Капитан перехватчика - Наталья Бульба

Секунды убегали, рождая сомнения в собственном плане, а Шторм продолжал молчать. И не поймешь, испытывал ли мое терпение, или просто со всех сторон взвешивал перспективу пойти против генерала Орлова.

— Не верите? — первой не выдержала я. Как-никак, его опыт был богаче моего.

Он очнулся, избавляясь от задумчивости, посмотрел на переплетение пальцев, сложенных на колене ладоней.

— Почему же, — оторвался он, наконец, и от их созерцания, — верю. Ожидал чего-то подобного после того, как ты осчастливила нас куском той записи.

Среагировала я на рефлексах. Не такому научишься, пообщавшись со спецурой.

— Там дальше я целуюсь с Тарасом, не хотела никого смущать, — на мгновение потупилась я, чтобы тут же дерзко посмотреть ему в глаза.

Полковник невинно улыбнулся.

— С вами, женщинами, и не угадаешь! — Чуть помедлил, принявшись разглядывать меня, словно видел впервые. — Тем ты и занималась оставшиеся девять минут, пока не вернулась в зал. Заметь, я уже отнял время, которое ты шла по коридорам.

Краснеть от смущения я уже давно перестала, но стыдно было. А то не знала, с кем собралась тягаться!

— Вы там были?

— Игорь, — вопреки мелькнувшим сомнениям, ответил Шторм. — Ему не повезло. Информация о встрече у нас была, но мы ждали контакт внутри помещения.

— Но разве это что-то меняет?

Полковник поднялся рывком, одним движением напомнив, с кем я собиралась играть.

— Нет, — качнул он головой. Обойдя стол, так и остался стоять рядом с ним. — Банкуешь ты, я могу только согласиться на твое предложение или…

— Или? — поторопила я, чувствуя, как вновь сметает все в душе азарт.

Прав был Индарс, когда утверждал, что хатч — своеобразный индикатор. Можно знать правила и даже вырывать из рук противника победу, но не получать при этом никакого удовольствия. Но таким, как мы с ним, нужен не выигрыш, а схватка, то самое ощущение, когда ты — на грани. Когда даже дыхание, взгляд, жест, либо противник, либо союзник.

А победа?! Лишь приложение к наслаждению, которое ты испытал.

Шторм был той же крови. Но об этом я знала уже давно, жаль, сразу не поняла, что он, скорее, друг, чем враг.

— Через час генерал Орлов проводит совещание, мне быть обязательно. Если мы не успеем…

— Если проблема только в этом, — улыбнулась я игриво, — то все в наших руках. — Продолжала я уже серьезно. — У меня к Асхану личные претензии. Как и к Ивару с Шахином. Но я готова отдать бывшего канира вам, оставив себе последних двоих.

Тот задумался лишь на мгновение.

— И методы, которыми ты собираешься действовать, будут не совсем законными? — уточнил он, выбив пальцами незнакомую мелодию на крышке стола.

Не скажу, что меня это отвлекало, скорее, было любопытно, что же может крутиться в его голове в такие моменты.

— Не совсем законные они с точки зрения нашивок капитана третьего ранга Службы внешних границ. — Сердце билось четко, но торопливо. Адреналин за штурвалом корабля был для меня привычнее. Чтобы успокоиться, отошла к двери, постояла там пару секунд, качнувшись с носка на пятку и обратно. Развернулась резко, чтобы не передумать. — Я не собираюсь щадить ни того, ни другого. Понимаю, что вам хотелось бы с ними пообщаться, гарантировать, что сдержусь — не могу. Все, на что я способна — задать им некоторые вопросы.

Шторм выглядел все так же расслабленно. И даже во взгляде не было ничего, что могло натолкнуть на мысль о его профессиональной деятельности. Его выдавали только знаки на форменном кителе. Не будь их…

Мне они были не нужны, чтобы осознать, кому именно я делаю сейчас предложение.

— Кто, кроме твоего экипажа, собирается отбыть в отпуск?

— Вы согласны? — Я подошла к нему вплотную.

Опасная близость, но я уже переступила ту черту, когда можно было отступить.

— Неравноценный обмен, не находишь?

Он не шевельнулся, лишь повел головой, словно давил воротник, но я едва не отшатнулась, только сейчас догадавшись, что голову в петлю я уже засунула.

— Лавры победителя — этого мало? — наивно удивилась я.

— А если проиграешь? О моей репутации ты подумала?

— Если я проиграю, — не отвела я взгляда, — ваше прикрытие мне будет ни к чему.

— Вот поэтому я и спрашиваю, кого берешь с собой? — Когда мое молчание стало слишком заметным, он добавил. Жестко: — Если я ввязываюсь в твою авантюру, то только на одном условии — ты возвращаешься живой и невредимой. Извини, девочка, — он сумел обойти меня, не коснувшись, — но твоему отцу я обязан больше чем должностью. Своей жизнью. Платить черной монетой за все, что он для меня сделал, я не собираюсь.

Хотелось огрызнуться и послать его к моим любимым демонам, но я не спешила поддаться собственным желаниям. Он был прав. Месть — местью, но голову при этом терять не обязательно.

Конечно, шансы расквитаться с Шахином при таком раскладе казались минимальными, но… важнее было другое. Подставлять ребят и рушить то, что с таким трудом создавалось, не входило в мои планы.

— Дюша… — Я осеклась, назвав своего технаря прозвищем, но Шторм дернул ладонью — продолжай. — Дюша отправляется на Землю, Рустам остается стажером у Стелькова. Дарил со мной.

— А Рауле?

Мне оставалось только пожать плечами. Неужели я настолько предсказуема?!

— Рауле тоже.

Как ни странно, но демонстрировать удовлетворения Слава не стал.

— Таласки будет ждать тебя на Ярлтоне. Вся координация операции будет на нем.

— Откуда ты про Ярлтон…

От изумления я даже скатилась на «ты». И только после того, как произнесла, была вынуждена недовольно качнуть головой. Действительно, предсказуема. Стоило вспомнить про Дарила, как наиболее удачный вариант нашего исчезновения становился очевидным.

То, что я отправилась в отпуск в столицу демонов, удивить никого не должно. Там был мой сын, да и император Хандорс приглашал в гости, обещая незабываемый отдых. Не воспользоваться таким предложением было глупо.

Сопровождение в лице бывшего помощника тоже прекрасно вписывалось в эту легенду. И к отцу с отчетом, и со мной, как в старые добрые времена. Ну а ребятам… никто и нигде их не ждал, так что, не все ли равно.

— Хорошо, — кивнула я, — Таласки, так Таласки. Могло быть и хуже.

— Могло, — согласился Шторм, бросив быстрый взгляд на табло. Час пролетел слишком быстро. — Считай благодарностью за то, что сама пришла ко мне.

— Так, значит…

Договорить он мне не дал. Взгляд был жестким, бескомпромиссным.

— Мы своих не бросаем. Даже когда они отказываются признавать, что — свои.

Добавить к сказанному было нечего, да и отпущенное время окончательно истекло. Полковник не торопил, но я знала, что опаздывать, даже имея на то причины, он не любил.

Вышли мы вместе. Он, предупредив, что вся связь — через Игоря, свернул к лифту, я предпочла спуститься по лестнице. Нужно было привести в порядок и чувства, и мысли, которых оказалось больше, чем хотелось.

Пока наша прогулка на Гордон была далекой перспективой, все выглядело легко и просто. Пришел, нашел…

Наверное, Шторм был прав. Год службы изменил меня, и все, что шло за этим злополучным «нашел» больше не воспринималось, как нечто достойное.

Дойти в своих размышлениях до желания отказаться от собственных планов мне не удалось. В вестибюле первого этажа ко мне подошли два гвардейца императора.

Меня немедленно хотел видеть Индарс.

Последняя встреча с Хандорсом оставила у императора стархов странное впечатление, напоминая экилибр.

Тот самый, который всегда предпочитала Таши.

Оно мешало сохранять разум холодным, а восприятие — отстраненным. Срывало маску, к которой привык за почти тридцать лет правления. Напоминало, что в его жизни когда-то был не только долг, но и… мечты. Несбыточные, забытые, но… его собственные.

Возрождало ощущение клетки, в которую его заперло бремя власти, лишив надежд и назвав Песчаным львом.

А еще заставляло возвращаться мыслями к ней. Все еще свободной и… желанной.

Записи с дальнего разведчика, отправленного на планету, названную Таши вторым Харабом, он не уничтожил. Не мог, не имел права. Но доступ к ним ограничил до одного себя.

И все равно тревожно спал ночами, просыпаясь от предчувствий, в которых была она.

Спеца, который изучал данные, чтобы прийти к тем же выводам, к которым пришел и он сам, но лишь на основании знаний о самой Наташе, приказал казнить. Это был компромисс между пусть и не клятвой, но произнесенным словом и потребностью знать, иметь возможность предугадать. Защитить, если придется. Даже вопреки ее воле.

Его чувство к этой женщине больше не было наваждением. Он не терял рассудка, когда думал о ней, не пылал, как влюбленный юноша, стоило услышать ее имя.

Любовь к Таши стала тихой и послушной. И сладостной в воспоминаниях о той единственной ночи, что у них была.