Негатив. Аттестация - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Полагаю, Георгий Иванович, в силу своей предельной лаконичности, не стал вдаваться в детали, — произнёс мой новый куратор, закрутив колпачок перьевой ручки, — и поскольку не в моих принципах требовать от людей пойти туда — не знаю куда и принести то — не знаю что, начну с азов. Уж не сочти это занудством.
Я отставил пустую кружку и приготовился внимать.
— Первое и самое главное: никакой инициативы. Тебе не нужно никуда внедряться и вести агентурную работу. Просто смотри, наблюдай и запоминай. Это ясно?
— Вполне, — подтвердил я, испытав определённое облегчение.
— Если понадобится выяснить что-то конкретное, я дам столь же конкретное задание. Звонить мне будешь после третьей пары и в семь вечера. Есть при себе блокнот записать номер?
— Я запомню.
— Купи записную книжку — всё в голове не удержишь, — распорядился Альберт Павлович, оторвал краешек газетного листа и записал на нём пять цифр. — Добавочный номер «триста десять», — предупредил он, протянув мне обрывок.
— Понял.
— Собирай информацию о любой противоправной деятельности, особенно связанной с употреблением и распространением наркотиков и азартными играми. Ещё — все способы незаконного проникновения на территорию студгородка. Понятно, что операторам перемахнуть через стену раз плюнуть, но это забота службы охраны. Мне интересны постоянные законспирированные каналы сообщения с внешним миром.
Я не удержался от смешка.
— Кто ж о них расскажет сотруднику комендатуры?
— Заводи знакомства, обрастай связями, — потребовал Альберт Павлович. — Держи глаза открытыми. С недавнего времени в Новинске и Зимске участились случаи использования в преступных целях сверхспособностей. Это всей республики касается, но нас в особенности. И речь идёт не о банальном хулиганстве или причинении вреда по неосторожности, в первую очередь тревожит увеличение краж со взломом. Судя по почерку, действует сразу несколько банд, и, допускаю, некоторые из них имеют участников из студенческой среды. Это не карьерные преступники, рано или поздно кто-нибудь проболтается или начнёт сорить деньгами.
— Буду иметь в виду, — пообещал я.
— И вот ещё что, — вздохнул консультант, — в первом семестре забеременели сразу несколько перспективных студенток, ещё не достигших пика румба. Мало того что они потеряли свои способности к оперированию сверхэнергией, так ещё и отсутствие информации об отцах серьёзно обесценивает новые наследственные линии. — Альберт Павлович помолчал, собираясь с мыслями, затем продолжил: — Обычно всё случается на вечеринках и массовых гуляниях, что не позволяет ограничить круг подозреваемых лишь присутствовавшими, но действует точно кто-то свой.
Вспомнился случайно подслушанный в клубе разговор студенток, и я кивнул.
— Во всех известных нам случаях использовалось снотворное в сочетании с препаратом, подавляющим сверхспособности, — просветил меня консультант. — Соответственно, пассивные практики, направленные на предотвращение нежелательной беременности, прекращали своё действие, и происходило зачатие.
— Что-то подобное нам в распределительном центре давали! — встрепенулся я при этих не самых добрых воспоминаниях. — Все и засыпали моментально, и способности использовать не могли!
— А ещё этими пилюлями снабжают гауптвахты корпуса, институтский отстойник, лагеря для содержания неблагонадёжных операторов, лечебницу для душевнобольных, некоторые отделения горбольницы и ещё добрый десяток мест. Мы пытаемся отследить возможные каналы утечки медикаментов, но пока безуспешно, — со вздохом произнёс Альберт Павлович. — К тому же нет уверенности, что насильник использовал фабричные таблетки, а не подсыпал жертвам самодельную смесь снотворного и препарата для подавления сверхспособностей. Хоть я и склонен расценивать предположение о целенаправленной диверсии приоритетным, не в моих принципах отказываться от рассмотрения иных версий на основании одних только непроверенных догадок. Вполне возможно, имеет место банальное изнасилование подпоенных барышень. Обычное снотворное на операторов почти не влияет даже в сочетании с алкоголем, без блокировки сверхспособностей нужного эффекта в пределах ограниченного времени попросту не достичь.
Консультант замолчал, и я воспользовался взятой им паузой, чтобы спросить:
— А что за новая мода — в вахтёры операторов набирать?
Лицо куратора просветлело.
— О, это наших законотворцев наконец-то клюнул в задницу жареный петух! — улыбнулся он.
— Как так?
— Осенью в столице и нескольких курортных городах случилось несколько инцидентов с операторами, в том числе иностранными. Не слишком серьёзных, но газетчики, как обычно, раздули из мухи слона. Затевалась кампания по закручиванию гаек, а вместо этого власти предержащие всполошились и озаботились собственной безопасностью. Теперь от нас в срочном порядке требуют организовать целевое обучение операторов для охраны стратегических объектов, путей сообщения и присутственных мест. Мы самых бестолковых уже трудоустроили: там единственное требование к выпускникам — знание практик активного поиска и выявления операторов, но это капля в море. Поэтому на следующий год план по инициациям соискателей подняли в два раза. Обещают и финансирование пропорционально увеличить, но пока только обещают.
Я не удержался и присвистнул от осознания грядущего фронта работ. Ох, чую, июнь выдастся весёлым!
Альберт Павлович откинулся на спинку стула и расплылся в недоброй улыбке.
— Но что самое замечательное, удалось прищемить хвост институтским пацифистам с профессором Чеканом во главе! Все декабрьские соискатели, прошедшие инициацию на восьмом и девятом витках, были в обязательном порядке зачислены на государственную службу.
— И как вам такое удалось?
— Не нам, — покачал головой консультант. — Риковцы жалование отрабатывать взялись.
Республиканский идеологический комиссариат был создан в конце прошлого года, но, насколько я знал из газетных статей, его главной задачей являлось противодействие коммунистам, анархистам и реваншистам. Альберт Павлович заметил моё удивление и подсказал:
— Дело пахнет войной, и у кого-то там наверху проснулся инстинкт самосохранения. Пацифистские настроения стали расцениваться как признак неблагонадёжности. Правда, боюсь, всё только начинается и список внутренних врагов будет расти не по дням, а по часам.
Без стука распахнулась дверь и в кабинет вошёл молодой человек в плаще и шляпе. Среднего роста, подтянутый, с незапоминающимся, но определённо знакомым лицом.
Только подумал об этом, и опознал в нём представителя института, входившего в экзаменационную комиссию наравне с Савелием Никитичем и завучем.
Точно! Он!
— Альберт Павлович, моё почтение! — обратился молодой человек к хозяину кабинета, сняв головной убор, потом небрежно кивнул и мне. — Привет, Петя.
— Здравствуй, Иван, — откликнулся консультант. — И как тебе наш юный коллега?
«Коллега?!» — едва не вырвалось у меня; лишь в самый последний момент успел задавить этот нелепый возглас.
А вот Ивана такое определение ничуть не удивило, он стряхнул со шляпы на пол капли и ухмыльнулся.
— Слышали бы вы, как он о своей службе на Кордоне вещал. Это было нечто!
