Право на эшафот - Вонсович Бронислава Антоновна

– Добрый день, ваше высочество.

Фразу он произнес совершенно нейтральную, но как-то так, что ни малейшего уважения к принцу в ней не просматривалось. Нас же с Альваресом проигнорировал, словно мы были предметами обстановки. Тем не менее Рауль спокойно ответил:

– Добрый день, дон Дарок. Чему обязан?

– Мне нужна помощь, ваше высочество. Я ищу девушку.

– Какую-то особенную? – съязвил Рауль. – Мне кажется, недостатка в девушках у вас быть не должно.

– Особенную, да. В ней заинтересован его величество Теодоро.

– Кто-то из свиты моей сестры? – проявил непонятливость принц.

– Это подданная нашей страны. Если выяснится, что вы ее укрываете, его величество Теодоро будет очень недоволен.

– С чего вы взяли, дон Дарок, что мы кого-то укрываем? По факту вам предоставлен доступ почти всюду. Вас куда-то не пустили?

– Не притворяйтесь. Можно подумать, я не замечаю, что вы за мной следите. Девица, что обычно прогуливается с ним, – презрительный тычок в сторону Альвареса, – не только глаз с меня не сводит, но и пыталась прицепить следящее заклинание на мою одежду.

– Она из семьи, связанной с Легионом, – встрял Альварес, хотя обращались не к нему. – Теплых чувств к Сиятельным не испытывает. Но следилка – это, конечно, перебор. Я с ней поговорю.

В его голосе больше прозвучало не осуждение, а восхищение предприимчивостью Ракель. Но и осуждение тоже было. Правда, на мой взгляд, относилось оно к тому, что сеньорита попалась, а не к тому, что пыталась проследить за подозрительной личностью.

– Конечно, перебор, – согласился Диего, обращая Сиятельный взор уже на Альвареса. – Но это заклинание кто-то должен был вложить ей в руки. Даже тупым орудием можно причинить вред. – Он опять повернулся к Раулю: – Ваше высочество, если у вас появятся нужные сведения, будьте любезны предоставить их мне.

Прозвучало это приказом, и мне стало тем противнее, что Диего даже не удосужился дождаться ответа, попрощался и вышел, оставив двух сеньоров кипеть от злости.

– Нет, ты видел? – вскричал Альварес. – Он ведет себя как хозяин. Да кто он такой? Обычная Сиятельная морда! Гнать его отсюда надо. И из университета, и из страны.

Рауль едва заметно поморщился.

– Отец делает ставку на него и на Марселу.

– На него? – ошарашенно выдохнул Альварес. – Ты хочешь сказать, что вот это Сиятельное дерьмо может быть следующим нашим правителем?

– А что делать? – рявкнул Рауль. – Сам не в восторге, но других вариантов нет. Точнее, есть, но…

И смотреть он на меня не смотрел, но я все равно понимала, что являюсь одним из этих вариантов. Еще и более привлекательным со всех сторон.

– Но это тоже не вариант, Рауль. Легион его грохнет и поставит кого-то своего, – уверенно бросил Альварес. – Корона должна перейти к тебе.

Разговор велся явно не впервые. Альварес нападал, Рауль вяло отшучивался, хотя даже я понимала, что их династия приперта к стенке, если согласна терпеть отвратительное отношение со стороны Сиятельных, лишь бы они вообще были. Да я для него сейчас дар Двуединого…

– Мне кажется, ставка изначально была сделана неправильно, – продолжал вещать Альварес. – Супругу тебе нужно было искать подальше, не в соседних с Теофренией странах, в которых каждому ребенку известно, как у нас относятся к Сиятельным…

Воспользовавшись тем, что вопрос брака принца для этих двоих оказался куда занимательней меня, я сбежала. Было над чем подумать. Это сейчас Рауль говорит, что не станет меня ни к чему принуждать, а если припрет? Не зря он столь старательно ищет выход. Уплывающий из-под носа трон – лучший стимул. Нет, я его, конечно, понимаю и даже жалею, но вариант всю жизнь проходить под зельем не для меня. Особенно из жалости к сильному мужчине.

Вернувшись в общежитие, обнаружила, что Ракель в комнате еще нет, и решила, что лучшего времени незаметно пробраться в Сиятельный корпус может не представиться. Поэтому набросала записку, что уехала и вернусь либо в понедельник утром, либо в воскресенье вечером, взяла сменные вещи, тетрадку и карандаши и под отводом глаз покинула общежитие.

Правильно я наложила отвод – Ракель обнаружилась рядом с Сиятельным корпусом нарезающей круги в ожидании Диего. Вид у нее был донельзя расстроенный неудачей со следилкой, но я в подругу верю, непременно придумает что-то еще.

Нырнула в кусты, которые даже не зашуршали при соприкосновении со мной и сомкнулись за спиной, будто никто и не проходил. Через миг я уже стояла внутри Сиятельного корпуса перед надутой горгульей.

– Донья, вы совсем про нас забыли, – проскрипела она.

– Вовсе нет. Просто у меня не было возможности прийти раньше. Но теперь я тут на несколько дней. И все эти дни буду заряжать кристалл, – обрадовала я хранительницу. – Поэтому мне нужна спальня, но не оранжевая, а что-то поприличней.

– Оранжевая – одна из самых приличных… – Горгулья задумалась. – Есть еще совсем скромный вариант для тех, кто внезапно засиял в обычной семье.

Скромный вариант оказался как раз по мне: ни тебе неприличных картин на стенах, ни излишней пышности в обстановке. А все, что нужно, есть. Осмотревшись, бросила в кресло свои вещи, показывая, что остаюсь тут.

– Сиятельной донье неприлично жить в такой комнате, – пробухтела горгулья.

– Сиятельной донье не надо отвлекаться на роскошь. Она будет заряжать кристалл и сидеть в библиотеке. Кстати, а кормить чем-то Сиятельную донью будут?

– Разумеется, – оскорбилась горгулья, – это я перед тем показывала, что у нас ничего нет. Нечего всяким лезть в Сиятельные тайны. Вы будете ужинать сейчас, донья?

– Для начала хотелось бы узнать ваше имя, моя замечательная помощница.

– Мое имя?!

Похоже, просьба была из разряда неприличных, иначе с чего бы вдруг горгулья остолбенела. Причем остолбенела в полном смысле этого слова: сейчас было бы невозможно отличить ее от статуи.

– Если я вас чем-то оскорбила, то по незнанию. Мне кажется неудобным общаться с вами не по имени, пусть вы даже здесь одна.

– Что вы, донья, это большая честь для меня, – ожила горгулья. – Мое имя Альба, но Сиятельные господа редко утруждают себя запоминаниями имен чужих фамильяров.

Понятно, относятся к ним примерно как Диего сегодня к Альваресу: замечают, только когда говорят что-то полезное. А так Сиятельные вообще очень редко утруждают себя чем-то. Почему-то вспомнились Теодоро и Марсела, едущие в храм за благословением. Мурицийский король даже не подумал утруждать себя вежливостью по отношению к навязанной невесте. Марсела вела себя куда достойнее.

– Кстати, Альба, вопрос с моим фамильяром все так же открыт. Возможно, кто-то из ныне спящих хотел бы занять место при мне? Ибо мой фамильяр себя дискредитировал в моих глазах.

– Ой, донья, – тяжело поворочала головой горгулья. – Ваш фамильяр – он очень сильный. Да, вы под зельем, поэтому он почувствует вас только совсем близко. Но если вы решите его заменить, он поймет, где вы, и непременно появится тут, чтобы сразиться с новым фамильяром. И исход битвы будет в пользу старого.

– Почему вы в этом так уверены?

– Да потому, донья, что мне прекрасно видно: ваш фамильяр прошел через очень нехороший ритуал. Не каждый род на такое пойдет, да. – Мне показалось, по телу горгульи прошла волна отвращения. Но какая там волна по камню?.. – Силы при этом у фамильяра прибавляется, но ритуал нужно регулярно повторять. Нет, донья, не уверена, что у нас найдется самоубийца.

Глава 40

Ужин Альба притащила, едва я успела сходить к кристаллу и добавить ему магии. Мои жалкие потуги на его наполненности почти не отражались, но я не отчаивалась: если чего-то прибавляется намного больше, чем убавляется, то рано или поздно станет заметно. В моем случае скорее поздно, ну так я никуда и не тороплюсь.

Гордая горгулья вкатила столик, настолько заполненный блюдами, что бутылка не поместилась – ее и бокал Альба тащила отдельно.