Проект особого значения. Версия 20.23 - Андрей Леонидович Зорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Текст я стер еще до того, как вскипел чайник и я отправился за кипятком. Просто он мне, как и расположение даты, не понравился. Но это не отменяло того факта, что написать что-то я все-таки должен. Для галочки. Чтобы спустя месяц регулярных отчетов от меня отстали со своим непрошеным желанием помочь освоиться, адаптироваться к произошедшим за последние пятьдесят лет изменениям.
Адаптационная терапия – обязательный пункт криоразморозки. Требование, о котором я не слышал и которое в глаза не видел, когда решался на процедуру. Его ввели где-то двадцать лет назад. Причем под раздачу особенно сильно попали крупные корпорации, которые принимают на работу таких, как я: полуфабрикатов. Это прозвище я услышал в кабинете директора, когда он вызвал меня на ковер. Правда, сейчас коврами-то особо не пользуются, но это не так уж и важно.
– Понимаешь, Игнат, – его бегающий из стороны в сторону взгляд отпечатался в памяти. Парень явно чувствовал себя не в своей тарелке, разговаривая со стариком под девяносто. И плевать, что выгляжу я так же, как и пятьдесят лет назад, когда только-только разменял третий десяток. И что я не один такой полуфабрикат. Я мог его понять, сам бы мялся и не знал, как себя правильно вести, когда действительность решила не совпадать с логикой и манерами. Поэтому молча наблюдал и слушал, что он хочет мне сказать, – тебе надо будет пройти адаптационную терапию. Мы не говорили об этом, давая тебе время привыкнуть к новому коллективу и думая, что она в принципе не потребуется. Но к коллективу ты, кажется, не привык.
Я тогда непонимающе мотнул головой.
– Почему это не привык?
– Ты ни с кем не общаешься, если это не касается работы. Никуда не ходишь. Праздники с нами – и то не отмечаешь, – голос директора становился смелее, взгляд уже не пытался пробежать марафон.
– Меня все устраивает.
– А комиссию нет, – подытожил Иофин Лаврентьевич. Когда я впервые услышал его имя, мне показалось, что это шутка. Оказалось, что нет. – Так что тебе надо будет посетить штатного психолога.
– И пройти адаптационную терапию, – я закончил за него, – да, я понял. Куда и когда идти?
Иофина мое рвение разобраться с проблемой так стремительно, кажется, испугало. Взгляд снова забегал, вызывая желание дернуть уголком губ, но я сдержался.
– Ольга Савельевна, наш психолог, работает по понедельникам, средам и пятницам. Так что можете в любое удобное время.
– Хорошо, завтра зайду.
– Простите, Игнат, так правда надо. Я бы не приставал с этим, но с нас требуют. Особенно учитывая ваши трудовые показатели…
– Я понимаю.
– Если вы решите уклониться, мы получим крупный штраф. И будем вынуждены урезать вашу заработную плату.
– Я схожу.
– Хорошо.
Как оказалось, многие компании закрывали глаза на адаптацию, подделывали отчеты и прикрывали спины сотрудников, за которых хотелось цепляться. Которые приносили прибыль. Но такие схемы практиковали не везде, и мне не повезло устроиться именно в такую организацию. Где ценили прозрачность.
А еще любовь к коллективу и дружеские посиделки, кажется.
Поэтому надо собраться и написать хотя бы пару предложений. Как минимум можно будет списать такой небольшой отчет на то, что мне тяжело все это начинать. Да и трудно понять, что от тебя хотят в принципе, когда ты сталкиваешься с подобным впервые. Если бы мне дали типовой дневник для ознакомления, у меня бы, может, все и поперло. Я бы настрогал сотни таких отчетов, успешно сдал итоговый тест по терапии и со спокойной душой продолжил бы заниматься работой.
Но нет. Типовых дневников мне не дали. А если они где-то и были, то найти их очень трудно. А я учился не на хакера, а инженера из совершенно другой сферы. Мое дело – проектировать и соединять схемы так, чтобы все работало. А не пытаться их взломать.
Пальцы с большой неохотой жмут на клавиши. Хочется начать с банального «Дорогой дневник», но я же не десятилетняя девчонка. Я взрослый мужик, которому поставили определенную задачу. И к ее выполнению нужно подойти серьезно. Чтобы у адаптационной комиссии не возникло вопросов, компании не выписали штраф, а мне не урезали зарплату. Осознание последствий помогает сосредоточиться. Уже слегка остывший чай снова отправляется в глотку, работа чуть ускоряется.
Спустя полчаса отчет благополучно закрывается. Отправлять его сразу не нужно, мне надо сдавать их скопом в конце недели. Но я знаю, что лучше не откладывать на потом, а сделать все сразу. Стартануть в понедельник и завершить все через четыре недели в воскресенье. Хочется верить, что я стану исключением из грустной статистики и все же не заброшу начатое.
Глава 2
– Игнат, добрый день, – мы встречаемся в конце рабочей недели.
Ольга Савельевна излучает доброту и понимание. И я бы оценил, если бы пришел в этот стерильный кабинет по своей воле.
– Здравствуйте.
Кресло кажется неудобным, несмотря на то что должно дарить комфорт. Женщина сорока лет тоже кажется неудобной. И никакого комфорта не дарит. Вызывает лишь желание разобраться с проблемой побыстрее и продолжить работу. К тому же последние две недели эта работа почти стоит на месте. Мне не удается решить одну задачу. И заполнение дневника по вечерам мне никак в этом не помогает.
– Вы принесли отчеты?
– Да, – вытаскиваю из сумки планшет и уже собираюсь отправить готовый недельный отчет в наш с Ольгой Савельевной чат.
Палец застывает, так и не добравшись до нужной кнопки, когда в голосе психолога слышится удивление.
– Вы вели электронный дневник?
Поднимаю на нее взгляд, перекладывая планшет на предусмотрительно кем-то установленный возле кресла столик.
– Ну да.
– Кажется, моя ошибка, – психолог мотает головой и снова, черт возьми, улыбается. – Прошу прощения. Но лучше вести дневник в обычной тетради или блокноте.
– Это еще зачем?
– Электронный и бумажный форматы отличаются. И у вас задействуются разные нейронные связи, когда вы пишете от руки или жмете на кнопки.
– Очень странно, – бормочу я, бросая взгляд на планшет. – То есть все это зря?
– Нет-нет! Вы отправьте, я обязательно прочту. Можем обсудить что-нибудь, если хотите.
– Нет, – обрываю резко, – мне нечего обсуждать.
– Хорошо.
– Этот отчет будет учтен?
– Да, конечно.
Я ощущаю, как Ольге неловко. Но единственное, чего мне хочется, – это поскорее покинуть кабинет и вернуться к схемам, которые никак не хотят включаться в работу и активировать нужные связи. Они так и застыли электронным форматом, не реализованные из-за
