Прощение - Лавейл Спенсер

- Ноа, как все это странно.

- Я знаю.

- Не могу поверить, что это вы и я...

Стоя в темноте, оба подумали об одном: о том, с чего началось их знакомство, как они сразу невзлюбили один другого... И вот теперь...

Она задала вопрос, который удивил его:

- Ноа, можем мы повторить то же самое?

- Почему же нет, Сара Меррит, - ответил он с улыбкой в голосе.

В темноте его руки коснулись ее головы, он нашел ее рот и полностью овладел им; и снова она ощутила легкий запах туалетной воды, который преследовал ее последние недели во время завтрака; его усы были мягкими, язык - еще мягче, теплый и влажный. Она с жаром ответила на его поцелуй, он так сильно сжал ее в объятиях, что почти приподнял с пола, и она вынуждена была встать на носки.

Когда ее подошвы опять коснулись пола, оба они с трудом перевели дыхание.

- Пожалуй, лучше, если мы пойдем домой, - прошептала Сара.

- Конечно. Уже довольно поздно.

Он подхватил с пола рулон и свою шляпу, вышел вслед за ней на улицу, подождал, пока она запирала дверь на замок.

На удивление мало говорили они по пути к дому. Поднявшись по лестнице к самому входу, Сара остановилась там в некоторой нерешительности: что будет дальше? Последует ли прощальный поцелуй?

- Послезавтра я разыщу кусок слюды, - сказал он вместо поцелуя.

- Большое спасибо.

- Я принесу к вам в контору. Размельченный.

- Прекрасно...

Рука Сары коснулась уже дверной ручки, когда он тронул ее за плечо.

- Сара... Я не очень умею говорить такие вещи, но... - Он стоял, переминаясь с ноги на ногу. - В общем, хочу сказать, мне было очень хорошо, когда мы пели с вами "Тихую ночь"...

- Да, мне тоже. У вас, правда, прекрасный голос, Ноа. Когда в городе появится церковь, возможно, вы будете петь в хоре, верно?

- Может быть. Если вы станете его руководителем.

Небо прояснилось, высыпало много звезд. В их свете он хорошо видел ее лицо, хотя его собственное скрывалось в тени полей от шляпы. Видел, как она улыбнулась, когда проговорила:

- Ну, я пошла.

- А я отправляюсь в свой обход. - Он отдал ей бумажный рулон.

- Спокойной ночи, Ноа.

- Спокойной ночи, Сара.

- Увидимся за завтраком...

Сара медленно готовилась ко сну. Душа ее была в полном смятении от столь резко изменившихся по отношению к Ноа чувств.

Уже надев ночную рубашку, она плотно завернулась в шаль и достала свой дневник, куда время от времени, по старой еще привычке, записывала все, что казалось ей важным и значительным в собственной жизни.

"Меня поцеловал, - начала она писать, - по-настоящему поцеловал мужчина, у которого были интимные отношения с моей сестрой. Мужчина, которого я еще недавно открыто ненавидела. В этом городе я, пожалуй, единственная одинокая и в то же время приличная женщина, и я пытаюсь честно разобраться, не в этом ли причина его внимания ко мне. Но все же, наверное, нет. Мне кажется, наши чувства по отношению друг и другу претерпели очень серьезные изменения, только вот до какой степени - на этот вопрос сейчас не могу ответить. В нашей семье женщины вели себя, увы, не должным образом: сначала моя мать, а теперь - Адди. Может быть, и у меня есть тайное предрасположение стать такой же, как они? Может быть, он полагает, я для него легкая добыча?.. Не хотела бы так думать, но как избавиться от сомнений и подозрений, если местом, где я впервые его встретила, был публичный дом? И должна ли я поощрять человека такого сорта? Что бы мне посоветовал мой отец... Если же предположить, что намерения у Ноа Кемпбелла честные, что он даже влюблен в меня и предложит выйти за него замуж... Нам ужасно будет иметь с ним дело, помня и зная, что до меня у него была моя сестра..."

Утром Сара по-прежнему чувствовала смущение. Сидя за столом напротив Кемпбелла, она разрывалась между желанием встретиться с ним взглядом и таким же сильным желанием избежать этого.

К счастью, он снова вел себя с ней точно так же, как со всеми остальными. Он придерживался этой линии поведения и за ужином в тот день, и на утро следующего дня. Вежливый, ничего не значащий разговор, такой же взгляд.

Во второй половине дня он, как и обещал, занес к ней в контору толченую слюду. В комнате был Патрик. Ноа зашел туда и положил на стол перед Сарой небольшой пакет.

- Ваша слюда, - произнес он немного торжественно.

- Благодарю.

К удивлению Сары, это простое слово она проговорила со стесненным сердцем. Взглянув на Патрика, который находился совсем близко от них, она добавила:

- Я уже сделала что-то вроде крыльев. Хотите взглянуть?

- Конечно. Почему нет?

Она повела его в другой конец комнаты, где три разного вида бумажных креста просыхали от клея, разложенные на бочках с краской. Спиной к Патрику, они склонились над ними.

- Вот это мне нравится больше, - указал Ноа на одно из крыльев. - Если бы они требовались настоящему ангелу, ручаюсь, он бы выбрал именно такие.

- А представляете, как они будут выглядеть, посыпанные слюдой? Спасибо еще раз, что исполнили свое обещание.

- Никакого труда... Вы сами будете все их делать?

- Нет. Эмма Докинс выразила желание помочь. Я сделаю только образцы...

Разговор иссяк. Наступила пауза. Сара не поднимала головы. Ноа чувствовал: что-то происходит у нее в душе, она далеко сейчас от того состояния, в котором оба они пребывали в этой же комнате два дня назад.

- Ноа, - еле слышно произнесла она, теребя веревку на пакете со слюдой.

- Да?

- Я думала...

- О чем?

- О вас... и об Адди.

Она взглянула прямо ему в лицо. На ней были очки, в них она выглядела сейчас особенно беспомощной и ранимой.

- ...Во всем этом нет смысла, - снова заговорила она. - Вы... и я... Нет... - Она безнадежно махнула руной и снова перевела взгляд на пакет. Это безвыходно...

- Сара, я не... - начал Ноа. Позади них раздался голос Патрика.

- Сара, на этом объявлении Тейтема... будем печатать лошадь и сани?

- Да, - ответила она, повышая голос. - Было бы хорошо. - И потом, тише, добавила: - Я должна заняться делом. Спасибо еще раз, шериф...

Несколько мгновений он угрюмо смотрел на нее... Значит, опять он только "шериф"... Ну что ж...

- Ладно, Сара, - сказал он после паузы. - Пусть будет так, как вы хотите...

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он прикоснулся двумя пальцами к полям шляпы и вышел.

До самого Рождества он, как бы выполняя ее волю, старался почти не общаться с ней, что создавало неловкость в первую очередь, когда они встречались за столом, которую, впрочем, никто, кроме Сары, видимо, не замечал. Из-за стола они выходили в разное время, чтобы вместе не подниматься по лестнице в свои комнаты.