Сказка где-то рядом - Ольга Связина

- Тут что, принято переодеваться к ужину? - в ее голосе без труда читался самый настоящий панический ужас: - А мне не во что, я ведь не собиралась задерживаться в гостях, и не прихватила с собой никакого багажа!

- Переодеваться не обязательно. Но вот с волосами непременно надо что-то сделать. Пошли со мной!

Вновь подхватив Наташу под руку, фрейлина энергично повлекла ее за собой вперед по коридору.

- Вот моя комната. Заходи, сейчас что-нибудь придумаем, - она приглашающее кивнула головой, и Наташа неуверенно перешагнула через порог. Когда открылась дверь, первой ее мыслью было, что она каким-то образом попала в музей восковых фигур, а второй - нет, это музей костюма.

Вся довольно просторная комната была заставлена бесчисленными манекенами в нарядных платьях с широкими сборчатыми юбками. Небольшой кусочек свободного пространства занимал гримерный столик с большим мутным, похоже, металлическим зеркалом и бесчисленным количеством баночек и бутылочек.

- Впечатляет? - с гордостью поинтересовалась хозяйка. Она достала какое-то загадочное приспособление, похожее на сковородку о трех ногах, и сейчас разводила в нем огонь: - Говорят, у королевы несколько специальных комнат занято платьями. Ну, а нам отдельных помещений не полагается, приходится спать в шкафах!

Она рассмеялась свой шутке и, оставив сковородку с разгоревшимся наконец, но почти совсем не дымным пламенем, схватила Наташу за руку и повлекла в глубь помещения:

- У меня есть платья практически на любой случай жизни: вот праздничное, похоронное, это свадебное, на будущее, а вот - мои самые любимые, влюбленные платья!

Фрейлина с торжеством указала на стоящие особняком два манекена, один в ярко-зеленом, а другой в желтом, с оборками цвета палой листвы платье:

- Зеленое я надеваю, когда бываю влюблена, а желтое - при расставании, - пояснила девушка. - Я даже стихи об этом написала:

В зеленом я, как огурец вчерашний -

Что знаешь ты о чувстве настоящем?

Я в желтом, точно спелый огурец,

И нашим чувствам наступил конец…

Ну как?

- Красиво, - выдавила Наташа. Она не была любителем и ценителем поэзии, никогда не писала стихов, поэтому не чувствовала себя в праве критиковать чужие.

Вернувшись к столику, фрейлина усадила ее на невысокий стульчик и, щелкнув по зеркалу пальцем, развернула его к себе стеклянной, блестящей стороной. Затем вытащила из дымящейся сковородки какой-то непонятный, зловеще выглядящий предмет, как будто позаимствованный в камере пыток.

- Что это? - отшатнулась Наташа.

- И впрямь, из провинции, - вздохнула девушка. - Неужели щипцов для волос никогда не видела?

- Видела, конечно, и не раз. Но они выглядели совсем иначе, и разогревались сами собой, а не на огне!

- Волшебные, значит, - ловко подхватив расческой прядь Наташиных волос, самозваная парикмахерша накрутила их на горячий стержень и легонько подергала: - Ну, а мы по старинке!

'Красота требует жертв', - сама себе напомнила Наташа, но все же крепко зажмурилась, чтобы не видеть, как почти раскаленная железяка порхает возле самого ее лица.

- А ты бы тоже могла стать фрейлиной, - одобрительно заметила ее новая знакомая, завершая завивку и укладку: - Такая симпатичная! Почему отец не отправил тебя ко двору?

- Наверное, считает, что я еще слишком молода, - промямлила Наташа. - Или боится, что дворовое окружение дурно на меня повлияет.

- Меня послали сюда из дому, когда мне было восемь лет. Правда, я шестая дочь у родителей, и они были рады пересадить хотя бы одну со своей шеи на казенные харчи. А ты, наверное, одна? Что ж, насчет дурного влияния твой батюшка в чем-то прав, - взяв в руки длинную острую палочку, вроде карандаша без грифеля, лежащую на столике, фрейлина задумчиво помусолила ее и потерла о черный брусок, лежащий в деревянной коробочке и сильно напоминающий древесный уголь. А затем, примерившись, резко вогнала это деревянное шило в глаз…

Через несколько минут Наташа осмелилась приоткрыть один глаз и посмотреть сквозь густую занавесь ресниц. Ничего страшного - красавица всего лишь подводила веко местным аналогом косметического карандаша. Затем настала очередь пудры, румян и помады. Это уже не требовало такого внимания и сосредоточенности, и позволяло продолжить разговор:

- У тебя братья и сестры есть?

- Есть один, младший брат. Не считая двоюродных.

- Повезло. А у меня две младших сестры, два старших брата и еще старшие сестры. Отец, когда во время застолья поднимал тост за семью, всегда говорил: 'Хочу выпить за свою любимую жену Элеонору, за своих детей Клайва, Тони, Бонни, Кейта… и остальных'. Зато свою конюшню знал наизусть, не только клички всех коней, но и их родителей, привычки, склонности. Ну, ничего, вот выйду замуж, уеду куда-нибудь далеко-далеко, только меня и видели! Не хочешь освежить черты лица?

- Нет-нет! - энергично запротестовала Наташа, невольно шарахнувшись в сторону: - У меня никогда так ловко не получится, я скорее глаз себе выколю!

- Как хочешь… А! Мы все равно бы не успели - ты, кажется, торопилась на ужин?

- Э-э-э… Торопилась, но, боюсь, не найду, где это.

Фрейлина рассмеялась:

- Ладно уж, пошли, провожу!

Перед самой дверью трапезной, уже взявшись за ручку, Наташа вдруг сообразила, что даже не знает имени новой знакомой:

- Эй, погоди! - окликнула она уже собравшуюся было уходить фрейлину: - Как тебя зовут, подруга?

- Эльвира, дочь герцога Альби, - видя, что Наташа не разбираясь в местной генеалогии, не прониклась моментом, она пояснила: - Герцог - двоюродный брат короля.

- А ты, выходит, его троюродная племянница, - на пальцах сообразила Наташа. - Гораздо более близкая родственница правящей фамилии, чем я, и не трапезничаешь вместе со всеми?

- К королевскому столу приглашаются только придворные и особо важные гости, - пожала плечами Эльвира. - Мы же относимся скорее к прислуге, и столуемся отдельно. Поторопись, королева не любит, когда опаздывают к столу. Желаю тебе приятно провести время и приятного аппетита!

- Спасибо, - потянув на себя тяжелую дверь трапезного зала, Наташа постаралась тихо и незаметно, почти как мышка, проскользнуть за стол. Вася, уже наворачивающий всевозможные деликатесы за обе щеки, предусмотрительно занял для нее местечко рядом с собой. Небрежный взгляд вокруг показал, что она вполне могла не осторожничать, и войти в зал приплясывая и распевая во все горло, никто бы не заметил: обстановка и расстановка сил за столом по сравнению с завтраком сильно изменилась. Младший принц, отделившись от родителей, пересел на другой конец высокой половины, на самый край. Энн, вяло ковыряющая двузубой вилкой салат в своей тарелке, незаметно переместилась в самое начало низкого стола для гостей. Они не разговаривали друг с другом, но всякий раз, когда случайно встречались глазами или соприкосались широкими рукавами, Энн заливалась румянцем, точно предзакатный небосклон, а у принца становилось такое странное выражение лица, которое Наташа затруднилась бы обозначить каким-то одним словом. Точно на важной контрольной ему попался пример или правило, которое он учил накануне, и был уверен, что затвердил на всю жизнь - и вдруг понял, что не помнит ни слова!