Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

Тот Волк, которого звали Джозаан в честь зверя, что бродил в Сикладском лесу на Обсидии, звякнул по плечу некрона. И когда Амрад отвел его назад, от наплечника Метзоя отвалился кусок и с грохотом упал на пол, скользкий от крови Валкаша. Второй Волк, названный в память о Гестоло, который терроризировал побережье Порт Экзальта, парировал один из обсидиановых мечей преторианца и обратил импульс во взмах, из-за чего с грудной пластины вершителя дождем посыпались осколки.

— Ты дерешься, как тот, кто ни разу не встречал себе равного, — выпалил магистр, когда они оба разошлись в стороны, держа клинки наготове на случай, если кто-то один откроется. — Я же бился с тысячей фехтовальщиков, столь же умелых, как я, или лучше, и никто из них ни разу не сумел меня сразить. Ты знаешь, как сражаться, чужак. Но я знаю, как побеждать.

— Ваш вид многого добился, — проскрежетал Метзой. — Я мельком видел вас, когда вы еще спали в пещерах и орудовали дубинами. Вы оставались в поле нашего внимания не более чем миг. Не волнуйся, мы избавим вас от позорного рабства, человек. Вы вымрете раньше, чем станете представлять опасность.

То были не более чем слова, ничего не значащие и служащие лишь для того, чтобы сокрыть таящиеся за ними мысли. Всякий боец продумывал каждую потенциальную атаку и каждый контрманевр, любую возможную последовательность выпадов, блоков и смертельных ударов, которые приведут к победе или поражению. И Метзой сейчас как раз вычислял существующие вероятности и проводил их оценку. Амрад же имел почти столетний опыт боев и инстинкты человека, рожденного для дуэлей.

Первым пошел в нападение Метзой, что едва не застало Амрада врасплох. Он отбил обсидиановое лезвие, целившееся ему в запястье, и увернулся от прошедшего вниз по дуге последующего удара, грозившего срезать ему череп. Астральный Рыцарь отвел руку назад, чтобы уколоть в диафрагму противника, но вершитель припал на одно колено и, кистью подцепив ногу Амрада, опрокинул его. Неожиданно для себя магистр перелетел через перила мостика, но, вовремя уцепившись за них локтем, повис над бездной.

В зале эхом разносились звуки гаусс-огня и болтерных выстрелов. Остальные космодесантники с трудом отбивались от преторианцев, но прежде чем помочь боевым братьям, которых он, предполагалось, поведет за собой, Амрад должен был позаботиться о собственном выживании.

Метзой занес свой меч, намереваясь воткнуть его человеку в горло. Осознавая, что даже броня, выкованная оружейниками Обсидии, не спасет против сверхъестественно острого обсидиана, Амрад выкинул Джозаана вперед, чтобы отклонить удар, но для этого ему пришлось отпустить перила и позволить себе упасть. На короткое мгновение в его сознании промелькнула непозволительная уверенность, что он обязательно пролетит между генераторами и нечто разобьется в ядре мира-механизма.

Но вместо этого он рухнул на вершину генераторной установки. Голова ударилась о сталь, и на секунду перед глазами выросла черная стена. Амрад неоднократно ожидал смерти. Порой поражение казалось неминуемым, если в полную силу атаковала превосходящая армия противника или когда он столкнулся лицом к морде с инопланетным чудовищем, намного сильнее и крепче его. Иногда его выживание происходило волей случая, независимо от навыков, уровня подготовки или снаряжения; при крушении «Темпестуса», например, он запросто мог оказаться на месте любого из погибших боевых братьев.

В такие времена Амрад соглашался с возможностью погибнуть, но полностью уверен в своей смерти он был всего дважды. Вторым стал нынешний эпизод, в котором он встретился с вершителем Метзоем и понимал, что ни за что не покинет Храм Еретиков живым. Первый произошел на Варвенкасте.

Разыгравшаяся там сцена не выходила из головы Амрада с момента начала операции по спасению Варва, когда Амрад впервые за долгие десятилетия услышал, как громко произносят название этого мира-улья. В памяти всплывали образы, связанные с пышным убранством и красивой обстановкой, поскольку он ожидал умереть, окруженный богатством губернаторской резиденции в шпиле улья Терциус.

Глава тринадцатая

Статус губернатора обязывал Рейдолмара любить искусство. И хотя он ничего в нем не понимал и, по всеобщему признанию, не умел им наслаждаться, аристократу Варвенкаста полагалось держать коллекцию лучших образцов высокого искусства со всего сектора. Как следствие, все стены и ниши дворца украшали огромные картины женщин в изысканных платьях, комплекты устаревших доспехов и бюсты имперских героев. То тут, то там висели пейзажи древнего незагрязненного Варвенкаста, словно в напоминание о том, каким красивым когда-то был этот мир, пока потребность в городах-ульях не смыла все его краски. Бесценные рукописи шедевров литературы и молитвенники хранились за стеклом. Потолки были исписаны разноцветными ангелами на белоснежных облаках, словно само здание стыдилось красно-серого неба Варвенкаста.

И именно здесь, в крыле Просителей губернаторской резиденции, Артор Амрад наконец догнал магистра ордена Дерелхаана, в руках у которого до сих пор дымился болтер. Несколько минут назад он казнил лорда Рейдолмара за несоблюдение в улье Терциус имперского закона о контроле над мутантами.

— Капитан Амрад, тебе приказано находиться в трущобах мануфакторума, — жестко сказал магистр. — На каком основании ты ушел оттуда?

— На том, что я не единственный, кто сегодня отказался от выполнения своих обязанностей! — выпалил Амрад.

Выражение лица Дерелхаана ничуть не переменилось. Он лишь перевел взгляд на Масаяка, который сопроводил Амрада в шпиль улья, — точнее, прежде всего предчувствие капеллана и привело сюда капитана. Даже космодесантнику могло стать не по себе от испепеляющего взгляда Дерелхаана, который оставался все тем же суровым и бескомпромиссным человеком, каким был в среде великих домов Обсидии. Еще до принятия в ряды Адептус Астартес люди инстинктивно боялись его. Теперь же, когда он носил ярко-белый доспех магистра вместе с накинутой на наплечники мантией Августура из серебряных чешуек и имел множество штифтов за выслугу лет на лбу, Рейдолмар, должно быть, подумал, что к нему явилась сама Смерть.

— Я жду объяснений! — пролаял Дерелхаан.

Его повышенный тон привлек внимание космодесантников, что пришли в резиденцию вместе с ним. Среди них Амрад узнал библиария Хиалхи, Астрального Рыцаря, который поднялся по службе вместе с ним и которого он считал своим другом. Возможность того, что одна группа боевых братьев обратит свое оружие на другую, пугала до мозга костей.

— Сперва лучше объясни это, — Амрад швырнул на пол небольшой металлический предмет, переданный ему капелланом Масаяком, когда пролитая в заводском районе кровь еще не успела засохнуть.

Это был символ дома Жаньяк. Каждый сын Обсидии знал это. Жаньяки — неприкасаемые. Предатели. Изгнанные.

— Я нашел этот кулон на трупе в мануфакторуме, — произнес Масаяк. — Есть и еще.

Дерелхаан посмотрел вниз и поднял кулон, а затем плюнул на него и с силой бросил в угол комнаты.

— И вот за это ты с меня спрашиваешь?! — сердито начал он. — Я смыл пятно позора с чести всей Обсидии. Да ты меня на руках носить должен и благодарить! Жалкие Жаньяки наконец мертвы!

— Тогда зачем ты солгал нам, чтобы притащить сюда? — парировал Амрад и сделал шаг вперед, встав до опасного близко к магистру ордена. Если дело дошло бы до открытого противостояния с Дерелхааном, он не хотел бы, чтобы кто-то вмешивался. Этой ночью в улье Терциус больше никому умирать не требовалось. — Ты просто выдумал историю о скрытой мутации и полученном приказе Инквизиции. Так не поступает тот, кто знает, что его боевые братья дадут согласие.

— Да как ты смеешь?! — прорычал на Амрада магистр, и на его губах выступила слюна. — Отбросы из рода Жаньяк убили патриарха моего народа. А потом сбежали в экваториальные джунгли, поджав хвост. Оттуда они прибыли в этот улей, где стали жить, как честные граждане Империума, как будто и не совершили никакого преступления! Что есть долг, если не их выслеживание и казнь?

— А скольких невинных мы забрали с ними? — крикнул Амрад, с трудом сдерживающий нарастающий гнев. Смотря на магистра, он видел лица мужчин и женщин, убитых сегодня в улье Терциус, забитых как скот. Он сам предал мечу или убил из болтера не один их десяток. — Тысячи, Дерелхаан! Десятки тысяч!

— Они пришли сюда спрятаться среди населения, — возразил Дерелхаан. — Как еще мне оставалось убедиться в том, что все и каждый Жаньяк мертв? Кроме как убить всех, ничего другого не оставалось.

— И ради чего? — процедил Амрад.

— Ради выполнения моего долга перед предками. — В голосе и лице Дерелхаана читалась абсолютная убежденность. — Я — Суулкейар Дерелхаан бан Вен Таргерис. Мстящий за своего убитого сородича.