Полное собрание сочинений. Том 38. - Л. Н. Толстой

Время это наступило, но люди какъ будто не хотятъ, не могутъ еще видѣть этого и продолжаютъ съ страшнымъ напряженіемъ, съ готовностью жертвы, съ суевѣрной нетерпимостью, съ невниманіемъ ко всѣмъ противнымъ доводамъ, продолжаютъ дѣлать то, что называется to beat about the bush,62 т.-е. напрягать свои силы на все, только не на то, что можетъ избавить ихъ отъ ихъ страданій и осуществить то, къ чему они стремятся. Мало того, что не дѣлаютъ того одного, что нужно, но дѣлаютъ прямо противное этому, дѣлаютъ то, что усиливаетъ зло. И дѣлаютъ это одинаково какъ задавленные, подвластные, такъ и властвующіе. И въ своемъ озлобленіи и враждѣ не видятъ того, что дѣлаютъ, т.-е. одно, что имъ нельзя и не надо дѣлать.

И потому повторяю: остановитесь, подумайте, ради Бога, ради всего, что есть для васъ святого, если не для Бога, то для своей совѣсти, остановитесь, подумайте, то ли вы дѣлаете, что нужно для вашей разумной, человѣческой природы, даже просто для вашего блага, и не для блага даже, а для избавленія отъ тѣхъ бѣдъ, отъ которыхъ вы страдаете.

* № 2.

Точно такъ же думаютъ и консерваторы: Все это бредни безпокойныхъ, легкомысленныхъ, развращенныхъ умовъ. Жили вѣками и жили спокойно. Стоить только, какъ ни непріятно это, твердо противопоставить законность всѣмъ этимъ мечтаніямъ и строго карать нарушителей порядка, и установится опять тотъ же порядокъ жизни, при которомъ жили всегда и свойственно жить людямъ.

* № 3.

Исключительность положенiя, въ которомъ находится все человѣчество нашего времени (хотя народы запада болѣе, чѣмъ народы востока), состоитъ въ томъ, что человѣчество въ сознаніи своемъ пережило ту форму внѣшняго устройства жизни, которая когда-то соотвѣтствовала сознанію человѣчества, но теперь перестала уже ему соотвѣтствовать.

* № 4.

II.

Что же дѣлать? Гдѣ выходъ? Пути насилія, казалось бы, уже всѣ испробованы. Неужели продолжать все то же и то же, ожидая впередъ извѣстныхъ и опредѣленныхъ послѣдствій, все ухудшающагося и ухудшающагося положенія. Что же дѣлать? Одно, то самое, что стоить въ заглавіи этого писанія: признать необходимость измѣненія, революціи сознанія, признать безуміе суевѣрія улучшенія жизни людей посредствомъ измѣненія не своей, а чужой, не находящейся въ нашей власти жизни, перестать обвинять другихъ, признать ту простую истину, которая не могла бы быть скрыта отъ людей, если бы не было того продолжительнаго оправданія зла: истину о томъ, что нѣтъ въ мірѣ виноватыхъ, что какъ каждый изъ насъ, такъ и всякій человѣкъ стремится къ одному — къ своему благу, и понять, что благо это навѣрное осуществляется только тогда, когда оно благо не одного себя, а благо общее, всѣхъ людей. И благо это есть только одно, то самое, которое смутно понимается большинствомъ людей, выражается въ самыхъ разнообразныхъ формахъ и провозглашается всѣми религіями міра. Одно несомнѣнное это благо есть любовь, то состояніе души, въ которое властенъ всякій человѣкъ привести не другихъ людей, а только одного себя.

* № 5.

Бѣдствія же, происходившiя отъ этихъ остановокъ движенія, вызывали всегда и борьбу противъ нихъ, какъ это совершалось въ протестантизмѣ всѣхъ религій. Такъ что человѣчество никогда не двигалось равномѣрно, постепенно, а всегда порывами, какъ бы ступенями. И продолжительность и круги людей, захватываемыхъ этими остановками, отставанiями и возстановленіями движенія бывали различныя.

* № 6.

Такъ что я знаю, что не только большинство, но всѣ за малыми исключеніями обратятъ на это мое писаніе несравненно меньше вниманія, чѣмъ на послѣднюю повѣсть моднаго писателя или послѣднюю симфонію музыканта, на тотъ или иной законъ, прошедшій черезъ ту или иную палату.

* № 7.

Хорошо говорить такъ вообще, но что же дѣлать? говорятъ обыкновенно. Скажите, какая же можетъ быть жизнь при отрѣшеніи отъ закона насилія и при слѣдованіи закону любви? И сказавъ это людямъ до такой степени привыкшимъ къ слѣдованію закону насилія, что они не могутъ себѣ представить жизни безъ устроенія ея впередъ нѣсколькими устроителями, кажется, что на возраженіе ихъ не можетъ быть отвѣта. Но вѣдь въ возраженіи этомъ скрыто включено уже признаніе необходимости устроенія жизни многихъ нѣкоторыми, т.-е. то самое, что отрицается предложеніемъ замѣны закона насилія закономъ любви. На вопросъ что дѣлать? подъ словами: что дѣлать разумѣя: какъ заставить (очевидно насиліемъ) жить другихъ людей, исповѣдующіе законъ любви естественно отвѣчаютъ только то, чтобы ничего не дѣлать, предполагая то, что законъ любви соединяетъ людей безъ употребленія насилія.

* № 8.

Но стоитъ только вспомнить о томъ, что огромное большинство людей нашего міра это или лишенные необходимаго для жизни количества земли, живущіе въ постоянномъ рабствѣ ограбляющихъ ихъ землевладѣльцевъ, или безземельные рабочіе, вѣчно живущіе подъ угрозой лишенія работы въ рабствѣ владѣльцевъ фабрикъ и заводовъ. Стоитъ только имѣть въ виду это огромное большинство людей, чтобы не могло быть и вопроса о томъ, выгодно или невыгодно было бы для человѣчества уничтоженіе насилія.

* № 9.

И потому не могу молчать, <не могу и потому что слишкомъ живо чувствую несомнѣнную близость того переворота, который не можетъ не совершиться, вижу уже зарю наступленія дня>

* № 10

И потому не могу молчать, не могу молчать и потому, что жизнь моя на короткѣ, что каждый день, проведенный мною, по всѣмъ вѣроятіямъ, послѣдніи, и потому не могу по желать хоть сколько-нибудь, по мѣрѣ моихъ слабыхъ силъ, участвовать, въ томъ великомъ, благодѣтельномъ переворотѣ, который неизбѣжно долженъ совершиться и который только напрасно задерживается ослѣпленными людьми, увеличивая ихъ страданiя.

* № 11.

Въ Европѣ же, въ христіанскомъ мірѣ, положеніе было иное. Жизнь въ христіанскомъ мірѣ также какъ и на востокѣ была утверждена на насиліи, но оправданія этого насилія не было въ христіанскомъ ученіи, какъ это было на востокѣ. Напротивъ религіозное ученіе, признаваемое европейскимъ міромъ, учете это въ его настоящемъ смыслѣ разрушало все существующее устройство, основанное на насиліи. И потому для удержанія этого насильническаго устройства было только одно средство: стараться скрыть сущность ученія любви, придавъ ему вмѣсто. основного значенія исключительный, не обязательный характера Такъ это и было сдѣлано тѣми христіанскими учрежденіями, которыя назвали себя церквами. И дѣйствительно различными сложными богословскими разсужденіями, толкованіями, загроможденіями людямъ христіанскаго міра удалось, хоть на время скрыть все значеніе открытой людямъ истины.

* № 12.

Такъ, напримѣръ, у насъ революционеры, вѣря въ то, что насиліе достигаетъ цѣли, видѣли подтвержденіе этого въ короткіе мѣсяцы 1905 года, не придаютъ никакого значенія тѣмъ безчисленнымъ дѣламъ насилія, которыя не произвели никакихъ послѣдствій. И точно также властвующіе видятъ подтвержденіе дѣйственности насилія въ періоды успѣха насилія и забываютъ всѣ тѣ случаи, когда насиліе приводитъ къ обратнымъ желаемымъ послѣдствіямъ.

* № 13.

Такъ, напримѣръ, въ нашемъ христіанскомъ мірѣ задержка, произведенная злоупотребленіями Римской церкви, не только скрывшей сущность ученія Христа, но во имя этого ученія установившей власть государства и свою власть надъ нимъ, продолжавшаяся недолго, произвела всетаки великія бѣдствія, вызванный реформаціей и послѣдовавшими за нею войнами и покореніями однихъ народовъ другими. Причина этихъ бѣдствій западныхъ народовъ было коснѣніе въ несоотвѣтствующемъ уже ихъ сознанію, когда то свойственномъ этимъ народамъ религіозномъ ученіи папства.

* № 14.

Казалось бы ясно, что устраиваемая посредствомъ насилія, т.-е. посредствомъ совершаемыхъ другъ противъ друга обидь, оскорбленій, убійствъ, жизнь не можетъ быть благополучна. Когда дѣти разсорятся среди игры, подерутся и надергаютъ себѣ волосы, наставятъ шишекъ, и всѣ ревутъ, и всѣ несчастны — ясно, что виною ихъ несчастья они сами, и стоитъ успокоить ихъ, помирить, и они опять начнутъ весело играть и охотно признаются, что они были сами виноваты въ своемъ бѣдствіи. Но не то съ обществами людей,

* № 15.

Говорятъ: если я не буду насильникомъ, не буду участвовать въ насиліи, то всѣ будутъ противъ меня. Но вѣдь это все равно, что сказать, что если я научу заблудившихся людей, какъ имъ выдти на дорогу, то всѣ эти заблудившіе нападутъ на меня. Человѣкъ, не дѣлающій насилія, не участвующій, не одобряющій его, показываетъ людямъ средство избавленія отъ того, что мучаетъ ихъ, и показываетъ не въ какомъ либо отдаленномъ, воображаемомъ будущемъ, а сейчасъ и навѣрное и на дѣлѣ. Неужели на такого человѣка нападутъ тѣ люди, которымъ онъ указываетъ простой и вѣрный путь избавленія отъ того, что мучаетъ ихъ?

* № 16.

Всѣ догадки какъ о происхожденіи, такъ и объ исчезновеніи человѣка и человѣчества не могутъ имѣть для насъ никакого значенія, такъ какъ неизбѣжно приводятъ насъ къ безконечности во времени, какъ въ прошедшемъ, такъ и въ будущемъ и, потому неважны для насъ.