Проклятый поцелуй - Дженни Хикман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как насчет чего-то более личного?
Он поджал губы, и морщинка между его бровями стала глубже.
– Например?
Я допила остатки вина и поставила бокал на стол. Роберт тут же взял бутылку и налил мне еще. Как только бокал наполнился почти до краев, Роберт отставил бутылку в сторону.
Что мне нравится в Роберте? Много всего. Я даже не могу сказать точно. Или же это все из-за вина.
– Мне, например, нравится, что ты вспомнил, что я обожаю сконы. Мне нравится, что ты всегда пахнешь кожей и океаном. Мне нравится, когда ты держишь меня за руку, – сказала я.
– Это хорошо. Потому что мне тоже нравится держать тебя за руку, – сказал он с улыбкой.
Его улыбка не превратилась в озорную ухмылку, оставаясь симметричной и вежливой. Неестественной, как будто ее просто приклеили к его лицу.
– Мне нравится, что ты пахнешь розами, – сказал он, продолжая вежливо улыбаться.
Розами? Я не пахну розами.
– Ты хотел сказать – лавандой, – поправила я.
От Эйвин пахло розами. Не потому, что она любила эти цветы, а потому, что она часто ухаживала за ними в саду.
– Да, да, конечно. Я имел в виду лаванду. Я просто часто путаю розу и лаванду.
Я подняла бокал и тут же поставила его обратно.
– Ты знаешь, какой у меня любимый цветок?
– Конечно знаю. Это фуксия.
– Фуксия – любимый цветок Эйвин. Не мой.
Роберт тряхнул головой, в замешательстве нахмурив брови.
– Так странно. Я мог бы поклясться, что ты сказала мне, что фуксия – твой любимый цветок.
– Нет. Я люблю гортензии.
Ничего страшного. Ну и что, что он не знает, какой у меня любимый цветок. Мы любим друг друга, и это самое важное. Любовь побеждает все.
– Буду знать, – сказал Роберт. – Спасибо, что сказала.
Его вежливая улыбка начала действовать мне на нервы.
Из темного коридора донесся стук.
– Кто пришел в такой поздний час? – проворчал Роберт, комкая салфетку и бросая ее на стол. Он со скрипом отодвинул стул и встал.
У входной двери раздался неистовый смех и крики, которые эхом разносились по коридору. В столовую ввалились двое парней примерно моего возраста. У того, что повыше, на плече висит тяжелый мешок.
– Что вы двое здесь делаете? – Роберт бросился к ним.
– Ты пропустил все веселье, дружище, – сказал тот, что повыше. Он бросил мешок, и тот с тяжелым стуком упал на пол.
Брюки и черные ботинки молодого человека заляпаны грязью. Его товарищ, пониже ростом, выглядит не лучше.
Роберт бросил на меня взгляд, и двое парней вздрогнули, когда увидели меня. Я слегка помахала им рукой и фальшиво улыбнулась, потому что на искреннюю улыбку у меня бы сейчас не хватило сил.
– Мои извинения, миледи. Мы не знали, что у Роберта гости. – Тот, что повыше, схватил мешок и закинул его обратно на плечо. – Мы зайдем в другой раз.
– Да, так будет лучше, – натянуто сказал Роберт, провожая их в коридор.
– Не вижу необходимости выгонять гостей из-за меня. Я не против, если твои друзья останутся.
Если мы намерены пожениться, мне нужно познакомиться с друзьями Роберта.
Роберт поправил манжеты и одернул жилет.
– Уильям, Гэри, я хотел бы представить вас леди Кейлин Бэннон. Поместье моего отца в Грейстоуне граничит с землями лорда Бэннона. Он отец леди Кейлин.
– Бэннон, – эхом откликнулся Уильям, тот, который повыше. – Разве не с Беннон ты был некогда помолвлен?
Роберт напрягся.
– Роберт был помолвлен с моей сестрой Эйвин, – объяснила я.
С той самой Эйвин, которая пахла розами и любила фуксии.
– Соболезную преждевременной кончине вашей сестры. Ужасная трагедия. – Уильям покачал головой. – Роберт был вне себя от горя в течение нескольких месяцев.
Вне себя от горя? Из-за моей сестры? Но он всегда отзывался об Эйвин лишь с презрением!
– Благодарю вас, – сказала я.
Я подождала, пока Роберт предложит друзьям перекусить. Это не мой дом, поэтому я не могу хозяйничать. Но, когда Роберт даже не предложил Уильяму и Гэри сесть, я не смогла смолчать из-за своего воспитания.
– Почему бы вам не сесть? Мы можем попросить слугу принести еще две тарелки. Еды хватит на всех.
– В этом нет необходимости, – отрезал Роберт, сверля взглядом своих друзей. – Мы увидимся на балу в пятницу вечером.
– Роберт прав, – сказал Гэри, пятясь к двери. – Мы злоупотребляем гостеприимством. Было приятно познакомиться с вами, леди Кейлин. Надеюсь, что мы скоро снова увидимся.
Они уже почти скрылись в коридоре, когда я вспомнила про странный мешок.
– А что вы принесли? – спросила я, не в силах справиться с любопытством.
Все трое замерли и обменялись испуганными взглядами.
– Принесли? О, вы про это? – Уильям указал на мешок. – Да так, ничего стоящего внимания.
– Тогда зачем вы таскаете с собой что-то настолько тяжелое, раз оно не стоит внимания? – спросила я, постукивая ногтем по бокалу с вином.
– Вы правы, оно стоит внимания, – поправился Уильям. – Однако девушкам лучше не смотреть, чтобы не лишиться чувств.
– Вы лишь разжигаете мое любопытство.
– Боюсь, тебе придется наступить на горло своему любопытству. – Роберт махнул рукой в сторону выхода. – Они уже уходят.
В мешке явно что-то такое, что они не хотят мне показывать. Судя по обеспокоенным взглядам парней, это что-то плохое. Волосы у меня на затылке встали дыбом, когда я встала и бросила салфетку на стул.
– Покажите, что в мешке.
– Это не для леди… – Роберт побледнел.
Уперев руки в бедра, я подошла к мешку.
– Покажите мне, что внутри. Сейчас же.
Если они откажутся, то я посмотрю сама, и никто меня не остановит.
Роберт выругался и кивнул Уильяму. Гэри потер затылок и переступил с ноги на ногу, когда Уильям поставил мешок на пол и развязал веревку.
Металлический запах крови ударил мне в нос. В мешке оказалась голова черной лошади с одним желтым глазом. Второй был выколот.
Нет, это не лошадь.
Пука.
Мне стало не по себе. Я прижала руку ко рту, пытаясь справиться с приступом тошноты.
Эти люди убили пуку.
Роберт схватил меня за локоть.
– Я ведь предупреждал тебя или нет? Но тебе все время нужно настаивать на своем. – Он усадил меня на стул и сунул мне в руку бокал с вином.
Уильям и Гэри с беспокойством уставились на меня.
– Зачем вы его убили? – спросила я.
– Жизнь на этой стороне острова не такая мирная, как на восточном побережье, – сказал Уильям, заламывая руки. – Существа свирепствуют в наших краях, миледи.
