Технология власти - Абдурахман Авторханов

Поэтому и поход против "грешников" был не "случайным", а организованным и всеобщим по всем республикам. Тем больше росло сопротивление в национальных компартиях и организациях против новой сталинской национальной политики — политики, правда, все еще "национальной по форме", но полицейской по содержанию.

Таким образом, общая обстановка в стране, партии и ее национальных организациях после разгрома "правой оппозиции" далеко не была идиллической. Чистка партии 1929–1930 годов тоже не достигла своей цели. Она не сделала партию ни "однородной", ни "монолитной", ни даже "дисциплинированной", Препятствий на пути к установлению единоличной диктатуры оказалось больше, чем это себе представляли Сталин и его помощники. Старая партия умирала, но умирала далеко не естественно — в муках, сопротивлениях и в крайне опасных для режима эксцессах.

VI. ГЕНЕРАЛЬНАЯ ЧИСТКА 1933 ГОДА И XVII СЪЕЗД

Не успевал сталинский аппарат расправиться с одной оппозицией, как тут же выступала на сцену новая. Причем каждая новая оппозиция, будучи и по составу и по идеологии оппозицией коммунистической, в определенной мере отражала чаяния широких народных масс. В этом-то и была заложена величайшая опасность оппозиций для сталинцев.

Когда последние легальные формы народного волеизъявления, Советы и профсоюзы, были превращены в фикции, народ возлагал свои надежды на взрыв режима в междоусобной борьбе внутри самой партии. В этой борьбе его симпатия была на стороне оппозиции. В случае столкновения вне рамок партии, в случае вынужденной апелляции борющихся сторон к народу, дело Сталина было бы проиграно наверняка. Этой опасности Сталин никогда не упускал из вида. Словом, ленинский вопрос "кто кого?", кто победит: Сталин партию или партия Сталина — оказывался все еще не решенным. Без решения этого вопроса внутри партии Сталину нечего было и думать о единоличной диктатуре в государстве. Другими словами, надо было превратить партию в такую же фикцию, как Советы и профсоюзы, но в фикцию достаточно импозантную, чтобы выступать от ее имени, и абсолютно послушную, чтобы можно было на нее положиться. События после XVI съезда убедили Сталина, что такой идеальной партии у него нет. Нужна была новая, на этот раз более радикальная и более универсальная чистка партии. Такая чистка и назначается решением Политбюро 10 декабря 1932 года[116]. Заметим, что назначается она не съездом партии, не пленумом ЦК или ЦКК и далее не партийной конференцией, а Политбюро, то есть Сталиным. 12 января 1933 года объединенный пленум ЦК и ЦКК задним числом подтвердил это решение Политбюро. Еще более характерным и знаменательным было то, кого собирался Сталин чистить. Уже не говорилось просто о "социально-чуждых элементах", как раньше. Не было также и сужения рамок чистки категориями "бывших оппозиционеров". Теперь Сталин нашел более эластичное определение для подлежащих чистке — "ненадежные". Чистка должна сделать партию еще более послушной. "Послушность" на языке сталинцев называлась "железной пролетарской дисциплиной". Все эти требования Сталина к новой партии и были положены в основу постановления пленума ЦК и ЦКК. Вот это постановление[117]: "О чистке партии.

1. Объединенный пленум ЦК и ЦКК одобряет решение Политбюро ЦК о проведении чистки партии в течение 1933 года и приостановке приема в партию до окончания чистки.

2. Объединенный пленум ЦК и ЦКК поручает Политбюро ЦК и Президиуму ЦКК организовать дело чистки партии таким образом, чтобы обеспечить в партии железную пролетарскую дисциплину и очищение партийных рядов от всех ненадежных, неустойчивых и примазавшихся элементов" (курсив мой. — А. А.).

Это Сталин сам себе поручил от имени ЦК и ЦКК чистку партии.

Постановлением Политбюро ЦК и Президиума ЦКК от 28 апреля 1933 года были установлены категории коммунистов, подлежащих чистке. В этом постановлении говорилось, конечно, и о "классово-чуждых и враждебных элементах, обманным путем пробравшихся в партию и остающихся там для разложения партийных рядов", то есть о бывших помещиках буржуях, кулаках, белогвардейцах, меньшевиках, но таких давно не было не только в партии, но и в стране. Если же были в партии отдельные лица чуждого происхождения, то они состояли в гвардии самого Сталина (Молотов, Жданов, Вышинский, Булганин, Маленков и другие). Формула "классово-чуждые элементы" была дополнительно внесена, чтобы придать чистке "пролетарский характер". Суть дела заключалась во вновь "открытых" категориях, подлежащих теперь изгнанию из партии. Постановление перечисляло их так[118]:

"2) двурушники, живущие обманом партии, скрывающие от нее действительные стремления и под прикрытием лживой клятвы в "верности" партии пытающиеся на деле сорвать политику партии;

3) открытые и скрытые нарушители железной дисциплины партии и государства, не выполняющие решений партии и правительства, подвергающие сомнению и дискредитирующие решения и установленные партией планы болтовней об их "нереальности" и "неосуществимости";

3) перерожденцы, сросшиеся с буржуазными элементами, не желающие бороться на деле с классовыми врагами, не борющиеся на деле с кулацкими элементами, рвачами, лодырями и расхитителями общественной собственности".

В одну из этих трех категорий или сразу во все три категории можно было включить любого коммуниста — от рядового до члена ЦК и ЦКК, — если его преданность сталинизму вызывала какое-либо сомнение. Постановление в этом отношении действительно не делало исключения и для членов ЦК и ЦКК. Как избранные на съезде партии, они не подлежали чистке, но в постановлении говорилось, что "если группа членов партии подаст мотивированное заявление, то и члены ЦК и ЦКК могут быть подвергнуты чистке и проверке"[119].

Иначе говоря, Политбюро — по уставу партии, исполнительный и подчиненный орган пленума ЦК (Политбюро избирается на пленуме ЦК, а ЦК — на съезде партии) — отныне имеет право исключать членов ЦК не только без съезда, но и без пленума ЦК по одному только "заявлению группы коммунистов", что, конечно, можно было легко организовать.

В этих условиях происходил XVII съезд, ставший важнейшей вехой по юридическому закреплению завоеванных Сталиным фактических позиций.

XVII съезд партии (январь — февраль 1934 г.) был назван "съездом победителей". В определенном смысле это было правильно. Первая пятилетка была выполнена, сопротивление крестьянства против коллективизации окончательно сломлено, новые оппозиционные группы внутри партии были относительно легко разгромлены, продолжающаяся чистка давала положительные результаты по созданию "однородной" и послушной партии. XVII съезд партии был первым съездом полного политического триумфа Сталина. Сталин был прав, когда он в своем политическом отчете на этом съезде дал следующую характеристику положению дел[120]:

"Если на XV съезде приходилось еще доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде — и доказывать нечего, да, пожалуй — и бить некого".

Какой же вывод сделал Сталин из этого факта — факта своей победы над врагами внутри партии? Какова была перспектива дальнейшего развития? Избавился ли, наконец, Сталин от вечного страха — порою обоснованного, но и нередко просто воображаемого, — что какая-нибудь новая оппозиция погубит его?

Сталин сделал выводы совершенно непонятные для его бывших врагов и столь же неожиданные для его единомышленников. Сталин и не собирался поддаваться ложной иллюзии о прочности одержанной победы. Он был более высокого мнения о своих бывших и потенциальных врагах, чем эти враги о самих себе. Чужд был ему, как он сам выразился на съезде, и "телячий восторг" по поводу своего личного успеха, а великодушием победителя он и вовсе не страдал. Да, победа была и была блестящей, но Сталин считал, что ее надо "застраховать". Чем? Тем, что держать страну, партию и аппарат в постоянном напряжении, в непрекращающемся "осадном положении". Как? Дальнейшим культивированием теории "классовой борьбы" и продолжением чистки. Для чего? Для завершения концентрации государственной и партийной власти в одном органе — в аппарате ЦК, в одной должности — генерального секретаря партии. Это уже требовало соответственной перестройки стиля и характера работы всего государственного и партийного аппарата. Отныне не "политика вообще", а организационная политика начинает приобретать решающее значение. Раньше Сталин говорил просто: "кадры решают все". Теперь он вносит в этот лозунг существенную поправку: "кадры, овладевшие техникой своего дела, решают все". Время "ура-сталинцев" прошло. Сейчас на одном "ура гениальному Сталину" карьеры не сделаешь. Сейчас нужны сталинцы дела, сталинцы действия, сталинцы исполнения воли верховного вождя. Все это нашло свое отражение и в докладе Сталина на съезде, и в решениях самого съезда. Сталин говорил[121]: