Соль - Адам Робертс

Я как бы превратился в бога. Военного идола.

Эти размышления вызывали отвращение, нагоняли депрессию. Или может быть, я просто так своеобразно реагировал на операцию или на прогрессирующую внутри меня болезнь.

Мне внезапно пришло в голову, что я настолько всесторонне приготовился умереть, что даже испытывал наслаждение во время битвы, в моем разуме царила чистота. И в то же время с болью, сравнимой с переломом кости, я понял, что теперь существование в обществе людей осквернило эту чистоту.

Я провел вечер в разговорах с группой примерно из тридцати человек, большая часть которых приходилась мне близкими друзьями, а с остальными я хотел бы завести хотя бы приятельские отношения в будущем. И так мое желание умирать уменьшилось, а чистота разума приобрела серый цвет. Той ночью я спал на кровати, вырубленной в скале, наподобие матраса, наполненного мягким пластиком. Любовным утехам со мной предавалась какая-то женщина — немного постарше ребенка. Но на этот раз половой акт не предвещал освобождения духа от тела, не освещал прелюдию к битве: как раз наоборот, он привязал меня к этому миру, к дальнейшей жизни.

Тремя днями позже я повел мою (итак, притяжательное местоимение) группу партизан убивать сенарцев на территории бывшего Алса, но сделал это с нараставшим чувством раздражения от необходимости идти в атаку.

И все же пришлось снова убивать.

6

ДАР

БАРЛЕЙ

Это продолжалось двадцать шесть месяцев. Неужели так долго? Да нет же, наверняка меньше. Я все эти годы жил в командном бункере, провел там гораздо больше времени, чем в любом другом месте. Но наша война принесла Сенару славу, Бог и свобода победили. Сомневавшиеся были, как всегда, но такие люди никогда не остаются долго при своем мнении.

Наша нация — самая сильная и гордая из всех. Нас выбрал Господь, чтобы через наши руки придать форму новому миру. Но война ужасна, мы все пострадали от нее.

Да, пострадали все — от самых бедных до самых богатых и знаменитых. Все мы молились, чтобы хватило силы выстоять, у всех возникал страшный вопрос: а стоила ли овчинка выделки? Не много ли жизней отважных мужчин положили мы на этой пусть славной, но все же кровавой войне?

Однако война была неизбежна и необходима. Никто не сомневался. Я смотрю сейчас на соль — соль, которая нас окружает, и молю Бога дать мне ответ, что означает сей ландшафт. Я всегда думал, что Соль — это место для слез, но теперь изменил свое мнение. Что, если бы соль потеряла свой вкус?..

Война стала приправой к пище. Без нее наша жизнь напоминала бы утомительное бесконечное брожение по кругу: посадка растений и сбор плодов, брак и рождение детей, взросление, старение и смерть. Но война дала нам цель, интерес, возбуждение. Пища приобрела специфический вкус. Как соль необходима в организме, так и война — в теле и политики, и жизни вообще. И теперь я могу вознести хвалу Богу за то, что Он выбрал такой подходящий символ нашего существования. Планета — это ребус в божественном замысле.

Вот уже полтора года прошло, как моего Жан-Пьера нет со мной. Его сразила игла снайпера: неведомый стрелок, словно трус, из-за угла выполнил свою задачу, которую нашептал ему на ухо Змий! Спрятался в темноте на безопасном расстоянии и отравил счастье Эдема…

После этого я пребывал в ярости несколько недель. Крушил мебель в своем бункере в приступе гнева и бесконечного горя. Выл как животное. Мои генералы вылетели из кабинета в ужасе, когда я голыми руками отбил край деревянного стола. Позже — воспоминания все еще причиняют боль, которая мешает мне вести повествование, — сидел в ванной комнате при кабинете. Сидел на полу, в неясном свете ламп, и рассматривал себя в зеркалах на потолке и дальней стене.

Какое жалкое зрелище: старый, бледный мужчина с гротескными чертами. И все же во мне обитала жизнь. А в молодом прекрасном Жан-Пьере уже поселилась смерть…

Думаю, я ненадолго потерял рассудок от горя, по крайней мере не вполне осознавал свои действия. Враги заявляют, будто я приказал немедленно отравить все Персидское море и взорвать пару атомных бомб в основных точках Северных гор. Смешно. Даже если мне и пришла в голову такая разрушительная акция, которая наверняка повлекла бы за собой незамедлительный ответ со стороны двух оставшихся персидских наций, мои генералы разумно проигнорировали бы подобный приказ. Только вот я не могу поверить, что говорил такое. Не могу поверить, что мог использовать свою власть для принятия столь пагубных решений.

С другой стороны, мне кажется, что мои враги были не прочь испортить отношение народа к своему вождю. Естественно, я бы никогда не пошел в своем гневе дальше разгрома собственного кабинета.

Но горе действительно поглотило меня.

Я санкционировал постройку (стоившую немало денег, потому что новые программы для фабрик нуждались в тщательной проработке, в прежнем обеспечении обнаружились грубые ошибки) нескольких технических средств для боевых действий в горных условиях.

На северных территориях у нас возникали неразрешимые проблемы: спутники мало чем помогали в получении информации, автомобили и грузовики не могли проехать в горах, на самолетах же не было ни необходимого разведывательного оборудования, ни надежных платформ для установки достаточно мощного оружия. Это означало, что мы вынужденно обходились некоторым количеством пеших патрулей в районе, который противник знал куда лучше, чем мы. Неудивительно, что наши солдаты погибали во множестве несчастных случаев.

Итак, я приказал создать техническое средство, достаточно маневренное, чтобы прокладывать себе путь среди горных пиков, и в то же время достаточно надежное, чтобы выстоять и послужить защитой людям в бою. Затратив огромные средства мы спроектировали и построили низколетящий аппарат с тяжелым бронированием, который стал известен под названием «Сенарский боевой самолет 7», или СБС-7. Он поможет нам наконец завершить войну — войну, которую мы уже выигрывали, снова и снова, но которая не желает прекращаться.

Однако решить все проблемы с вводом СБС-7 в строй оказалось не так легко. Мы произвели четыре аппарата, прежде чем обнаружили неполадки в их двигателях, и в результате получили кошмарную катастрофу, которую наверняка все видели по телевизору. Так что техникам пришлось в срочном порядке переделывать СБС-7, и запустили их в производство на шесть месяцев позже, чем планировали.

И этот дурацкий промах в конструкторской разработке стоил мне жизни моего любимого Жан-Пьера! Если бы ему дали новый самолет, он патрулировал бы территорию на нем. А так из-за глупой ошибки он лишился авиационной поддержки и продолжал руководить пешим отрядом…