Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

— Я знаю, что это очень важно, Зуше, — заверила его Далия.

— Как ты думаешь, что мы там обнаружим?

— Честно говоря, я и сама не могу сказать точно. Но что бы это ни было, оно испытывает мучения. Оно долгое время заключено в темноте и страдает. Мы должны его отыскать.

— А что потом?

— Что ты имеешь в виду?

— Когда мы найдем это существо, этого… дракона. Ты считаешь, что его надо выпустить?

— Я думаю, мы должны это сделать, — сказала Далия. — Никто не заслуживает подобных страданий.

— Надеюсь, что ты права.

— Ты считаешь, что я не права в своем желании помочь?

— Не обязательно, — ответил Зуше. — Но что, если это существо должно страдать? В конце концов, нам неизвестно, кто заточил его в темницу. А вдруг у них были веские на то основания? Мы ничего этого не знаем, но вдруг это существо следует оставить во тьме навеки?

— Я не верю в это, — сказала Далия. — Никто не заслуживает вечных мук.

— Кое-кто заслуживает, — сдавленным шепотом возразил Зуше.

— Кто же это, Зуше? — спросила Далия. — Скажи, кто заслуживает вечного страдания?

Она заглянула в глаза Зуше и поняла, что ему требуются немалые усилия, чтобы сохранять спокойствие. Интересно, какую дверь она открыла своим вопросом? Некоторое время Зуше молчал.

— Задолго до того, как на Нусакамбангане стали жить свободно, там была тюрьма, — заговорил он после паузы. — Это было адское место, куда собирали худших из худших: убийц, клонировавших людей хирургов, похитителей генного семени, насильников и маньяков. И тиранов.

— Тиранов?

— Да, даже тиранов.

Далии показалось, что в его голосе прозвучали отголоски горького торжества.

— Там был заключен кардинал Танг.

— Танг? Этнарх?

— Он самый, — кивнул Зуше. — Когда пал его последний бастион, Танга в цепях привезли на Нусакамбанган, но пробыл он там всего несколько дней. Прошел слух, что один из заключенных его узнал и перерезал горло. Хотя я считаю, что он легко отделался.

— Погибнуть с перерезанным горлом ты считаешь «легко отделаться»?! — воскликнула Далия, изумленная жестокостью Зуше.

— После того, что натворил Танг? Конечно, — сказал Зуше. — После всех этих кровавых погромов, лагерей смерти и геноцида не слишком ли быстро закончились его мучения? Танг заслуживал того, чтобы гнить в самой глубокой и темной дыре на Терре и испытывать те же самые мучения, на которые он обрекал своих жертв. Перед своей смертью он не пережил и сотой доли того, что пережили миллионы людей, погибших за время его правления. Нет, я не изменю своего мнения: он отделался сравнительно легко. Поверь мне, Далия, кое-кто заслуживает того, чтобы оставаться во тьме и вечно платить за свои преступления.

По щекам Зуше катились слезы, и Далия сочувствовала его боли, хотя и не до конца ее понимала.

— В одном из лагерей смерти Танга умерли мои родители, — продолжал Зуше, вытерев слезы рукавом. — Они совершили преступление, полюбив друг друга, несмотря на то что были предназначены другим генетическим партнерам. Они сохраняли в тайне свои отношения, но все стало явным, когда появился неполноценный ребенок. Тогда их обоих сослали в лагерь смерти на острове Роон.

— Ох, Зуше, это ужасно! — воскликнула Далия. — Мне так жаль, прости, я не знала.

Зуше пожал плечами и уставился в окно:

— Откуда тебе знать? Это не имеет значения. Танг мертв, и нами правит Император. Теперь, пока Империум в его руках, такие чудовища, как Танг, больше не захватят власть.

— Тебя нельзя назвать неполноценным, — сказала Далия, прерывая поток его слов.

— Что? — Зуше снова повернулся к ней.

— Я сказала, что ты не можешь считать себя неполноценным, — повторила Далия. — Ты мог так думать, потому что отличаешься от нас, но это не так. Ты великолепный инженер и верный товарищ. И я рада, что ты с нами. Я могу на тебя положиться.

Он улыбнулся и кивнул:

— Я знаю об этом, и я тебе благодарен. Но мне самому известно, чего я стою. Ты хорошая девушка, Далия, и я был бы тебе обязан, если бы о нашем разговоре больше никто не знал. Ты меня понимаешь?

— Конечно, — ответила Далия. — Я не скажу ни слова. В любом случае мне кажется, что остальные проспят всю дорогу.

— Вполне возможно, — согласился Зуше.

Он осторожно высвободил механодендрит и подсоединился к разъему в стене кабинки. Произошло подключение к вычислителю маглева, и в глазах Зуше возникло странное мерцание. Глядя на него, можно было не заметить существенные модификации в его теле, поскольку аугметические устройства не бросались в глаза, да и сам Зуше неохотно демонстрировал их в присутствии тех, кто не был членом культа Механикум.

— Нам потребуется два дня, чтобы добраться до ближайшего к Лабиринту Ночи пункта — это отдаленный поселок на северной окраине кузницы Мондус Гамма.

— Два дня? Почему так много?

— Это снабженческий поезд, — пояснил Зуше. — Нам предстоит проехать через несколько пограничных населенных пунктов по краю пустыни. Судя по расписанию, мы будем останавливаться на Пепельной Границе, в Дюнном городе, у Края Кратера, в Красном Ущелье, и только потом начнется спуск к плато Сирия и кузнице Мондус Гамма.

— Ты не находишь, что в названиях поселений нет никакого разнообразия? — заметила Далия.

— Неудивительно, ведь названия отражают то, что видят люди, — сказал Зуше. — Когда живешь на краю цивилизации, простота лучше всего.

— Я уверена, что простота везде хороша, — сказала Далия.

В жилом отсеке было жарко, впрочем как всегда. Раскаленный воздух, поднимающийся от лавовой лагуны, задерживался отрогами вулкана и превращался в обжигающие волны, уничтожающие любую влагу, словно гигантский осушитель.

Меллицина, забросив руку за голову, лежала в своей постели. Между ключицами на груди собрались капельки пота, а кожа стала противно липкой и горячей. В комнате работал распылитель влаги, но толку от него не было никакого. Она повернулась на бок. Уснуть не удавалось, как не удавалось и избавиться от мыслей о Далии и остальных друзьях.

Она убеждала себя, что ни в чем не виновата, но верила в это только наполовину.

Зета поставила ее работать вместе с Далией с одной целью — передавать в мозг молодой переписчицы все ее видения и впечатления, что Меллицина и делала. В этом не было ни предательства, ни нарушения доверия.

Предательством было бы нарушение долга перед своей госпожой.

Но почему же тогда она так не хотела рассказывать адепту Зете о планах Далии?

Меллицина прекрасно знала ответ.

За те недели, что она провела вместе с Далией Киферой, Меллицина вновь открыла для себя радость работы на переднем крае технологий. Они вместе изобретали новые и удивительные вещи, устройства и теоретические обоснования, доказывающие их ценность. Как давно она, да и любой член культа Механикум, этим не занимался! Конечно, адепт Зета всегда старалась раздвинуть границы известных и общепринятых знаний, но она была лишь мелким винтиком в огромной машине и подвергала себя огромному риску.

Культ Механикум не прощал тех, кто не подчинялся его ограничениям, и сурово наказывал их.

Друзья отсутствовали всего один день, но она уже скучала по ним. Она хотела бы знать, где они находятся, и хотя бы по информационным сетям Марса следить за их продвижением, но цель путешествия Далии была стерта из ее памяти.

В данный момент она знала лишь, что друзья могли быть где угодно и могли направляться в любую точку планеты.

Меллицина приспособилась к их недостаткам, фобиям и «белым пятнам». Она заботилась о них, сплачивала, пока не получилась единая команда, в которой они работали намного эффективнее, чем каждый по отдельности.

Теперь они могли воспользоваться ее наставлениями, а она сама осталась позади.

Она спустила ноги с кровати и провела рукой по волосам — спутанным и влажным. Можно сколько угодно стоять под акустическим душем, но ощущения чистоты все равно не добиться. Меллицина неторопливо вышла из спального алькова и направилась к кухоньке, чтобы вскипятить кружку с кофеином. Если уж невозможно уснуть, надо попытаться провести время с пользой.

Зевая, она включила разогревающее кольцо и вытирала пот со лба, пока жидкость не закипела. Потом она налила напиток в чашку и села перед поляризованным стеклом, глядя на поверхность Красной планеты.

Ее отсек находился на такой высоте, что Меллицина оказалась над слоем туч, которые загрязняли окна нижних уровней сажей и пеплом. Далеко внизу сияли огни Магмагорода — сверкающее производство среди пустыни производственных отходов. Серебристые рельсы линий маглева расходились из города во все уголки Марса, но, кроме них, на поверхности планеты остались только пыльные равнины, затянутые ядовитым туманом.