Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

Ариман медленно развернул корабль, кружа вокруг башни в поисках места, где можно было бы приземлиться. Яркие электрические бури походили на остаточные образы титанических сражений высоко в небесах, неровные вершины на горизонте озарялись сполохами рвущихся в небо молний. За «Громовым ястребом» неслись разумные зефиры — осколки лихорадочного сознания, которые стекались к человеку силы, словно ученики к верховному жрецу. Миллионы слетались к башне Магнуса, подобно кольцам планеты или акулам, почуявшим запах крови в воде. Ариман заложил вираж, когда в верхней части шпиля возник проем, и из материи выдвинулась стеклянная платформа. Он разогнал двигатели и поднял искривленный нос корабля, с мягким давлением мысли сажая машину.

Он позволил двигателям остыть, прежде чем спуститься по штурмовой рампе в башню. Как обычно, Ариман почувствовал в воздухе статику, ощутил потенциал, что пронизывал здесь каждое мгновение. Дыхание тут обладало силой, разносимой незримыми зефирами, которые стекались к нему. Ариман, не обращая на них внимания, направился вглубь башни через эллиптическую арку с краями, извивающимися, будто танцующее пламя. Помещение внутри было большим, слишком огромным, чтобы существовать в окружности башни, и освещалось мягким сиянием библиариума.

Спиральные стеллажи и полки стонали под весом бессчетных форм знания: пергаменты, свитки, инфокристаллы, обтянутые кожей фолианты, сейсонги и гаптические мемы — каждый нес в себе фрагмент бесценных знаний, спасенных с разоренного Просперо. Для обычного человека это собрание показалось бы объемным, хранилищем данных, с которым не могло сравниться ничто, кроме великих подземелий Терры, но для Тысячи Сынов то были остатки, толики мудрости, что за последние два столетия они собрали со всех уголков галактики. Ариману хотелось плакать из-за того, что столько знаний было загублено по одному лишь гневу и зависти.

— Оно того стоило, Русс? — произнес Ариман.

Голос, раздавшийся сверху, резонировал от вековой скорби. Это был голос, не знавший ни удивления, ни радости, и был грустным оттого, что однажды мог испытывать их.

— Не называй его имя.

— Отец… — сказал Ариман.

— Зачем ты потревожил меня?

Ариман не видел ни следа своего генетического повелителя. Голос исходил отовсюду и из ниоткуда, бесплотный дух, который мог шептать ему на ухо или кричать из глубин библиариума.

— Я хочу кое-что спросить, — сказал Ариман.

— Для этого ты мог не лететь к Обсидиановой башне, — ответил Магнус.

— Нет, но кое о чем лучше говорить лицом к лицу, как отец с сыном.

Наступила пауза, а затем внезапно в зале стало ощущаться присутствие, фундаментальное изменение в сокрытой физике мироздания. Библиариум исчез, и Ариман оказался на вершине башни Магнуса, вознесшись подобно богу над своими владениями. Мир исчезал вдали, Ариману казалось что он великан, стоящий на сфере, откуда виднелись земли воинов-колдунов, которые спаслись из финальной резни у пирамиды Фотепа. Из многотысячного легиона выжила горстка.

— Мы бы хотели жить, как раньше, но история этого не допустит.

— Но группа решительных воинов, которых направляет непоколебимая вера в свою цель, способна изменить ход истории.

Он назывался Багровым Королем, Красным Циклопом, Магнусом Одноглазым — все эти и множество других эпитетов были возложены на него. Одни он получил в восхвалении, другие от страха. Магнус, возвышавшийся над Ариманом, выглядел так, как он его запомнил — примарх шел на битву с Волчьим Королем в завывающей буре черного дождя. Кроваво-красный нагрудник, пронзенный двумя костяными рогами, на плечи наброшена янтарная кольчужная мантия. Килт из опаленной кожи, окаймленный золотом и с вырезанным из слоновой кости символом легиона — змеиным знаком. Багровые волосы взъерошены, придавая ему сходство с безумцем.

Лицо примарха было красным с бронзовым отливом, но в нем сиял пламенеющий свет, солнце в самом сердце естества, что одновременно создавало его выдуманное тело и наполняло своими лучами. Ярче всего свет пробивался через единственный глаз — сферу из чистого золота, подернутую невиданными цветами, но твердую от всей той скорби, что ему пришлось повидать. Это был тот Магнус, каким он хотел выглядеть — полубог в образе из утраченного прошлого из воспоминаний и эмоций возлюбленного сына. Магнус стоял на пороге великого превращения, но куда оно могло привести его, было загадкой, на которую даже он не знал ответа. Ариману вдруг захотелось упасть на колени. После прибытия на Планету Колдунов Магнус потребовал, чтобы ни один из его сынов больше не преклонял перед ним колени, но некоторые привычки отмирали с трудом. Вопреки внешнему виду, вершина башни Магнуса была открыта всем стихиям, и бушевавшие над головой калейдоскопические бури казались такими близкими, что к ним можно было дотронуться. В выси танцевали пылающие энергии невообразимой мощи, и их сила будто наполняла кровь Аримана чудодейственным эликсиром.

— Какое зрелище, не правда ли? — сказал примарх, словно радуясь секрету, который мог с кем-то разделить.

— Просто потрясающе, — ответил Ариман.

Магнус медленно обошел башню, и вокруг него замерцали капризные разряды молний, будто он был магнитным камнем. Примарх почувствовал на себе взгляд Аримана.

— Подобное притягивает подобное. Сила внутри меня — Великий океан, очищенный через мою перерожденную плоть в нечто более возвышенное, но все еще хаотичное.

В присутствии Магнуса было невозможно не чувствовать себя беспомощным учеником всесильного мастера, и хотя Ариману хотелось многое у него расспросить, он заставил подняться беспокойные мысли по исчислениям, чтобы сосредоточиться.

— Я кое над чем работаю, что вам стоило бы увидеть.

— Да, я знаю, — сказал Магнус. — Ты без устали работал с последними измененными плотью.

— Вы знаете? — недоверчиво спросил Ариман.

Магнус обернулся и бросил на него кривой взгляд.

— Ты действительно думал, будто я не узнаю?

Ариман понял, каким был наивным, полагая, будто Багровый Король не обратит внимания на его великую работу, но все равно удивился тому, какими прозрачными оказались его действия.

— Вот почему ты помешал моим трудам? — раздался голос Магнуса.

— Да, мой лорд. Я прочел весь гримуар, что вы мне доверили, и там есть одно заклинание, которое, как я думаю…

— Зачем ты пришел сюда, Азек? — резко оборвал его примарх.

Ариман подошел к краю башни и ветры с вулканических долин внизу затрепали его плащ. Из основания башни возносились зазубренные скалы, словно черные клыки в пасти хищника.

— Потому что мне нужна ваша помощь, — сказал Ариман. — Нам не сделать этого без вас. Мы многое постигли, и все равно мы слепцы, что ищут откровения не в тех местах.

— Так ты хочешь моего благословения и помощи? — спросил Магнус. — Ты их не получишь. Ты идешь по опасному пути, сын мой. Поверь, я знаю, какое благородство движет тобой. Я и сам таким был, но ты сломишь проклятье изменения плоти только для того, чтобы быть обманутым той самой силой, которая, как ты полагал, помогла тебе.

— Но вместе мы, наконец, найдем ответ.

— Нет, я не могу помочь тебе. Более того, я не стану помогать тебе, и тебе нужно бросить все попытки сделать это. Тебе понятно?

Ариман ощутил, как его контроль над исчислениями ослаб, когда он поднялся в высшее, боевое состояние.

— Нет! — воскликнул Ариман. — Я этого не сделаю.

Магнус, не шевельнувшись, словно увеличился в размерах, превратившись в гигантского исполина, безжалостного зверя, покрытого окровавленным мехом и задубевшей кожей. Его единственный глаз стал расплавленным солнцем, который пригвоздил Аримана к месту, словно тушу, насаженную на вертел.

— Твоего мелкого кабала больше нет, и кара постигнет всякого, кто проигнорирует мое предупреждение или нарушит мне верность, — разъярился Магнус. — Он станет мне врагом, и я обрушу на него и его последователей такие несчастья, что с этого дня и до конца всего сущего он будет жалеть о том дне, когда отвернулся от моего света.

Ариман узнал слова и горечь, сквозившие в каждом слоге. Оставалось задать всего один вопрос.

— Почему?

— Потому что мои мысли заняты более важными проблемами, — уже спокойнее ответил примарх.

Отвратительная угроза и ужасающая опасность покинула глаз Магнуса, когда его тело вернулось к прежним формам.

— Проблемы, что важнее гибели вашего легиона?

Магнус не ответил и бросил взгляд на бушующие штормы света, как будто в них таился ответ. Его лицо чуть смягчилось и стало задумчивым.

— Намного важнее.

— Так скажите! Скажите мне… чтобы я понял, почему вы бросили нас.

Магнус кивнул и положил бронзовую руку ему на плечо. Планета Колдунов исчезла, будто сияющий пузырь в темном колодце.