Загробная жизнь дона Антонио - Евгения Соловьева

Так и получилось, что в самом начале осени, на первых пассатах, «Роза Кардиффа» и «Ульфдалир» вернулись на Тортугу и остались в гавани на полтора месяца, пережидать осенние ураганы.

Само собой, эти полтора месяца были наполнены делами под завязку. Надо было выгодно продать добычу, возобновить добрые отношения с губернатором, позаботиться о мелком ремонте, новых парусах и пушках, закупить провиант, обновить гардероб… словом, вздохнуть было некогда. Настолько некогда, что сэр Морган за полтора месяца так и не выбрал времени зайти в гости к Кассандре. Он ограничился запиской, переданной через Торвальда, и сундуком подарков. Да и сам Торвальд тоже вполне мог считаться подарком: он пропадал у Кассандры днями и ночами, настелил ей новую крышу и уже пристраивал к дому еще одну комнату. Для будущих маленьких Харальдсончиков.

Пожалуй, им можно было позавидовать.

Но завидовать Моргану было совершенно некогда!

Вот и сегодня он собирался сразу после завтрака отправиться с Недом в порт и потолковать с пришедшим вчера французом насчет содержимого его трюмов. Если француз не врал про удачную охоту, у него вполне могут оказаться шкуры селки.

Именно о своей страшной занятости Морган и сообщил Торвальду, когда тот подсел к его любимому столу в таверне Джона Серебряной Ноги, заглотил самую большую сосиску и спросил, не собирается ли друг сегодня почтить их с Кассандрой дом своим присутствием.

– Ваш? – переспросил Морган, едва не подавившись. – С каких это пор?

Торвальд сделал важное лицо, погладил заплетенную в целых три косы бороду, смахнул пылинку с новехонького, шитого золотом камзола и веско заявил:

– С сегодняшнего. Кассандра согласилась стать моей женой. Ну, где поздравления?

Проглотив застрявшую в горле сосиску, Морган хлопнул его по плечу:

– Поздравляю! От всей души!

– И?..

Морган вздохнул. Отказаться от приглашения в такой день – кровно обидеть друга и почти побратима. Нельзя. Но и встречаться с Кассандрой – тоже. Она не поймет, что так лучше. И, чего доброго, явится в «Девять с половиной сосисок» ради беседы с подругой. А подруги-то и нет, вся вышла. Если рассудить здраво, совет Кассандры очень даже помог. Нет больше никакого проклятия, а есть капитан Генри Морган, вполне довольный тем, что он Генри Морган. Нежной девице не место на пиратском корабле, а другого места нет и не предвидится. Да и если б оно было – не сможет она уже стать примерной хозяйкой дома, послушной женой и заботливой матерью. Слишком привыкла к свободе и власти. Останься она дома, в Торвайне, унаследуй герцогство, тогда бы ей не помешали и юбки. Герцогиня – это почти что королева, только владения поменьше.

Вспомнив Торвайн, а вместе с ним мать и ее крик о колдовстве, Генри Морган нахмурился.

Матушка сорвала ему такое дельце! Каперский патент от королевы Испании – это вам не берлога на Тортуге. С каперским патентом он мог бы купить себе поместье в Испании или в колониях, получить дворянство и стать пусть не герцогом, но хоть бы губернатором какого-нибудь острова! Чем он хуже Ле Вассера?

Кракены б глодали эту матушку!

И кракены б глодали этого счастливого бородатого варвара. Придется идти, радоваться за новобрачных.

Торвальд сцапал из его тарелки последнюю сосиску, махнул одной из подавальщиц:

– Сидра мне! – и подмигнул Моргану. – Сходим в порт, а потом к Кассандре. Пока она сама не явилась в «Сосиски» со всей своей бандой.

«Вот уже и угрозы пошли, – подумал Морган, допивая свой сидр. – Пора бояться».

С французом потолковали, нашли две шкуры селки и договорились, что их доставят прямо к Джону в таверну. Больше поводов тянуть не было, разве что внезапно разразится еще один ураган. Но на этот раз море и ветер не собирались спасать сэра Генри Моргана – видимо, не считали Кассандру такой уж опасностью.

Впрочем, она и не была опасностью. Просто не слишком приятно, когда в твои личные дела вмешивается ведьма, и неважно, какие у нее намерения. Путь в ад мостится ежедневно и от чистого сердца.

В доме за забором из надежд и благодарности творились суета и безумие. Как и следовало ожидать, в этой суете и безумии участвовали команды обоих судов – предатели и негодяи, ни один не проболтался своему капитану о свадьбе! Даже Нед!..

Хотя почему «даже»? Наверняка именно Нед и велел всем помалкивать, потому что точно знал: дай сэру Моргану фору в сутки, и у него непременно найдется чрезвычайно уважительный повод не прийти.

Предатели. Все. Никому нельзя верить!

Сэра Генри Моргана приветствовали дружным ором, топотом и грохотом. В этой какофонии особенно хорошо звучал визг подсвинка, сбежавшего из-под ножа и теперь удирающего галсами между пиратских ног. Этот поросенок, каким-то чудом углядев открытую калитку, кинулся к вожделенной свободе – и был пойман за уши женихом. Очень полезным в хозяйстве, добычливым и вообще самым лучшим на свете женихом. Прям хоть завидуй ведьме и думай, а каким женихом мог бы быть дон Альварес де Толедо-и-Бомонт?

«Дурацкая мысль. Жених для капитана – нонсенс. А второй донны Хосефы из дона Альвареса бы точно не вышло. Так что не судьба, благородный дон. Не судьба нам встретиться!»

А вот встретиться и поговорить с Кассандрой была судьба. И зря сэр Генри Морган надеялся, что в суматохе праздника ей будет не до того. Еще как до того! Едва завидев гостя, она отмахнулась от всех своих помощников и мешальщиков, солнечно улыбнулась ему и позвала в дом вместе с Торвальдом.

Это понравилось Генри Моргану еще меньше. Вот честное слово, был бы на ее месте какой-нибудь испанец, уже получил бы полдюжины ядер под ватерлинию. О чем это она собирается говорить при капитане Харальдсоне?

– Нет, не я рассказала о твоем секрете, – ответила на невысказанный вопрос Кассандра, едва они остались в ее «колдовской» комнате втроем.

– Что знает команда «Розы Кардиффа», то знает и команда «Ульфдалира», – подтвердил Торвальд. – Но никто больше, клянусь милостью Эгира.

Очень захотелось вытащить из-за пояса пистоль и разрядить его в довольную норвежскую физиономию. Но вот досада, сэр Генри Морган вот уже четыре месяца не носил пистолетов за поясом. Просто на всякий случай. Ведь порох так легко взрывается, когда этого хочет Альба.

– И давно ты знаешь, капитан Харальдсон? – спросил он очень, очень ровно.

– Давно, – согласился омерзительно довольный медведь. – С тех пор как мы взяли на абордаж «Санто-Доминго»!

Морган даже не стал спрашивать, какого черта Торвальд молчал. И так понятно, что сошлется на безмерное уважение. Но на самом деле такая спокойная реакция была неожиданной.

То ли северянин умел читать мысли, просто не признавался, то ли на лице у капитана Моргана мелькнуло что-то эдакое, но причина спокойствия выяснилась тут же: