Идущие сквозь миры - Владимир Лещенко

— Я не стараюсь, — осторожно возразила я. — Во всяком случае, если и так, то участи жены нелюбимого и матери его детей…

— Хорошо, — спокойно произнесла жрица, немного подумав. — Сегодня как раз будет очередное Действо Матери. Может, Богиня даст тебе ответ. Идем, Лунные Девы уже собрались.

Мы спустились вниз, потом, пройдя анфиладой залов, оказались у полуоткрытых ворот из потемневшего дерева. Они вели в подземелья храма — самую древнюю его часть; говорили, что она была сложена в год, когда первые корабли моих предков пристали к этим берегам.

На стене у входа была изображена обнаженная женщина мощных, грубых форм, устремленная вперед в чувственном порыве. Темная Мать — она же Черная Луна. Ипостась божества, покровительствующая не обычной любви, а разнузданной темной страсти, разврату и животному наслаждению, а еще — любви между людьми одного пола. Моя богиня.

Мы шли темными коридорами, где никого не было, и мрак рассеивал лишь небольшой светильник в руке Старшей: шарик, испускающий матовые лучи аметистового оттенка, — вещь, никогда прежде мной не виденную.

Еще одна тайна храма?

Я подумала, что мне — простой смертной (что для Богини и ее служительниц вся древность моего рода?) — оказана непонятно высокая честь.

Даже обычные мистерии Лунных Дев в честь Великой Матери, совершаемые в священных рощах, были окутаны непроницаемой тайной.

Подсматривать за Девами, как гласили легенды, было смертельно опасно. Пойманных за этим мужчин будто бы, зачаровав, уводили в некие подземные пещеры, где приносили в жертву Темной Луне — олицетворению смерти и тления.

Так это или не так — меньше всего мне хотелось спрашивать сейчас и здесь, под этими вековыми сводами. Говорили, что самые древние подземелья храма никто не строил, а первые поселенцы, высадившиеся на эту землю, уже нашли их — сложенными из огромных камней неведомо чьими руками…

Пещеры сменялись прорубленными в скале и выложенными древней каменной кладкой проходами, иногда узкими, иногда широкими, прямыми или словно нарочито извилистыми.

Но почему — что такого особенного во мне?

Мы пришли. Это был большой зал, а может, уже пещера, ни стен, ни потолка которой не было видно в свете сияющих шариков и горевшего в грубых каменных чашах благовонного масла.

Тут в ряд стояли женщины, облаченные лишь в короткие туники.

Слитно поклонившись Старшей Сестре (меня они словно не заметили), они затянули высокими, звенящими металлом голосами песнопение на древнем, не известном никому языке, привезенное еще с другого материка.

Из темноты ударила ритмичная дробь множества барабанов. И в такт им задвигалась шеренга танцовщиц, плавно уходя в темноту и возникая из нее.

Затем в центре освещенного круга вспыхнуло пламя — в большой каменной чаше запылали ветви лавра и можжевельника.

Отсветы огня разливались по гладко отполированному полу. Отсветы его заплясали на нагих телах — одним слитным движением они сбросили туники и отшвырнули их во тьму. Подчиняясь ритму, колыхались девственные груди, змеевидно изгибались талии.

Но это не была пляска чувственная, подобная тем, что происходили под открытым небом в честь Лунной богини. Что-то более глубокое и важное было в движениях этих совершенных тел, что-то выше обычной эротики. Я перевела взгляд на жрицу, зачем-то приведшую меня на это необычное, но, чувствуется, великое священнодействие. И оторопела. Ее казавшийся вырезанным из серебристого дерева профиль словно принадлежал уже не человеку, а… Нет, не буду вспоминать и произносить вслух этого имени — одного из тех, что и в мое время произносились полушепотом и с оглядкой.

А строй танцовщиц прихотливо извивался, словно выписывая некие символы или иероглифы.

Каждый жест рук, каждый шаг стройных ног, каждое движение сильных мышц стройных, совершенных тел будто что-то говорил, и мне даже почудилось, что я начинаю понимать их язык…

Потом вдруг к моим губам была поднесена чаша с терпким напитком, которую я осушила, даже не заметив, и поднесшая ее нагая девушка — лет четырнадцати, не больше, — так же незаметно исчезла в подземной тьме.

И вот уже я стою среди Лунных Дев.

Вот мы становимся в круг, беремся за руки… Повинуясь знаку старшей, мы начинаем свой бег вокруг разгорающегося огня.

Извиваясь в бешеной пляске, мы несемся все быстрее и быстрее.

Я ощущала на своих плечах сильные ладони других танцовщиц.

Меня переполняло чувство чего-то необычайно сильного, живущего тут с незапамятных времен.

В чем тут было дело — в общей атмосфере таинства, или что-то было подмешано в масло, вылитое в огонь, или и в самом деле в этом месте обитали некие древние силы?

А потом я увидела — увидела вдруг и сразу. Сразу, без всяких эффектов, вроде клубящейся дымки или тоннеля из тьмы, через который нужно куда-то лететь — как мне это приходилось читать и слышать.

Яркое синее море, россыпь изумрудных островов на горизонте и парусник, не похожий на известные мне.

Легкий, стремительный, под выгнувшимся многоцветным парусом рассекал он волны.

Впереди, на носу, стояла стройная юная девушка в длинном зеленом платье, оставлявшем обнаженными плечи. Она стояла ко мне спиной, и я могла разглядеть только каштановые волосы, связанные в конский хвост, и смугло-золотую кожу.

Это было не просто видение — я чувствовала ветерок, овевающий мое лицо, чувствовала тепло нагретой солнцем палубы под босыми ногами и покачивание стремительно бегущего корабля.

И еще рядом со мной был человек. Он стоял сбоку, и я не могла его рассмотреть, но чувствовала каким-то образом, что он мне очень дорог…

Я очнулась. Я лежала распростершись на ковре в комнате Старшей Сестры. Пришла ли я сюда сама в трансе или меня принесли, я не помнила.

Главная жрица сидела рядом и с долей недоумения, как мне показалось, разглядывала меня.

— Извини, младшая сестра, — произнесла она, поджав губы. — Извини, я не смогла тебе помочь. Понимаешь, я не видела ни твоего прошлого, ни твоего будущего… Такое изредка бывает, — продолжила Старшая. — Чем это объясняется, не знает никто. Это очень странно, и я никогда ничего подобного не встречала. Будущего у тебя словно нет. Что странно — прошлого я тоже не вижу.

Я не была суеверной, но при последних словах холодок коснулся моего сердца. Служительница Луны уловила мое настроение.

— Нет, это не то, о чем ты подумала. Я не сказала, что вижу твою смерть. Я просто сказала, что не вижу твоего будущего… Единственное, что я смогла различить, что тебе предстоят испытания, но вот какие… И еще. Мне показалось, что где-то впереди твоя тень вновь появляется в рисунке нашего мира. Возможно даже, тебе предстоит сделать тут что-то важное. Впрочем, все в воле Матери…