Золотой холм - Светлана Крушина

И тут — о чудо! — ему показалось, что Нэль густо покраснел. Или же просто жар от близкого огня окрасил ярким румянцем его бледные щеки? Но, как бы то ни было, он быстро опустил глаза, да еще и прикрыл их ладонью. И сказал как-то особенно хрипло и нарочито равнодушно:

— Я ее не разглядел.

Элейна сидела в своей спальне за туалетным столиком. Левой рукой она придерживала скрученные в жгут и перекинутые через плечо волосы; правая рука, в которой был зажат гребень, неподвижно лежала на коленях. Элейна смотрела на свое отражение в зеркале, но видела не себя, а бледное мужское лицо с черными глазами, которые так ее напугали. Хватило одного взгляда, чтобы ее сердце сжалось от необъяснимой тоски и тревоги.

Элейна повидала множество магов. Они часто приходили по делам к отцу. Они все были совершенно разные: молодые и старые, красивые и не очень. Совсем как обычные люди. Но имелась у них одна общая черта. Глаза. Мага всегда можно было узнать по взгляду. Маги не просто смотрели, они видели.

Но таких глаз, как у того человека в сером храмовом балахоне, Элейна не видела ни у кого из магов. Взгляд ночного гостя был настолько сильным, что девушка физически ощутила его на себе. Как будто лица коснулась жесткая холодная ладонь. Черные глаза мага никак не отпускали Элейну. Они смотрели на нее и теперь, из зеркала. Но что самое страшное, ему не было до нее никакого дела — Элейна это знала, — и он смотрел на нее с таким же равнодушием, как на стул или стол, или вазу, или любой другой предмет в комнате. Этого Элейна выдержать не могла. Она схватила со столика костяную баночку с кремом и, вскрикнув, запустила ею в зеркало.

За окнами занимался тусклый осенний рассвет, но в избушке было еще темно. Только в очаге тускло тлели угли, да над столом мерцал в воздухе небольшой сферический сгусток магического огня. У очага, закутавшись до подбородка в шкуры, спал Арьель. Его длинные светлые волосы в алом свете углей казались медными. Марика и Нэль, оба толком не спавшие в эту ночь, сидели друг напротив друга за столом.

— Ты напрасно волнуешься за Арьеля, — шепотом сказал Нэль. Он, против обыкновения, смотрел прямо на собеседницу и не отводил глаз. — С ним все будет хорошо, могу дать тебе в этом слово.

— Хорошо? чего же хорошего? Ты и свою-то силу в узде не можешь удержать, Нэль! Как же ручаешься за другого?

— Марика, все уже изменилось. Совершенно изменилось. Моя магия в полном у меня подчинении. Кроме того, собственная сила и сила ученика — это не одно и то же. Чужой силой проще управлять, если знаешь как. Я — знаю. Когда мы с Арьелем занимаемся, я беру на себя излишки его силы. Пока я рядом, с ним ничего худого случиться не может.

— Ничего? — Марика задумчиво подперла ладонью подбородок. — Ох, смотри, Нэль, самоуверенность еще хуже, чем постоянные сомнения…

— Думаешь, я слишком много на себя беру? Нет. Ты сама ведь знаешь, что магия, направленная вовне, дается в разы легче, чем обращенная вовнутрь. Чаровать на себя очень трудно. Лечить себя — хуже всего. Мне легко, когда мои заклинания направлены вовне, тут моя сила не имеет никаких границ. Я серьезно говорю.

— Твоя сила, говоришь, не имеет границ? Ой ли?

— Не веришь? Позволь, покажу тебе кое-что.

Нэль приподнялся и потянул из пучка подвешенных к потолку трав стебелек ромашки. Положил его на открытую ладонь. Протянул руку к Марике. Та взглянула: засушенный, сморщенный стебелек расправлялся, наливался соками. Вот уже зазеленели тонкие перистые листики, нежные краски вернулись в неброский венчик цветка. Через минуту на ладони мага лежала свежая, будто точно что сорванная, ромашка.

— Возьми, не бойся, — сказал Нэль.

— Это морок? — Марика не спешила прикасаться к цветку. — Какой-то фокус?

— Нет. Она настоящая, живая, — Нэль резким коротким движением толкнул ладонь вверх, подбрасывая цветок. И ромашка осталась в воздухе, когда он убрал руку. — Все еще не веришь?

— А как же заклинания? Все эти твои формулы, пассы?

Нэль пожал плечами.

— Формулы и пассы — это костыли. Зачем они тому, кто научился ходить? Сила во мне, вот здесь и здесь, — он коснулся сначала груди напротив сердца, затем — лба. — Говорю же тебе, я достиг, чего желал, и теперь мне многое подвластно.

— Чему же еще ты научился?

— Дай мне руку, Марика.

Марика, недоверчиво улыбаясь, протянула ему ладонь, и Нэль сжал ее холодными пальцами. Он больше ничего не делал, только смотрел ей в лицо и молчал. Марика недоумевала все сильнее: что же он хочет показать?

Наконец, она догадалась посмотреть на свою руку.

В тот же миг вскрикнула и отдернула пальцы.

Она увидела, как загрубевшие пальцы становятся тонкими и ловкими, словно у юной девушки. Как обветренная кожа обретает мягкость и нежность шелка…

— Ты… ты… — Марика зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Она сама не могла понять, что же ее так напугало, но холодная дрожь пробрала ее от макушки до пяток. Она вскочила и отошла от стола, не сводя с Нэля расширенных глаз.

— Чего ты боишься? — мягко спросил он. — Ведь я не причинил тебе никакого зла. Наоборот. Разве ты не хотела бы вернуть себе молодость?

— Это невозможно!

— Почему? Ты сама видела, что возможно.

— Никому из людей не под силу такое! Кто ты? Кто ты такой?

— Не шуми, пожалуйста, разбудишь… — Нэль кивнул на музыканта. — Я просто человек, Марика. Обычный смертный. Что до моей власти… Придет время, и любой человек на земле сумеет сделать то же самое. И ты сумеешь. И Арьель. Кто угодно. Не будет старости, не будет смертей…

— Ты рехнулся! Что ты такое говоришь? Хочешь, чтобы боги покарали тебя за дерзость?

— Чтобы покарать меня, им придется спуститься на землю, — мрачно усмехнулся Нэль. — А мне того и нужно.

— Нэль! — ахнула Марика. — Нет, ты и впрямь обезумел. На что это ты замахнулся? Одумайся!

— Поздно. Назад я повернуть не могу. Да и что там такого, ради чего стоило бы возвращаться? У меня ничего нет, Марика. Ничего, кроме магии.

— Но ты еще молод, ты мог бы устроить свою жизнь. У тебя могут быть жена, дети, свой дом… Подумай, стоит ли отказываться от этого ради того, чтобы… чтобы погибнуть по воле одного из Двенадцати?

— Ты сама-то веришь в это? — серьезно спросил Нэль. — Знаешь, сколько среди посвященных магов женатых? Единицы. Можно пересчитать по пальцам. И дело не в запретах Гесинды, мы не даем обетов безбрачия. Просто мало кто решается связать с нами свою судьбу, справедливо полагая это безумием. Мы слишком заняты собой и своей магией, чтобы находить время для близких… Да что я тебе рассказываю, ты и сама все прекрасно знаешь. Ты ведь тоже не вышла замуж.