сказано!

Пол был чистый, драили его на совесть. Синий кафель, зеленые рыбки… Но до чего позорно истребителю умирать вот так, в сортире! Что придется умирать, сомнений не было. Как только прозвучит последний ответ, прозвучит и выстрел. Две пули, если по уму: голова, сердце.

По уму.

По уму обыскать меня не догадались — некогда было, а может быть, просто неопытные? А сам я действовать по уму не собирался. Если уж умирать среди писсуаров, то с музыкой!

— На колени! — взревел Стивен и повелительно ткнул стволом вниз. Хорошо все-таки, что это пилоты! Ни один офицер «Эрмандады», даже ни один милиционер с захолустной Екатерины не додумался бы до такого жеста!

Меня бы держали в три пистолета на двух метрах, а тут…

Я ссутулился, словно сомневаясь, Стивен засветил в ухо с левой, а у меня в рукаве щелкнула пружина, и в ладонь скользнул кинжал. Плоский, ухватистый, острый.

Свистнул клинок, хитрое керамическое лезвие с микропилкой рассекло запястье, пистолет полетел на пол, брызнула кровь.

— Что?! — успел крикнуть Стивио-Джованни, и кинжал, не прекращая двигаться по дуге, вошел ему в живот.

Именно так: кинжал, сам. Моей разумной воли в происходящем не было, только злость, багровая древняя ярость, что выстлала глаза кровавой пеленой и залила алым кафель.

Я зарычал, а может, мне показалось? Вонзая клинок все глубже, я бросил тело на Стивена и схватил с пола пистолет, точно такой же Gt.1000, что у меня отобрали.

— Стоять! — ствол качнулся по сторонам, обводя всю троицу.

Впрочем, Джо выбыл — он хрипел и бился, разворачивая на кафеле кишечник кольцами. Дик рылся у пояса, борясь с застежкой кобуры, а Стивен скалился на меня, готовый к прыжку.