Хранимая (СИ) - Кира Бег

— Наш план строится на том, что все считают нас погибшими, — ответил Лари, — и никто не ожидает нашего появления во дворце. Судя по всему, предатели засели именно там.

— Эль уже согласился нас перенести. Появимся в зале заседаний, а оттуда уйдем тайными ходами. Будем наблюдать и искать виновников, а потом…

— Вот именно, что потом. Вам еще как минимум сутки восстанавливаться. Раньше помогать вам не буду.

— С чего бы это? — возмутился Лари. Кончики ушей покраснели, брови нахмурены.

— Если у кого-то из вас от недостатка сил дрогнет рука, противники нас одолеют. А я не хочу подвергать Риту риску, — ровно пояснил Хранитель.

— Хорошо. Значит, завтра? — поинтересовался Дик. Эль на секунду задумался и не слишком охотно кивнул.

— Вот и чудесно, — Дик не сводил с меня взгляда. — Лари, друг, нам торопиться уже некуда. Всё, что могло произойти, уже произошло. Нас ведь не было почти неделю! Один день ничего не исправит.

Дик взял мою руку и принялся целовать пальчики. Я краснела от такой незамысловатой ласки, как девчонка. Лари что-то пробурчал и вышел, Малыш выскользнул в дверь следом за ним.

Дик устроился в кресле и усадил меня себе на колени. Я не возражала. Мы так просидели самого обеда, тихонько нашептывая друг другу разные милые глупости. Я теребила шнуровку рубашки у него на груди, он ласково перебирал мои волосы. Было страшно.

Вечером мужчины опять что-то обсуждали над картой и непонятными мне чертежами, а я вволю наплескалась в ванной, перепробовав все средства из шкатулки Мастера. Не знаю, было ли это побочным эффектом шампуней и натираний, горячей воды или просто косметических процедур, но мне стало спокойнее. Со мной Эль и Лари, и Дик стал проявлять чувства. Если Мир смотрит моими глазами, он ведь не захочет, чтобы его видения превращались в кошмар. Всё только наладилось и просто не может рухнуть прямо сейчас!

На ужин я приготовила кашу с мясом, на десерт сделала оладьи с изюмом. Благо, всевозможных варений в кладовой была целая полка. Зачем-то мы открыли все банки и старательно перепробовали их содержимое. Больше всего мужчинам понравилось вишневое варенье, ну а я признала безусловным победителем клубничное.

Потом мы просто дурачились. Играли в карты на желание, и мне Лари загадал поцелуй, а Дик — что я отвечу согласием на любое его предложение, когда его коронуют. Смутившись, я согласилась, а эльфа чмокнула в нос.

Ночью мне снился сон. Мир показывал, что происходило в разных уголках планеты в этот день. Прекрасные единороги проносились мимо водопада, в струях которого запуталась радуга. Над бескрайним морем, ласково лизавшим берег, затухал закат, а потом загорались звёзды. Всё больше искристых точек покрывало темнеющее небо, а волны всё так же шуршали о берег. Я смутно осознавала, что сплю, и в какой-то момент смогла собрать сознание, раскиданное по всем уголкам чудесной планеты, в единое целое.

— Мир, покажи мне, что было сегодня с моими знакомыми? — шепот-просьба к Богине, которая, как я решила, и есть душа Мира. Мир с женским лицом, разве такого не может быть?

И перед моим взором пронеслись калейдоскопом новые картины. Мастер отмеряет какой-то порошок на весах, а за его спиной сын заканчивает вырезать фигурку зайца из дерева. «Робингуды» куда-то бредут по лесу, то и дело прячась за деревья и кусты. Медведь пьет из реки. Он поднимает голову, смотрит словно бы прямо на меня, и начинает реветь. Пожилая леди, у которой мы недолго снимали комнату, пьет чай за накрытым пестрой скатертью столом и чему-то улыбается. Арика качает пресс на дощатом полу, а Мамыкин сидит на скамье у стены и точит топор с двумя лезвиями, раскинувшимися как крылья у бабочки, и железной рукояткой. Дракон всё так же спит, а его Хранитель оберегает покой древнего зверя. В пустыне готовятся к скорому возвращению каравана. Женщины приводят в порядок лучшие одежды, а дети под присмотром старейшин учат торжественные песни.

Мы с Лари и Диком воюем за последний бутерброд на тарелке. Я не сразу поняла, что эта жизнерадостная девушка с длинными волосами и светлой улыбкой на самом деле я. Было приятно, что когда я не вижу, Дик продолжает смотреть ласково, а Лари — лукаво, как на любимую младшую сестренку. А от следующего видения сердце пронзило миллионом ледяных осколков. Родицит в официальных одеждах любуется декольте склонившейся перед ним дамы. Вид переместился, и я увидела просторную приемную залу с троном на небольшом возвышении. Стены убраны тканями, от входа к трону ковровая дорожка. Узкие окна почти не дают света, и повсюду расставлены магические светильники. Вдоль стен перетаптываются советники, некоторые озабоченно косятся на Родицита, другие же стараются не выглядеть слишком довольными. Родицит поднимается с трона.

— Мы все слишком долго терпели, пришло время положить этому конец, — родной голос мешал понять суть фразы, в голове крутилась мысль, что это не может быть Дик, — мы объявляем войну зарвавшимся эльфам!

С криком ужаса я проснулась. И обнаружила встревоженного Эля, сидящего рядом на моей кровати. А через минуту в комнату ворвались Лари и Дик.

— Что случилось? — голос Лари звучал чуть хрипло после сна.

— Дик, ты объявил войну эльфам, — смогла выдавить из себя в ответ.

— Так, давай по порядку, — Дик тряхнул распущенными волосами, сел на край кровати и притянул к себе.

Меня трясло. Эль налил вина и заставил сделать несколько глотков. Я закашлялась, но зато мысли пришли в порядок. Это не мог быть Дик, он всё время провел со мной, Лари и Элем в этом доме. Значит, двойник?

Какое-то время ушло на пересказ увиденного. Мне задавали вопросы, заставляя вспоминать малейшие детали. Кто из советников присутствовал, кто из них поддерживал самозванца, а кто был против. Ответы выглядели примерно так:

— Такой низкий, с кудрявой рыжей бородой, он был явно озадачен. А высокий, бритый и лысый выглядел довольным. Там еще был один в ярко-зеленых облегающих штанах и с массивным перстнем с ядовито-зеленым камнем, он злился и смотрел на тебя, ой, то есть, на самозванца, словно собирался прямо сейчас проткнуть его шпагой.

— Это может, — хмыкнул Дик. — Он глава службы внутренней безопасности. А лысый и бритый — тот самый советник, который ратует за чистоту крови.

— Значит, главный среди повстанцев не он? — Эль склонил голову к плечу.

— Не похоже, судя по словам Риты, он лишь исполнитель.

— А кто тогда главный злодей? — задалась я вопросом.

— Вот завтра и узнаем, — Дик неожиданно наклонился и чмокнул меня в нос, — а сейчас все ложимся спать.