Танцующий горностай - Влада Ольховская

Тогда он и решился прибегнуть к услугам Марии. Теперь Савельева старательно подчеркивала, что она очень помогла этому младенцу, забрав из откровенно маргинальной семьи. Что же до психологической обработки Светы… Девушка уже была не в себе. Новое внушение не могло сделать хуже, Мария даже не сомневалась в этом!

Она умолчала о том, что наверняка не только содрала с Поздеева внушительный гонорар, но и заручилась его поддержкой в своих новых проектах. О деньгах она вообще никогда не говорила, делая вид, что ее главной целью всегда оставалось благополучие детей, которым она дарила новую жизнь.

Не стала она молчать и о той афере, которую провернула с Елизаветой Сурначевой. Они действительно много лет работали вместе, нелегально перемещая детей по стране и за ее пределы, тут близнецы угадали верно. Ну а потом Сурначева подошла к Марии с очень странной просьбой: отыскать мальчика, внешне похожего на ее племянника.

– Я вам клянусь, я не знала, что она его убьет! – доказывала Мария.

– Даже когда вам велели убедить похищенного ребенка, что он – Тимур Максаков? – холодно поинтересовался следователь.

– Нет, тогда я узнала… А когда выбирала мальчика, я думала, что это какой-то сюрприз Тимуру… Если бы я знала, я бы не нашла его!

Подобные заявления даже на бред не тянули, но с Марией пока не спорили. От нее ждали фактов, а доказывать степень ее вовлеченности предстояло другим людям.

Она признала, что на роль двойника Тимура действительно выбрали Ивана Гаевского. Это она тоже считала одолжением мальчику – его вытащили из семьи алкашей и наркоманов! А вот свою причастность к нападению на Вячеслава Гаевского Мария упорно отрицала. Деда ограбили какие-то укурки, она тут при чем? Александра допускала, что в этом случае Савельева все-таки ускользнет от ответственности. Но по сравнению с тем, что уже удалось доказать, это было не так важно.

Уже когда Ваня был похищен, Сурначева заявила, что он должен будет заменить Тимура. Мария, как честный человек, попыталась отказать и объяснить, что так делать нельзя, это неправильно…

Тут уже не выдержал даже видавший всякое следователь:

– Не ломайте комедию! Признаем по умолчанию, что мальчика вы обработали, полгода продержав в плену. Что было дальше?

– Дальше покалечили настоящего Тимура… Я вам клянусь, я даже не знала!..

А вот это, скорее всего, было правдой. Сурначева для всего предпочитала нанимать профессионалов. Мария была профессионалом в похищении и психологической обработке, однако доверять ей покушение на убийство было слишком рискованно. Этим занялись другие, Мария лишь должна была держать своего нового подопечного наготове. Если бы Тимур не пережил безжалостный наезд и умер на том пустыре, был бы задействован план Б: труп мальчика увезли бы на той же машине, выставив все похищением. Это немного сложнее, не так выгодно, но результат тоже удовлетворительный. Тогда после получения выкупа Максаковым вернули бы избитого, потерявшего память Ваню.

Но разыгрывать спектакль с похищением не пришлось: Тимур нападение пережил. Сурначева позволила убитым горем родителям повозить его по лучшим клиникам, прекрасно зная, что ни к чему толковому это не приведет. А когда они были готовы на что угодно, она шепнула брату, что есть одна больница, где практикуют экспериментальное лечение. Из-за проблем с лицензированием клиника тайная, принимают туда не всех, но она знает путь…

Максим с благодарностью согласился принять ее помощь. Почему он должен был не доверять родной сестре? Почему засомневался бы в ней, если всю жизнь не сомневался?

Тимура увезли в больницу – одного, без родителей, как и требовалось по условиям тайной клиники. Там мальчик и погиб.

– Не знаю, как, – отрезала Мария. – Я этого не видела, не представляю, что сделали с телом. Зачем мне? У меня получили готовую замену!

Ваня уже прошел годовую психологическую обработку, он почти не помнил, кто он такой. Потом его еще и покалечили, чтобы придать сходства с Тимуром, а заодно и замаскировать отличия во внешности. Этими травмами потом могли объяснить все, что угодно: спутанные воспоминания, забытые имена и лица, изменения в поведении.

Мария готовилась наблюдать за проектом не менее трех лет, слишком уж рискованным он был. Однако на начальном этапе все точно шло прекрасно: никто, кроме Веры, не заподозрил неладное. Но Вера и должна была о чем-то догадаться, ее очень скоро тоже ожидала незавидная участь…

– Без моего ведома, – в который раз повторила Мария. – Мне очень, очень жаль Тимура. Если бы меня не шантажировали, я бы никогда не согласилась на участие в таком! Но Тимура я оживить уже не могла, мне нужно было сделать все, чтобы спасти хотя бы Ванечку!

Александра понятия не имела, поверят ли в эти стенания на суде. Вроде как глупо, но все возможно. Вон, Аркадию Павлову предстояло уйти с минимальным наказанием, опытный юрист умел договариваться и жонглировать законами. Впрочем, сложно сказать, что он вышел сухим из воды. Инны он лишился навсегда, девочку ожидала долгая реабилитация, но психологи считали, что у нее есть все шансы вернуться к нормальной жизни.

Всеволода Поздеева пока задержали, по его делу готовилось разбирательство… по многим делам, связанным с ним. Нику изъяли из семьи и поместили под временную опеку. Свету отправили на лечение. В день, когда она покидала свой дом, Александра приехала проводить ее. Она и сама не бралась сказать, зачем, они ведь толком не были знакомы. Ей просто хотелось убедиться, что все пройдет нормально.

Света казалась безразличной ко всему, она словно не понимала, что происходит. Кто-то сказал ей правду… Возможно, слишком рано, но исправить это было уже нельзя.

Когда Александра случайно оказалась у нее на пути, Света смерила ее безразличным взглядом.

– Вы из врачей?

– Я из полиции.

– Из тех, кто забрал у меня отца, значит…

– Забрал отца? – удивленно повторила Александра. – Да вас избавили от него! Светлана, вы хоть понимаете, что сделал с вами этот человек?

Света нерешительно коснулась нижней части своего живота.

– Понимаю. Но разве мне станет легче от того, что его забрали у меня?

– Я уверена, с вами все будет хорошо…

– Мне вернут Нику?

– Она не…

– Не моя дочь, – перебила ее Света. – Но мне ее вернут? Позволят ее удочерить? Я же люблю ее…

Одной любви для этого было недостаточно. У Светы не было ни образования, ни работы – зато было психическое расстройство, которое вот-вот должны были диагностировать. И хотя она действительно обожала малышку, она вряд ли могла обеспечить