Гибель империи казаков: поражение непобежденных - Иван Черников

Красные потерпели поражение. 27 июня канлодка «Cricket» прорвалась к Троице. На следующий день за нею последовали остальные корабли и транспорты. В бою монитор М-33 получил попадание в корму.

Заняв 21 июня реку Топса, британцы заставили красных отойти на линию реки Сельменга — на правом берегу и деревни Сельцо — на левом. Тральщики «Fandango» и «Sword Dance» взорвалась. Удалив минное заграждение в устье реки Топса, корабли Англии подошли к деревне Троицкая-Плес. Красные, без поддержки флота, на позициях долго не задерживались.

У деревни Рубеж (107 км ниже Котласа) саперы красных поставили заграждение, утопив для этого 70 барж. На острове заложили 5 камнеметов; а из баржи соорудили плавучий камнемет.

Кроме того, на две канлодки красные установили 130-мм пушки (на 7–8 кабельтовых превышавшие дальность стрельбы противника). Англичане, увеличив угол возвышения своих пушек, стали стрелять на 80 кабельтовых.

Глава 8

РУССКИЙ БУНТ

Бесконечные просторы Севера ошеломили англичан. Берега покрывали непроходимые леса, даже вьючная артиллерия с трудом двигалась по узким тропам.

Жизнь в Архангельске скрашивалась охотой и рыбалкой, небо чернело от уток, а озера кишели рыбой. Спорт, скупка меха и леса первоначально царили в отрядах интервентов.

Для поддержки малочисленных сил союзников генерал Айронсайд решил формировать воинские части из раскаявшихся красных, готовых с оружием в руках искупить свою вину. Зимой 1918–1919 гг. в тюрьмах томилось около 23 000 пленных и дезертиров. Мужики, насильно взятые в РККА, сражались под страхом смерти и репрессий к своим женам и детям. Одевали их плохо, хлеба и сушеной рыбы явно не хватало. До этих людей с их простой психологией доходили слухи о прекрасной пище и теплой одежде у противника. Не веря рассказам об «английских разбойниках» и «японо-американских палачах», многие уходили в плен.

Начавшийся тиф в тюрьмах возмутил эсеров, и Айронсайд лично стал вербовать там добровольцев. Без разбора, не обращая внимания на протесты прокурора, он забрал из тюрьмы всех желающих.

Раскаявшихся в своих заблуждениях в батальоне Дайера добротно обмундировали, превосходно кормили, но требовали строгой службы. Уже в мае 1919 г. русские мрачно и злобно печатали шаг по улицам Архангельска. Можно себе представить чувства этих людей, когда они с русским триколором, который нес бывший комиссар уезда, кричали в честь королевы Англии громкое, троекратное, раскатистое «ура».

Вскоре несколько батальонов поморов сменили британцев на передовой. Айронсайд объявил журналистам, как он соединится с адмиралом Колчаком в районе Котласа и Вятки, где передаст ему вооружения и снаряжения. Обыватели встретили это с восторгом, но военные сочли, что генерал «открывает планы врагу».

Вначале поморы произвели на британцев хорошее впечатление. Но это оказалось заблуждением, о котором вскоре узнали сыны туманного Альбиона. Унтеров набирали из приказчиков, грубых, жестоких и равнодушных. Новые русские пьянствовали и веселились. Ленясь выполнять свои обязанности, они, не интересуясь настроением своих соплеменников, ничего не знали, хотя и могли заметить назревающий бунт.

В июне англичане погрузилась на баржу и пошли вверх по Двине, кормить комаров. Тучи москитов висели над ними и с жутким воем пикировали на интервентов.

Стоял полярный день, солнце светило круглые сутки, казалось, что крестьяне никогда не ложились спать. Днем и ночью бородатые люди в полотняных красных и синих рубахах застенчиво и с любопытством смотрели на военных. Женщины бойко торговали яйцом, молоком и маслом.

Британцы искренне желали помочь местным обустроить их Россию, но крестьяне в массе своей относились равнодушно к ним. Затем оказалось — мужики предпочитают красных.

Баржа медленно двигалась вверх по реке, в Березняке погрузился русский саперный батальон, в котором доблестно служили и женщины. Англичан удивляла способность русских приспосабливаться к любой власти. Один пленный взялся охранять своих единоплеменников. Ему дали фуражку, винтовку и гранату. Затем все арестованные и конвоир сражались за дело Антанты.

С приходом союзников белые ободрились и захватили Троицу и Торопу.

Англичане бои не вели, а занимались учениями. Казалось, ничто не предвещало беды. Как вдруг разыгралась кровавая драма. Бунт, резня и прочие ужасы русской жизни обрушились на британцев.

Поморы батальона Дайера, на которых потратили столько сил, утром 7 июля перерезали спавших офицеров и бросились через Троицу и Торопу, обстреляв эти деревни из пулеметов. Затем дикая, неорганизованная толпа скрылась в лесах и убежала к красным.

На мониторе «Humber», стоявшем посредине реки, слышали выстрелы, но вначале приняли их за учебные стрельбы из пулемета. Однако темп стрельбы учащался, и стало очевидным — на берегу творится что-то неладное. Моряки заметили человека, спустившегося к воде и взывавшего о помощи. Это был капитан Барр, один из офицеров батальона Дагера. Раненный 10 пулями, он умер по дороге в госпиталь Архангельска.

Монитор М-31 высадил десант, а стоявшая неподалеку русская батарея открыла огонь.

Из штаба отряда Англии, стоявшего в Осиновой, выслали на пароходе «Ретвизан» 2 роты стрелков, которые через 5 часов хода прибыли в Троицу. Но матросы уже навели прядок.

Так, вся зимняя работа британцев свелась к нулю.

Не успели рассеяться мрачные впечатления от этой кровавой драмы, как восстал 5-й Северный стрелковый полк, укомплектованный жителями Онежского уезда. На реке Онеге славились богатые села — Порог и Запорожье, в которых, быть может вопреки громадным подачкам уроженца этих мест отца Иоанна Кронштадтского, процветали тунеядцы и хулиганы.

Восстали недовольные мобилизацией во время сенокоса, это использовали ленинцы, захватившие вскоре весь Онежский район.

Солдаты арестовали почти всех офицеров во главе с командиром полка, которому на шею накинули веревку и утащили к красным. Двенадцать офицеров, окруженных в избе, покончили с собой.

Затем восстал 6-й Северный стрелковый полк Железнодорожного фронта и готовился заговор в 7-м Северном стрелковом полку в соседнем Селецком районе.

Незадолго до этого на Двине соединенные силы русских и англичан взяли большой район, который затем пришлось оставить, но мужиков мобилизовали. Они и стали душой заговора в Железнодорожном и Селецком районах.

Но дрогнула совесть у одного из путчистов — бывшего унтер-офицера гвардии, и он предупредил командира. Роту заменили надежные части с артиллерией для встречи обходной колонны красных. Большевики не заставили себя долго ждать и вскоре без всякой опаски нагло вывалили на опушку леса. Ураганный огонь еще более усилился, когда послышались крики: «Товарищи, не стреляйте, свои, свои». Красные потеряли здесь более батальона убитыми и ранеными.

Недоброжелатели Айронсайда сообщили в Англию, как убитые офицеры стали жертвами легкомысленного опыта, печать обвиняла генерала во введении в заблуждение общества сообщениями о возрождении русской армии на Севере. Затем шли разбирательства в парламенте. Айронсайд уже настаивал на уходе войск Англии, считая, что на русских нельзя положиться, и никакая совместная работа с ними не возможна.

Союзники не хотели иметь дело с белыми. Так, на Онегу они послали монитор для выручки арестованных англичан. Обстреляв и истребив лучшую часть города Онега из тяжелых пушек, англичане, получив своих, отказались выручить русских и поддержать десантную операцию высланного белыми отряда.

Недоверие и страх охватили англичан. Так, конвой сопровождал небольшую группу русских арестантов на пароходе из Онеги в Архангельск. Из-за случайного выстрела солдаты стали стрелять по русским, нескольких ранили, а двоих убили. Но ехавшего тут же русского офицера изолировали, и сержант, добродушно похлопывая его по плечу, пытался выразить свои симпатии и успокоить, говоря ломаным языком: «Русский офицер не надо бояться, русский офицер карош, а русский солдат сволочь, большевик».

Айронсайд готовил эвакуацию, пытаясь склонить к этому и командование белых. Но генерал Миллер отклонил это предложение сначала 30 июля принципиально, а затем окончательно 12 августа, после совещания со старшими чинами штаба и строевыми командирами.

В это время в районе Архангельска оставалось 11 000 английских и 19 000 войск белых. В Мурманске — 5000 англичан, 1400 французов, сербов, поляков и 7000 русских. Всего 43 400 человек.

Вскоре вспыхнула революция в Германии, и страна прекратила войну. Флот Германии покинул Финский залив. С приходом на Балтику кораблей союзников стратегическая ситуация изменилась.

Глава 9

ПОБУДКА НА БАЛТИКЕ

Англия организовала белых в Прибалтике, наступавших на Петроград. Для действий против Балтфлота 10 октября 1918 г. пришла эскадра адмирала Кована. Через 2 дня флот Эстонии стоял в Лужской губе и 14 октября вел бой с батареями Калиша.