Чужие берега - Александр Бушков

– Мастер Сварог, я долго не выдержу. Садитесь на мое место. Голова разламывается. Что-то совсем… Водяная смерть, какая боль! Да. Мастер Сварог, взгляните… Собаки… Такими их я никогда не видел. Что с ними?

Собачий скулеж Сварог, разумеется, слышал, протяжный и заунывный, скорее не скулеж, а вой. Но на псов Гора Рошаля взглянул только сейчас. Все три собаки забились за второй штурвал, прижались к стене и друг к другу, царапали лапами палубу и завывали, задирая головы.

– Может быть, чувствуют, что хозяину плохо…

– Нет, – жестко, напомнив самого себя, перебил старший охранитель. – Эти собаки до такого жалкого состояния дойти не могут. Взгляните на них, взгляните им в глаза, внимательно взгляните. Там страх. Им страшно. Но эти собаки не умеют бояться, мастер Сварог. Их не успокаивает даже мой голос. А это невозможно, поверьте мне…

– Пожар пропал, – вдруг сказал Сварог. Сказал то, что видел. Был пожар – и нет.

– То есть как? – Рошаль повернул голову к окну. И увидел то же, что Сварог. То есть ничего, кроме ночного, непроницаемого мрака.

Непроницаемого даже для зрения Сварога. Обступившего со всех сторон. Словно они попали в грозовое облако. Но чтобы в него попасть, облако это должно надвигаться, приближаться. Тут же…

Дирижабль подбросило, словно он попал на ухаб, и следом его словно подтолкнули в бок, Сварог удержался на ногах, схватившись за штурвал. Рошаль вцепился в спинку кресла. Собаки с лаем заметались по кабине, бросаясь на стены. Собаки зашлись в лае. И лай внезапно перешел в хрип.

После чего Сварог включил «третий глаз».

Глава четырнадцатая,

короткая, которая могла стать еще короче – если вообще не последней

В «магическом зрении» это выглядело как завораживающий и отталкивающий хаос. Туча, развернувшаяся в бесконечность и сотканная из разудалого пляса геометрических фигур. Угольники, прямоугольники, многогранники, ломаные кривые, узоры и сплетения. Но ни единой плавной фигуры. Да, силы, не любящие свет, не любят и плавные линии. В чертах, творящих эту геометрию, Сварогу почему-то почудилась проволочная твердость. Некоторые линии и фигуры складывались в неведомые письмена, иероглифы, знаки – или так казалось, что складываются.

Это притягивало и слепило, это мешало. Сварог убрал «магическое зрение», и в реальности геометрический танец заменила грозовая, клубящаяся чернота. Клубы словно облизывали стекла, но через «пулевое» отверстие на стекле в кабину ничего не просачивалось. И то спасибо.

А потом вдарил громовой раскат, встряхнувший машину и оглушивший людей, а тучевое скопление вокруг дирижабля зажглось нитями молний, будто раскалилось на мгновение миллиардами вольфрамовых спиралей. Молниевый удар походил на чудовищную вспышку фотоблица, охватившую огромную территорию. Он высветил землю под ними и далеко впереди. Как оказалось, это был первый приступ грозы, но далеко не последний. А если баллон наполнен горючим газом и хоть одна молния…

И тут же, словно гром и молнии послужили неким сигналом, их с немыслимой, невозможной скоростью рвануло вперед. Если б на борту стоял спидометр, настроенный на здешние освоенные скорости, его бы зашкалило в один момент. Хуже того: обнаружилась и другая напасть – «Парящий рихар» прибивало к земле, что услужливо фиксировал альтиметр.

– Попали, твою мать! – рявкнул Сварог и одним ударом загнал в пазы клин, стопоря штурвал управления по горизонту. Держать направление по компасу утеряло сейчас всякий смысл. Гадать и выспрашивать, что за хренотень творится вокруг, не было ни времени, ни особого желания.

– Вверх… сбрасывайте балласт… – прохрипел Рошаль, вывалился из кресла, дополз и прижался к борту дирижабля. Собаки прильнули к нему, уткнули морды в складки его балахона. Они уже не дрожали – они заходились в трясучке. И не скулили, не выли, лишь тяжело дышали. Сбросить балласт. Свинцовые плиты в ящиках, прикрепленных к днищу гондолы по всей площади… Рошаль предлагал один из двух выходов, которые видел и сам Сварог: или попробовать выйти из грозового фронта, забравшись выше его, или резко уйти вниз, вынырнуть из туч и попытаться посадить машину более-менее аккуратно – если там, внизу, ветер слабее.

– Как его сбросить? – перекричал Сварог раскат грома.

– Люк… Где коврик… – услышал, когда отгремело.

Сварог понял, о чем говорит старший охранитель: коврик возле штурвала горизонтальных рулей.

Они будто ухнули в яму. Внутренности свело, Сварог невольно присел. И на корточках добрался до коврика. Содрал его, откинул крышку люка. В углублении блестели три ряда скоб. Сварог выдернул все, одну за другой. Если скидывать балласт, то весь без остатка, чтоб резко взмыть вверх. Существует опасность, что на высоте давление внутри баллона разорвет его в клочья, но думать об этом было занятием бессмысленным.

Не взмыли. Ни резко, ни вообще. Их и дальше тащил за собой, тащил в себе грозовой шторм, прижимал к земле, забавляясь дирижаблем, как игрушкой. Отказывать себе в удовольствии доиграть до конца стихия не собиралась.

– Ну, это мы еще посмотрим, – проворчал Сварог и, широко расставляя ноги (дирижабль стало раскачивать, как лодку на волнах), направился к Рошалю.

Последовало падение в очередную яму, затем дирижабль подбросило вверх, а Сварога швырнуло на Гора Рошаля. Упав, он случайно столкнул со старшего охранителя тело собаки. Уже бездыханное тело. О господи, не только эта, но и все собаки мертвы! Какой же ужас должен быть заключен в иссиня-черных клубах? Сварог способен видеть магическую сущность объектов, но не может ее ощущать. На свое счастье, не может. Собаки могли – и вот они уже остывают…

– Рошаль! Гор Рошаль, чтоб тебя!..

Чертового охранителя короны пришлось трясти за плечо. Наконец Рошаль открыл глаза, мутным взором уставился на Сварога, потом собрал все-таки в кулак остатки воли и разума.

– На задней стенке кабины. Рукоять… Круглая… Выдвигается на себя…

Рукоять Сварог нашел без труда. Бронзовая, похожая на дверную. Рванул, вытянул до упора, до конца, отпустил. Никакого манометра, показывающего давление в аэростате, конечно же, не найти. Все предлагалось оценивать на ощупь, на слух, на нюх. Итак, будем считать, что где-то открылся клапан, газ благополучно выходит в атмосферу и, по идее, «Парящий рихар» должен начать очень быстренько снижаться.

– Мастер Сварог!

– Граф Гэйр!

Магниевые вспышки молний участились. Очередная высветила у дверей кабины две фигуры – Клади и Пэвера.

– Пэвер! – заорал Сварог. – Нужно добраться до Олеса! Передайте, чтоб поднял давление до максимума! Мы должны выжать предельную скорость!