Механизм преступного насилия - Игорь Петин

6. В целях последовательного осуществления принципов виновности, справедливости, гуманизма при квалификации насильственных преступлений, что является необходимым условием разрешения проблемы преступного насилия в обществе, предлагается:

А. Статью 18 «Рецидив преступлений», подп. «а» ч. 1 ст. 63 «рецидив преступлений», ст. 68 «Назначение наказания при рецидиве преступлений», а также ст. 86 УК РФ «Судимость» и связанные с ним институты уголовного законодательства исключить из УК РФ.

Б. Исключить из УК РФ ст. 213 «Хулиганство», одним из признаков которой является «грубое» нарушение общественного порядка и «явное» неуважение к обществу, что по существу воплощает в себе принцип узаконивания объективного вменения, препятствует необходимости установления целей и мотивов при расследовании иных преступлений и способствует негативной формализации процесса квалификации преступного насилия. По тем же причинам следует исключить из УК РФ составы преступлений с квалифицированным признаком хулиганства.

7. В целях соблюдения принципа субъективного вменения и в соответствии с ч. 1 ст. 49 Конституции РФ из статей Уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующих досудебные стадии, исключить слова «виновен», «не виновен», «признаю», «не признаю» либо различные степени их выражения. На досудебных стадиях должны выявляться цели и мотивы деяния, эмоциональное состояние субъекта, фактические обстоятельства дела, причины и условия совершения преступления.

8. Право на жизнь следует признать абсолютным фактически. По этой причине наказание в виде смертной казни необходимо исключить из ст. 44 УК РФ, а также и. 11 ст. 16, раздел VII «Исполнение наказания в виде смертной казни» УИК РФ. Казнь осужденного не устраняет причины и условия совершения насильственного преступления, но в общественном сознании создает мнение о возможности кого-то и как-то лишения жизни, что имеет негативные последствия.

9. С учетом выявленных упущений в теории и практике одновременно представляется разумным по уголовно-правовым и криминологическим основаниям максимальный размер уголовного наказания в виде лишения свободы установить до 10 лет с последующим снижением наказания при улучшении криминологической ситуации до 5 лет лишения свободы.

2. Меры предупреждения преступного насилия

Принципиальное значение для теории и практики имеет ответ на вопрос, возможно ли предупреждение насилия в обществе вообще. Ю. М. Антонян отмечает, что «насилие вечно как способ разрешения наших проблем, жизненно важных и самых ничтожных… этот способ так прочно сидит в нас, в нашей крови, в нашей повседневности, что отказаться от него очень трудно. Поэтому насилие и убийство выступают естественным и индивидуально целесообразным методом утверждения и самоутверждения, достижения успеха и одоления противника»[1058].

Многие исследователи, в частности И. Л. Петрухин, констатируют, что нравственного перерождения осужденного не происходит, более того, многие приобщаются к преступной среде[1059]. Однако выдвинутая Ю. М. Антоняном гипотеза, суть которой в том, что насилие вечно до тех пор, пока «прочно сидит в нашей крови», является условной. В стороне остались более важные вопросы: почему насилие возникло как модель отношений человека в обществе, какую роль выполняет для человека, можно ли его чем-нибудь заменить, почему преступное насилие является способом разрешения не только жизненно важных, но и «ничтожных» проблем человека? По существу, проблему насилия, в основном, пытаются разрешить без реального учета аспектов, связанных с поведением самого насильника, в частности подсознательного элемента, что не может являться верным.

Исходя из выдвинутого Ю. М. Антоняном довода можно поставить под вопрос даже наличие у насильственного поведения характера и степени общественной опасности, поскольку насильник прямое порождение общества и его «родное дитя». Неадекватность поведения, совершающего насильственные действия, как было сказано выше, в научном плане не доказана. Действительно, человек не может совершить действие, которому он не обучен или считает его невозможным. Человеческое сознание «не имеет и не может иметь содержание, независимо от этой (окружающей. – И. П.) действительности» [1060].

При таких обстоятельствах логичен вопрос о целесообразности борьбы с преступным насилием. Данное явление есть разрушение, и оно затрагивает не только потерпевших в момент его совершения, но и субъектов насилия в определенном будущем, а также воздействует на общество в целом. Насилие не может служить инструментом созидания[1061]. Истории известно достаточно случаев драматических и трагических жизненных исходов лиц, причастных к насилию в различных формах, но в научном плане такие факты не принято исследовать по ложным нравственным соображениям.

Подобные случаи – свидетельство неизбежности наказания за совершаемое индивидом преступное насилие. В частности, целостное исследование проблемы эвтаназии или желания лиц, осужденных к пожизненному лишению жизни, чтобы их расстреляли, могут служить доказательством верности теории самонаказания и конечной реализации принципа неотвратимости наказания или высшей справедливости в психическом мире.

Многократный рецидив насилия в поведении человека может создать мнение о его неисправимости со всеми вытекающими последствиями как для индивида, так и для его взаимоотношений с обществом и государством. Но «как признать неисправимым того, кого никто и не думал исправлять»?[1062]. Поскольку у насилия, как у любого явления, существует свой механизм, только знание может дать рычаги управления им. Э. Дюркгейм справедливо полагал, что воздействие на криминогенные социальные явления непременно должно основываться на глубоком анализе их сущности и соответствовать этой сущности. Случайные, хаотичные или необоснованные меры, что наблюдается в правоприменительной практике до настоящего времени, положительного и стабильного результата дать не могут.

Насилие будет существовать до тех пор, пока будут: а) проблемы; б) противники; в) силовые методы утверждения и самоутверждения. Г. В. Антонов-Романовский подчеркивает, что «“эффективность” криминального насилия и его распространенность напрямую связаны с неэффективностью противостоящих ему морали и права вкупе с правоприменительной деятельностью»[1063].

Поэтому для предотвращения насилия необходимо разрешить следующие взаимосвязанные проблемы: 1) личности преступника; 2) бессознательного в поведении человека; 3) систему существующего мироздания и взаимосвязи человека и окружающего его мира (микрокосмоса и макрокосмоса); 4) мировоззрение преступника и его ценностные ориентации; 5) причины возникновения «противников» и проблем; 6) ненасильственные методы утверждения и самоутверждения человека. Ответ на вопрос, почему поведение людей в одном и том же обществе может различаться как насильственное и ненасильственное, скрыт в обстановке и условиях формирования человека.

Перед обществом имеются два пути: либо исследовать обстоятельства, способствующие совершению насильственных преступлений и, устраняя их, идти по линии социального согласия и гармонии, либо не замечать обозначенной проблемы и продолжать практику объективного вменения, т. е. привлечение к уголовной ответственности без обязательного учета мотива, целей и эмоций субъекта. На первый взгляд, гораздо проще ничего не менять, продолжая лишь наращивать силовые ведомства и подавляя преступность силой. Но в этом случае внутренняя энергия человека может принимать все более извращенные и уродливые формы.

Поскольку энергия индивида всегда ищет пути реализации, более целесообразно и мудро направить ее на конструктивный, созидательный и гармоничный способ существования и развития, в том числе при помощи институтов и мер уголовно-правового реагирования. Поэтому предлагается обоснованным введение принципа уголовного права, отражающего указанное направление: принцип гармоничного развития. Сущность его заключается в необходимом учете внутреннего мира субъекта и оказании квалифицированной психологической и психиатрической помощи в целях достижения внутреннего равновесия личности, попавшей в сферу регулирования уголовно-правовых норм.

В этом видится также реализация ст. 2 Конституции РФ о провозглашении человека, его прав и свобод высшей ценностью и обязанностей государства по признанию, соблюдению и защите указанных высших ценностей. Без этого нормы уголовного законодательства вряд ли могут признаваться конституционными, ведь, как справедливо указывает Г. Ф. Хохряков, человечество, разрушив целостность психического мира человека, ничего не сделало для его восстановления[1064].