Соль для вкуса - Марта Крон

Выстраиваю между нами невидимую стену.

Я зла. На себя. На него. На ситуацию. Даже на родителей, что заставили сюда переехать, зная, что мы с ним столкнёмся лбами из-за характеров и чувства собственной важности.

- Не было ничего… - срывается с его губ.

Хочу верить, но не получается. Желчные слова до сих пор обжигают и въедаются в мозг.

- Не было… - повторяет он. – Я бы не посмел…

Сглатываю. Смотрю на свои дрожащие руки. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не зарыдать.

Смотреть на него не решаюсь, иначе снесёт волной.

Он понимает. Медленно тянется ко мне. Берёт мою руку в свою и неторопливо ведёт вверх. Прикладывает мою покрасневшую ладонь к своей щеке. К месту удара.

Неожиданно комната перед глазами начинает плыть и тело одолевает слабость.

- Тише-тише… тебе нужно что-нибудь поесть… - парень подхватывает меня на руки и бережно опускает на кровать. – Полежи. Я сейчас принесу.

Следующие десять минут я настороженно прислушиваюсь к жужжанию на кухне.

Когда появился чернявый с подносом в руках, я даже бровь от удивления приподняла.

Мне взбили подушку, усадили меня в правильную позицию и положили на колени миску с какой-то яркой жижей.

- Что это? – не удержалась от вопроса я.

- Это смузи из бананов и ягод. – улыбнулся Петюня, почувствовав, что барьеры потихоньку исчезают. – Я в интернете прочитал рецепт…

Ела я в тишине, но под пристальным наблюдением. И только съев последнюю ложку, у меня забрали посуду и отставили в сторону.

- Ты как? – вернулось напряжение в голосе.

- Спасибо. Уже лучше. – скованно ответила я.

- Тебе надо отдохнуть. Ложись. Я буду рядом. – и перебравшись на соседнюю сторону, улёгся поудобнее.

- Мне не нужна сиделка. Я хочу побыть одна.

- Нет.

- Уходи. – указала на дверь.

- Нет.

- Я Диме позвоню. – пригрозила последним, что осталось в рукаве.

- Набрать номер?

Искры в воздухе уже скоро спалят мне все волосы и заодно последние нервы.

Отворачиваюсь. Уползаю на край кровати и смакую каждый вопль, который издаёт чернявый, когда я мысленно отпиливаю ему конечности.

Да. Я - милая девушка. Доброй души человек. Именно благодаря мне, Ваши последние минуты не пройдут в безмолвии. Обращайтесь.

Дёргаюсь, когда со спины меня оплетают две руки и сжимают в крепких объятиях.

Набираю полную грудь воздуха, чтобы запустить старого-доброго «трёхэтажного», но не успеваю. Забываю, что хотела сказать, когда слышу:

- Прости за то, что тебе наговорил. Хотел проучить. За свои переживания.

- У тебя получилось.

- Прости, что не приехал ночевать.

Затихаю. Кажется, что парня прорвало на извинения и прерывать такой момент будет моей большой ошибкой.

- Прости, что веду себя как последний му*ак… - шею опаляет горячее дыхание, пробуждая мурашек, стремительно расползающихся по всему телу.

- Прости, что заставил мёрзнуть на улице… - к мочке уха прикасаются губы и смыкаются в лёгком поцелуе, вызывая у меня бешеное головокружение.

- Прости… за то, что соль не дал… - губы перемещаются на мою щёку, воспламеняя во мне желание и вынуждая затаить дыхание.

На живот ложится мужская рука и переворачивает меня на спину. Не отрывая от моего лица волнующего взгляда, Пётр нависает сверху и вжимаясь всем телом, выдыхает мне прямо в губы:

- Прости, что не хочу и не буду твоим братом…

ПЕТЮНЯ.

Целовать мою малявку – это самое феерическое, что происходило в моей жизни. Целовать не по принуждению. Не из расчёта. Не ради шутки. А целовать потому что любишь, и она тебе отвечает. Сама находит твои губы. Сама раскрывается. Сама дразнит языком и впивается ногтями в мой затылок. И почему-то на всё так наплевать. Почему-то уже ничего не останавливает. И все думы ушли на задний план. Сейчас только она. Только я. Только мы.

Накрываю Лизу своим телом полностью и забираю каждый её выдох, каждый стон. Жадно. До дрожи.

Пробираюсь под её футболку и накрываю ладонью упругую грудь. Слегка сдавливаю. Малявка выгибается и закатывает глаза, не осознавая, как это на меня действует. Не думая, что границы стёрты. Не представляя, что я чувствую.

- Лиз… - печатаю губами на её нежной коже. – Малявка моя…

Дотрагиваюсь большим пальцем до её припухшей нижней губы и оттягиваю вниз.

Встречаюсь с любимыми кристальными глазами и тут же целую её веки, смягчая и сглаживая острые осколки обиды, которые она пытается спрятать.

Я сделал ей больно. Увидел после пощёчины. До этого в её глазах отражался только я. Цельный. В необычном отблеске прозрачности. Но после моих слов произошёл раскол и повреждения вылезли на лицо. Искажённый образ. Таким я был для неё.

Не мешкая, раздеваю её, обнажая верх.

Улыбаюсь её румянцу и прикасаюсь губами к округлым полушариям. Медленно обвожу языком соски и с ума схожу от тихого женского стона. Опускаюсь к плоскому животику и покрываю его мелкими поцелуями, не забывая чуть прикусить и усмехнуться лёгкому шипению Лизы. Возвращаюсь к лицу девчонки и замечаю тень растерянности и непонимания.