Краем глаза - Дин Кунц

Стареющий беженец-нацист уступил место за стойкой блондинке с начесанными волосами, грубым лицом и такими бицепсами, что даже чемпион мира по армрестлингу дважды подумал, бы, прежде чем вызвать ее на поединок. Она поменяла ему пятерку на монеты для торговых автоматов, а когда он поблагодарил ее, что-то пробурчала в ответ. Младшему показалось, что по-английски она говорит с сильным акцентом.

Младший умирал от голода, но не рискнул отважиться на обед в ресторане: не доверял своим внутренностям. Понос вроде бы прекратился, но мог начаться вновь с попаданием еды в пищеварительный тракт.

Он купил крекеры-сандвичи, с сыром и ореховым маслом, арахис, шоколадные батончики и кока-колу. И хотя эта пища не могла считаться здоровой, сыр, ореховое масло и шоколад обладали одним полезным свойством:закрепляли.

В номере он устроился на кровати с закусками и телефонным справочником округа. Поскольку он упаковал справочник в одну коробку с книгами Зедда, вор его не взял.

Младший уже просмотрел двадцать четыре тысячи фамилий, не нашел ни одного Бартоломью, зато поставил красные точки там, где вместо имени стоял инициал Б. Закладка из желтой бумаги отмечала страницу, с которой следовало продолжить просмотр. Раскрыв справочник, он обнаружил игральную карту. Джокера с надписью «БАРТОЛОМЬЮ» красными заглавными буквами.

Не ту, что лежала на его ночном столике под тремя монетками, двумя десятиками и пятачком, в ночь после похорон Наоми. С той картой он разобрался сразу: порвал на мелкие клочки и спустил в унитаз.

Но никакой загадки тут не было. Не имело смысла прыгать до потолка и визжать, словно до смерти испуганный кот.

Вероятно, прошлым вечером, до того, как приехать к Виктории, этот чокнутый детектив незаконно проник в жилище Младшего, чтобы оставить четвертак на ночном столике, увидел на кухонном столе раскрытый телефонный справочник. Сообразив, что означают красные точки, он положил карту между страницами и захлопнул справочник: еще один ход в психологической войне, которую вел с ним Ванадий.

Младший отругал себя за то, что ударил детектива подсвечником по лицу, когда тот лежал без сознания. Ему следовало связать мерзавца, привести в чувство и допросить с пристрастием.

Боль заставила бы Ванадия заговорить. По словам детектива, тот слышал, как во сне Младший в страхе повторял имя Бартоломью, и Младший ему верил, потому что это имя что-то ему говорило, но он сильно сомневался в утверждении копа, что тот ничего не знает о его Немезиде.

Теперь, конечно, о допросе не могло быть и речи: Ванадий спал вечным сном под многими фатомами[30] холодной воды.

Но замах, плавная дуга, описанная подсвечником, треск костей при ударе доставили Младшему безмерное наслаждение, сравнимое разве что с теми чувствами, которые испытывает болельщик, когда после отменного удара бэттер совершает круговую пробежку, выигрывая для своей команды «Уорлд сириз»[31].

Жуя «Миндальную радость»[32], Младший взялся за телефонный справочник. Другого способа найти Бартоломью у него не было.

Глава 43

В тот же понедельник, 17 января, еще один знаменательный день, завершение одного положило начало другому.

Под серым небом второй половины дня, среди унылых зимних холмов желто-белый универсал напоминал яркую стрелу, извлеченную из колчана и направленную в цель не охотником, а самаритянином.

Эдом сидел за рулем, страшно довольный представившейся возможностью помочь Агнес. Еще больше радовался он тому, что пироги не нужно развозить в одиночку.

Ему не приходилось мучительно искать в себе слова, необходимые для разговора с хозяевами. Эту обязанность целиком взяла на себя Агнес.

На пассажирском сиденье Барти нежился на руках матери. Иногда малыш гукал или пускал пузыри.

Эдом еще ни разу не слышал, чтобы ребенок плакал или даже капризничал.

Барти нарядили в крошечный, на эльфа, голубой вязаный комбинезон, по шее и манжетам отделанный белой тесьмой, и такую же шапочку. Белое одеяло украшали сине-желтые кармашки.

На первых четырех остановках младенец был в центре внимания. Его милое личико и улыбка служили мостиком, который помогал взрослым перебираться через темные воды смерти Джо.

Даже Эдом полагал, что день выдался неплохой… если бы не погода под землетрясение. Он не сомневался, что еще до наступления сумерек Большой Толчок обратит в руины прибрежные города.

Эта погода под землетрясение отличалась от той, что стояла десятью днями раньше, когда он развозил пироги в одиночку. Тогда — синее небо, не соответствующая сезону высокая температура воздуха, низкая влажность. Сейчас — низкие серые облака, холодный воздух, высокая влажность. Южная Калифорния как раз отличалась тем, что погода под землетрясение бывала там всякой и разной. Едва ли не каждый день, поднимаясь с кровати, посмотрев на небо и барометр, приходилось констатировать, что налицо все признаки надвигающейся катастрофы.

Однако земля еще не дрогнула у них под ногами, когда они прибыли в очередной пункт назначения, новую точку на благотворительном маршруте Агнес.

Дом стоял среди холмов в восточной части города, в миле от дома Джолин и Билла Клефтон, куда десятью днями раньше Эдом привозил черничный пирог, а заодно поделился с хозяевами подробностями страшного землетрясения в Токио и Иокогаме, которое произошло в 1923 году.

И сам дом напоминал жилище Клефтонов. Пусть оштукатуренный, а не обшитый досками, он давно нуждался в покраске. Трещину на одном из стекол залепили скотчем.

Агнес внесла хозяина дома в свой список по просьбе преподобного Тома Коллинса, местного баптистского священника, которого родители, не подумав, назвали точь-в-точь как коктейль[33]. Она поддерживала добрые отношения со всеми священниками Брайт-Бич, и ее пироги получали нуждающиеся прихожане всех вероисповеданий.

Эдом с грушевым пирогом и Агнес с Барти на руках пересекли аккуратно выкошенную лужайку, поднялись на крыльцо. Эдом нажал на кнопку звонка, и сквозь стеклянную панель двери до них донеслись первые десять нот мелодии «Этой древней черной магии».

В таких обшарпанных домах обычно не ставили дорогих звонков, скорее обходились без звонков вовсе, и гостю приходилось объявлять о своем прибытии стуком.

Эдом в недоумении повернулся к Агнес.

— Странно, — вырвалось у него.

— Нет. Очаровательно, — не согласилась с ним Агнес. — В этом есть какой-то смысл. Во всем есть какой-то смысл, дорогой.

Дверь открыл пожилой негр. Резкий контраст белоснежных волос с темно-шоколадной кожей создавал впечатление, что над его головой реет нимб. Белоснежная бородка, добрые черты, проницательные темные глаза, перед ними словно возник главный герой фильма о джазисте, который после смерти вновь вернулся на землю, уже чьим-то ангелом-хранителем.