Ничьи котята - Евгений Лотош

— Что подтверждены — хорошо, — кивнул гость. — Первый приказ: собранное на меня досье стереть безвозвратно, архивные копии также уничтожить. Операцию по девиантам проводит контрразведывательный отдел Министерства обороны, и собам в нее нос совать незачем. Досье на меня имеется у твоего начальства, но у тебя нет к нему допуска. Усек?

— Так точно, — откликнулся оой-полковник, глядя перед собой оловянными глазами.

— Хорошо. Имей в виду, я проверю — возможность у меня есть. Если хочешь, можешь спросить у оой-генерала Васика, что такое досье «Камигами». Убить он тебя не убьет, правда, есть шанс, что жить будешь плохо и недолго. Кстати, капитан, к тебе тоже относится. Допуска у тебя тем более нет, но подписку я брать не стану. Ляпнешь что-нибудь лишнее на стороне — закопаю. Позаботься о своем здоровье, будь другом, и придержи язык.

— Так точно, — кивнул капитан, тоже вытягиваясь по струнке. По спине поползла струйка холодного пота. Вот вляпался так вляпался… Ну почему он сам не подумал о контрразведке?

— Хорошо. Теперь, господин оой-полковник, мне потребуется помощь вашей конторы. На карте, кроме моих полномочий, есть еще одно вложение — план спецоперации «Кодомонохи». Проведешь ее за малым исключением своими силами, но если потребуется какое-то дополнительное обеспечение — скажешь мне, я сделаю. Код моего пелефона там же, в материалах. Цель операции — захват местного отделения Института человека и вывоз всех содержащихся в нем девиантов в безопасное место. В какое — тебе знать не положено, данный пункт плана обеспечиваю я сам. Вопросы?

— Господин… господин оой-генерал, могу я говорить свободно? — казалось, завсектором против силы выплевывает слова.

— Да.

— Насколько нам известно, Институт человека в данном вопросе является прикрытием для Седьмого департамента Министерства обороны. Почему контрразведка проводит операцию при нашем участии?

— Спрашиваешь много, оой-полковник, — гость недобро прищурился. — А ведь вроде бы не первый год в органах. Так надо, понял?

— Но это… вызовет большой скандал. Руководство Института очень влиятельно. Мы не сможем проделать все тихо.

— И не надо, — зубы гостя блеснули в злой усмешке, и капитан Таттарин почувствовал, как по спине снова бегут ледяные мурашки. — Мне не нужно тихо. Мне хочу максимально громко, со скандалом мирового масштаба. Просмотришь план — узнаешь. Гордись, оой-полковник: ты участвуешь в историческом событии, которое изменит лицо мира. А теперь я откланяюсь.

Незваный гость развернулся и подошел к двери. Нет, не подошел — проскользнул, неслышный и почти невидимый в своей темной одежде в темном кабинете. Тихо скрипнула дверь, и в комнате остались только капитан и оой-полковник.

Первым тишину нарушил следователь.

— Он что, правда оой-генерал? — осторожно поинтересовался он. — Что на его карте?

В ответ шеф выдал длинную полностью нецензурную тираду на свободную тему. Выговорившись, он сплюнул на ковер.

— Эта скотина — оой-генерал Третьего департамента Министерства обороны. Контрразведка, мать его за ногу, спецоперации по внутренней безопасности страны! Мы с ними пересекаемся не так часто, но куда чаще, чем хотелось бы. Твари просто обожают загребать жар нашими руками: если успех, то им, а облажались — наша вина. А на карте приказ о максимальном содействии. Знаешь, чей приказ? Лично оой-генерала Васика.

— Главного директора? — присвистнул капитан. — Ну ни хрена ж себе…

— Точно. Именно «ни хрена ж себе». Еще там какие-то документы. Видимо, и план операции есть. Хоть я еще не читал, он мне заранее не нравится.

Начальник сектора опять выругался.

— Дело растреклятое я у тебя забираю, твой доступ к нему отозван. Сотру его сам… чуть погодя. Ладно, свободен.

Следователь повернулся к двери, но неожиданно замер на месте. Потом медленно развернулся к начальнику.

— Шеф, — медленно проговорил он, — а как тот хрен с ушами попал в кабинет? И как он усыпил секретаря?

Два офицера службы безопасности молча смотрели друг на друга, и по спине у обоих медленно ползли ледяные мурашки. Такие же ледяные, как и улыбка исчезнувшего гостя.

11.06.843, земледень

— Итак, великолепная госпожа Эхира Марга, я внимательно тебя слушаю.

Депутат Ассамблеи в шутливом салюте приподнял бокал с торчащей из него соломинкой. Несмотря на радушную улыбку, его прищуренные глаза холодно поблескивали в полумраке алькова. В приватной обстановке глава партии рационалистов разительно отличался от того бесшабашного и слегка придурковатого рубахи-парня, которого играл на публике.

— О, блистательный господин Крайтон Керл, я отнюдь не намеревалась превращать вечер в деловое совещание, — очаровательно улыбнулась Эхира, изучая его лицо из-под опущенных ресниц.

По слухам, шестидесятилетний, но еще крепкий мужчина предпочитал молодых девушек (а злые языки поговаривали и насчет несовершеннолетних девочек), и накануне она использовала все возможности чудо-косметики Майи, чтобы выглядеть хотя бы на семнадцать. Разумеется, благодаря их периодическим встречам в течение по крайней мере двух десятилетий он прекрасно понимал, что она отнюдь не юница, но после такого долгого отсутствия следовало использовать все рычаги.

— Мне просто хотелось увидеть старого знакомого после почти двухлетнего перерыва, — она откинулась на спинку кресла, поигрывая бокалом. — Партия рационалистов вновь набирает силу, и говорят, что на следующих выборах она получит в Ассамблее не менее сорока мест. Ты быстро набираешь политический вес, господин Крайтон, а женщины любят солидных мужчин.

Я — алчная холодная стерва, норовящая использовать тебя в своих интересах, мысленно сказала она. Поверь мне. Ну поверь же!

— О да! — Крайтон медленно наклонил голову. — Народ все больше осознает, что экономика вторична по сравнению с творящимся в наших головах. Примат разума — именно то, что сейчас нужно стране, чтобы пережить не самые лучшие времена экономического спада. Однако, увы, не все так хорошо, как хотелось бы. Чтобы участвовать в формировании Кабинета министров, нам необходимо не менее семидесяти мест.

— Да, все так! — сокрушенно вздохнула женщина. — Старые стереотипы отмирают медленно. А иногда они даже внезапно оживают с новой силой. Что поделать, общественным мнением так легко манипулировать!

— Увы, увы… — вздохнул политик. — В условиях тотальной лжи со стороны правящей коалиции избирателям очень легко заморочить голову ничего не значащими словами. Мы пытаемся бороться, но в условиях финансовой ограниченности…