Чекисты рассказывают... Книга 2-я - Виктор Егоров

Марченко начертил на листе бумаги две линии нефтепровода, пересек эти линии двумя другими. Протянул лист бумаги Баландину.

— А если бы вот таким образом линия нефтепровода была внизу пересечена подземным ходом, подземной пустотой, подземной речкой. Могло бы это повлиять на разлом трубы?

Баландин посмотрел на чертеж и пожал плечами.

— Нет! Для этого подземный ход должен иметь не менее десяти метров в ширину.

— А если бы подземный ход шел вдоль трассы?

— Он был бы обнаружен геологической разведкой.

— Обязательно обнаружен?

— Обязательно! Подземные воды не могут в песчаном грунте образовать полости. Это исключено!

— Ну, а искусственный подземный ход?

— Кому он здесь мог бы понадобиться? Кто его мог сделать? Зачем?

— Давайте рассмотрим этот вопрос пока чисто теоретически. Предположим, что такой подземный ход под трассой нефтепровода существовал. Могло ли это стать причиной разлома трубы?

— Я не понимаю, для какой цели мы должны решать такого рода теоретическую задачу? Был подземный ход или не был?

— Мог быть...

— Мог и не быть! Любое из этих положений надо доказать!

— Да, это надо доказать, — согласился Марченко. — Предположим все же, что под трассой был подземный проход. Могло это быть причиной разлома трубы?

— При известных обстоятельствах, конечно, могло. При скоплении различных обстоятельств. При давлении на трубы, при размывке грунта подземными талыми водами...

Марченко остановил Баландина.

— Спасибо, вы ответили на наш вопрос. Мы вам ничего предлагать не имеем права. Но я вам посоветовал бы провести дополнительные технические исследования. Надо, чтобы все вопросы, возникающие при расследовании данного дела, получили исчерпывающий ответ.

Баландин встал.

— Я обещаю вам и на эти вопросы дать исчерпывающие ответы.

5

...В послевоенные годы в Германскую Демократическую Республику зачастил гость из ФРГ Эрвин Эккель. Он приезжал к своему престарелому родственнику, проживающему на скромную учительскую пенсию в тихом провинциальном городке. В документах, которые подавались для получения разрешения на въезд в ГДР, он называл себя инженером-экономистом крупной западногерманской торговой фирмы.

Границу он почти всегда пересекал налегке. Небольшой баул из крокодиловой кожи с туалетными принадлежностями, сменой белья и чемодан с подарками родственнику: бутылка редкого вина, какие-нибудь консервные новинки, всякого рода сувениры.

Эрвин Эккель гостил у родственника три-четыре дня, потом уезжал. Следовала та же сдержанная церемония прощания на вокзале.

Общественное лицо Эдгара Эккеля не вызывало никаких сомнений. Он всю жизнь провел в городке. Родился в семье пастора, учился, закончил университет, преподавал древние языки и историю. В тридцать пятом году он имел крупные неприятности. В чем они заключались, никто толком не знал. Он был отстранен сначала от учительской работы, а потом подвергнут превентивному аресту без предъявления обвинений. Он исчез из городка на три года. Вернулся, но ни одной душе не поведал, где пропадал. Уже после войны он сообщил властям Германской Демократической Республики, что в тридцать пятом году без суда и следствия его заточили в концлагерь Эстервеген. Он так же показал, что на его глазах умирал от истязаний в Эстервегене писатель Карл фон Осецкий, лауреат Нобелевской премии... Так же ничего ему не объяснив, его выпустили из лагеря, взяв подписку, что он никогда и нигде не будет рассказывать об Эстервегене и обо всем, что с ним происходило. Ему тогда же разрешили вновь вернуться к учительской работе.

В разное время, в разных административных учреждениях Германской Демократической Республики были обнаружены странные документы. Это были распоряжения, полученные по почте. Распоряжения эти вызывали недоумение: одно противоречило другому, одно исключало другое. В банки приходили указания о выдаче крупных сумм различным предприятиям, без каких-либо заявок. Кое-где успели выполнить эти распоряжения, где-то подвергли их сомнениям, но и только. Предписания шли из правительственных учреждений, оформлены были правильно, стояли на них все положенные подписи.

Распоряжения и предписания приходили в почтовых конвертах, перепечатанными на пишущей машинке. Органы безопасности заинтересовались этими документами. Проверка сразу же показала, что это были весьма искусно сфабрикованные фальшивки. Цель «творчества» не вызвала сомнений: кто-то пытался внести хаос и неразбериху в работу административных учреждений. Надо было искать машинку. И нашли...

Эдгар Эккель обратился в муниципалитет за разрешением подключить свой сад к городскому водопроводу. Заявление его было отпечатано на машинке. Кому-то шрифт машинки показался сходным со шрифтом фальшивок. Заявление было доставлено в органы безопасности. Экспертиза немедленно установила, что фальшивки напечатаны на машинке Эдгара Эккеля. Так попали в орбиту внимания органов безопасности «братья Эккели.

Остальное дело техники...

Прибыл в очередной вояж Эрвин Эккель. Лишь только он пересек границу, последовал сигнал в городок, где жил его родственник. К Эдгару явились сотрудники безопасности. Пока поезд с Эрвином шел от границы, удалось выяснить, как появлялись фальшивки.

Эдгара Эккеля попросили показать пишущую машинку, на которой было отпечатано его заявление. Он спокойно провел контрразведчиков в большую и светлую комнату брата. На столе стояла пишущая машинка. Сверили шрифт — совпадает.

Эдгар сказал, что Эрвин приезжает к нему в свободное время писать мемуары, делать это дома он боится. В углу комнаты стоял сейф. Хозяин объяснил, что брат хранит в нем свою рукопись. Машинкой этой он, Эдгар, никогда не пользовался. Несколько дней тому назад сломалась буква на его машинке, и он решил написать на ней заявление, не усматривая в этом ничего предосудительного.

Пришлось вскрыть сейф. Сразу же начались сюрпризы. Вскрывали сейф специалисты с большими предосторожностями. И не напрасно. Замок был заминирован. Мину обезвредили, рукописи там не обнаружили, зато нашли множество заготовок для фальшивок.

На этот раз Эрвина Эккеля на вокзале встретил не Эдгар, а сотрудники органов безопасности... Был арестован и Эдгар Эккель. Он сразу же начал давать показания.

Да, он имел основания не верить Эрвину Эккелю, но о том, что тот печатал на машинке фальшивки, не знал.

Далее Эдгар показал, что Эрвин на самом деле не состоит с ним в родстве, он присвоил имя его двоюродного брата, погибшего на Восточном фронте. Настоящее имя Эрвина — Курт Ханс Фишер. Познакомились они в концлагере Эстервеген...