История Церкви - Николай Тальберг

В порядке совершения таинств, по сравнению с первыми веками, не произошло никаких перемен. Так, чтобы принять крещение, требовалось предварительно пройти степени оглашения, которые оставались теми же, что и в 3 в. Только число оглашенных в 5 в. стало уменьшаться, потому что к этому времени окончательно утвердился обычай крещения детей. К этому же времени стал мало-помалу исчезать распространившийся было в 4 веке обычай взрослых откладывать свое крещение на неопределенное время, в расчете с помощью крещения, принятого в конце жизни, получить отпущение всех грехов. К обрядам при совершении таинства крещения присоединилось еще дуновение на крещаемого при чтении заклинательных молитв. Обычно крещения совершались в субботу под праздник Пасхи и в Пятидесятницу; на востоке - также в праздник Богоявления. Вопрос о крещении еретиков, поднятый в 3 веке, был разрешен окончательно на соборах. Было решено (Перв. Всел. Соб., прав. 19; 2 прав.7; Трулл. соб., прав.95) - всех еретиков, которые извращают христианское вероучение в его сущности и не имеют у себя правильного крещения во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, перекрещивать при обращении их к Православной Церкви, прочих же присоединять только через миропомазание. Относительно миропомазания нужно только заметить, что с 5 в. уже во многих западных церквах это таинство совершали исключительно епископы. Совершение таинства Евхаристии осталось таким же; только то богослужение, во время которого оно совершалось, т. е. литургия, получило определенность и единообразие. К 4 веку в разных церквах были разные литургии, хотя и сходные в существенном. В иерусалимской церкви была своя литургия, по преданию приписываемая апостолу Иакову, в александрийской - евангелисту Марку, в римской - св. Клименту, в испанской и галльской - тоже свои, сходные с иерусалимской; в 4 веке появились, кроме того, еще новые изложения литургии, в Медиоланской церкви - Амвросия, в Кесарии Каппадокийской - Василия Великого, в Константинополе - Иоанна Златоуста (сокращение литургии Василия Великого) и, наконец, чин литургии преждеосвященных даров, составленный папой Григорием Двоесловом. Литургия Василия Великого и Иоанна Златоуста со временем вошли во всеобщее употребление в восточных церквах. Остальные таинства - покаяние, священство, брак и елеосвящение - вообще все получили определенный чин, как свидетельствует о том сакраментарий (6 в.) Григория Двоеслова.

Покаянная дисциплина и раскол донатистов

Заботясь о чистоте нравов своих членов, Церковь, в первые три века, установила строгую дисциплину относительно их образа жизни и поведения. Она требовала, чтобы все верующие вели по возможности жизнь святую, свободную от грехов. Если же в ней появлялись тяжкие грешники - отступники от Церкви, еретики, блудники, убийцы и т. п., то она отвергала их от себя как недостойных членов, и затем, когда они желали опять вступить в общество верующих, принимала их после продолжительного, тяжелого испытания и принесения публичного раскаяния. Но уже в 3 веке, назначив особых пресвитеров для кающихся (падших), Церковь отчасти смягчила строгость своего суда. В 4 веке, когда членами церкви становились целые народы во главе со своими правителями, а не отдельные лица, во многих частных случаях было неудобно применять строгую дисциплину, и она была ослаблена еще больше. Хотя отлучение от церковного общения явных, открытых грешников, равно как и степени кающихся, установленные в 3 веке, существовали и в 4 в.; но отцы Церкви, определяя на соборах продолжительность отлучения и виды наказаний за те или другие грехи, в то же время нередко предоставляли епископам, по их личному усмотрению, облегчать участь кающихся. К концу 4 в. отлучение от церковного общения обыкновенных грешников и затем публичное прохождение "степеней кающихся" с публичным покаянием совсем стало уходить из церковной практики сначала на востоке, а потом и на западе. Константинопольский патриарх Нектарий отменил (390 г.) в своей церкви должность пресвитеров для кающихся, после чего каждый, по собственному желанию, мог избирать себе духовника и перед ним исповедоваться тайно во всех своих тайных и явных грехах. Примеру Нектария последовали епископы других восточных церквей. Сообразно тяжести грехов духовники накладывали на кающихся разного рода искусы, которые они должны были выполнять тайно, и затем получали разрешение. В этом случае епископы давали своим пресвитерам определенные наставления относительно самой исповеди и тех наказаний, которые, по церковным канонам, должны были накладываться на кающихся за те или другие грехи. Торжественное же отлучение от Церкви употреблялось в приложении к еретикам и раскольникам и редко к обыкновенным грешникам. На западе частная тайная исповедь окончательно заменила публичную около середины 5 в., при папе Льве Великом.

Во 2 и 3 веках противниками общецерковной покаянной дисциплины были монтанисты и новациане. В 4 веке такими противниками стали донатисты. В сущности они разделяли те же мнения, что монтанисты и особенно новациане, и самый раскол донатистов, можно сказать, был возобновлением новацианского раскола, только в другой стране и под другим названием. Донатисты, как и новациане, смешивали понятие о Церкви видимой с понятием о Церкви невидимой, перенося на первую признаки последней - чистоту, святость и проч. Так, приняв за основание, что Церковь должна быть святой, они полагали святость ее в святости ее членов.

"Донатисты", пишет С. В. Булгаков, "последователи Доната, епископа Нумидийского, который, при избрании в 311 г. епископа Карфагенского, не признал достойным этого сана Цицилиана, потому что он, подобно многим другим, во время гонений на христиан, вынужден был выдать язычникам священные книги, которые они требовали для уничтожения. Донат называл его отступником и под этим предлогом образовал в 312 г. собственную партию, и проповедовал необходимость вторичного крещения, потому что первое, принятое от "еретиков", по его учению, было недействительно, и необходимость восстановления первобытной церкви: это назначение он приписывал себе. В фарисейском сомнении его последователи считали себя обществом святым, духовным и отделились от Церкви как общества греховного и плотского. От своих последователей они требовали высокой нравственности, с щепетильной боязнью и фанатическим ужасом избегали всякого сношения с тяжкими грешниками и даже людьми, находящимися в церковном общении с ними, считая их смертельной заразой, эпидемией, отравляющей своим греховным ядом всю нравственную атмосферу церковного общества. Они признавали действительность таинства зависящей от нравственного поведения совершителя его, от его личной веры, и считали крещеных грешным духовенством, или только находящимися в церковном общении с тяжкими грешниками, за некрещеных язычников; они проповедовали полное и всецелое отделение церкви от государства, утверждая, что церковь и государство не должны иметь ничего общего; протестовали против насильственных мер и всяких стеснений в делах церкви и совести, и в гонениях, воздвигнутых на них со стороны православной гражданской власти, видели доказательство истинности своей церкви. Последователи Доната господствовали в христианских провинциях северной Африки, и в 330 г. имели уже 172 епископов. Донатисты, всегда враждебные господствовавшей Церкви, наконец, до того окрепли, что в 348 г. напали на императорское войско, выступившее против них для обращения, и в течение 30 лет опустошали Мавританию и Нумидию, грабили, занимались разбоем, мучили не принадлежавших к их секте.

Большую свободу донатисты имели в царствование Юлиана Отступника. Православные епископы старались воздействовать на раскольников силой убеждения. Блаженный Августин, бывший (395 г.) епископом в г. Иппоне в Нумидии, особенно трудился над их обращением. Он писал опровержения их сочинений, устраивал с ними диспуты. Пользы это приносило мало. Обращались только единицы. В 405 г. на соборе в Карфагене и бл. Августин согласился с необходимостью принятия против них строгих мер. Император Гонорий издал против них строгий указ. Донатисты продолжали проявлять крайний фанатизм. В 411 г. в Карфагене состоялся, по желанию Августина, торжественный диспут. На соборе присутствовало 268 православных епископов и 279 донатистских. Присутствовал и представитель императора Марцеллин. Споры продолжались три дня, но ни к чему не привели. Со стороны православных особенно выделялись Августин и Аврелий. Донатисты остались непреклонными в своем отщепенстве. "Эта секта", пишет С. В. Булгаков, "столь грозная в 4 и 5 в., истребилась совершенно с завоеванием сарацинами тех провинций, где она находилась". С 7 в. существование донатистских обществ прекратилось.

Христианская жизнь вообще

Как и в первые века, так и теперь, христианство, когда принималось и усваивалось надлежащим образом, оказывало благотворное влияние на жизнь, Его высокие нравственные начала находили и теперь прекрасное осуществление в жизни как целого христианского общества, так и отдельных личностей. Так, мы видим, что христианское правительство греко-римской империи, под влиянием христианских нравственных начал, издает благодетельные для общества законы, например, об ограничении рабства, облегчении участи пленных и рабов, против гладиаторских зрелищ и т. п. Общество начинает устраивать свою жизнь сообразно христианским требованиям. Страсть к безнравственным театральным зрелищам, укоренившаяся в греко-римском обществе, постепенно ослабевает, и место зрелищ занимают благочестивые христианские упражнения, например, путешествия к святым местам; возрастает общественная и частная благотворительность; семейный гнет и произвол уступают место христианской любви; женщины выходят из того рабского положения, в котором они находились в языческом мире, и как жены и матери занимают в семье почетное место; отношения отцов к детям и детей к отцам становятся гуманнее и т. п. Многие примеры из жизни христиан 4-го и последующих веков полностью это подтверждают. На первом месте перед нами стоят великие отцы Церкви, которые навсегда остались образцами благочестивой и святой жизни (со многими из них мы уже встречались в этом разделе). Далее, мы видим множество страдальцев за веру и благочестие, как, например, во времена Юлиана и еретиков-императоров, когда многие христиане считали за лучшее лишиться житейских выгод, чем изменить своим религиозным убеждениям, или во время гонений за пределами Римской империи (например, в Персии); все они отличались теми же добродетелями, что и мученики первых веков. Наконец, семейная жизнь христиан представляет немало примеров благочестия и святости. Такие благочестивые женщины, как Нонна, мать блаженного Августина, и другие представляют собой прекрасный образец христианских матерей и жен. Вообще женщины по преимуществу были представительницами благочестия в семейной жизни; занимаясь в тиши и уединении воспитанием своих детей, они полагали в них первые семена благочестия.