Лазутчик и крот - Игорь Нерюриков

— В чем дело? — спросил Дарей.

— Демонопоклонники ко мне приходили. Если они придут вновь... Если они заглянут к тебе не говори ни слова. Не вступай с ними в разговоры.

— Не волнуйся, я учился искусству лазутчика и смогу их увести в ложную сторону.

Лучник округлил глаза и стал повторять без умолку:

— Ты не понимаешь. Совсем не понимаешь о чем говоришь.

Из коридора послышались шаги. Лучник отполз к противоположной стене и стал ждать. Дверь в его комнату отворили. На пороге стоял здоровенный мужик. Дарей не успел рассмотреть его лицо через дырку. Лучник стал биться об стену головой раз за разом крича:

— Не подходи ко мне проклятый демонопоклонник!

Лучник расшиб себе весь лоб, нос и скулы. Зубами у него тоже пошла кровь. Дверь захлопнули и заперли снаружи. Лучник облегченно вздохнул стирая ладонью кровь со своего лица.

— Я отбился Дарей, видишь отбился. Вот как надо от них отбиваться. От проклятых демонопоклонников.

Через несколько минут здоровый мужик вернулся. Он сначала зашел к лучнику, положив глиняную миску возле двери. А потом зашел к Дарею оставив и ему наваристую похлебку в небольшой тарелке.

Лучник вылил все сразу и тут же предупредил Дарея:

— Выкинь всю дрянь. Она отравлена или на нее навели сглаз. Говорю тебе Дарей, выкинь.

Лазутчик, не принял совета, но оставил похлебку возле двери не тронутой.

Через час Дарей крепко уснул, прямо на холодной земле. Пробудившись, видимо через несколько часов, он услышал скрежет из соседней комнаты. Поглядев в дырку Дарей увидел, как лучнику удалось расколоть несколько кирпичей на уличной стенке.

— У меня получилось. Глупые демонопоклонники не проверили мой сапог, там всегда есть полезный зубец, для заточки стрел. И стена у них хлипкая. Я смотрю на улице глубокая ночь.

— Слышно как воют волки, — сказал Дарей.

— Волки не демонопоклонники, от них вреда мне не будет. Я пошел Дарей, как только вернусь в Первую Альту, соберу подмогу. Попробуй на прочность свою стену. Время до утра у тебя есть.

Дарей посмотрел как лучник выбирается на улицу. Про себя он пожелал ему удачи, не сказав ничего вслух. Лазутчик завидовал освободившемуся. «Если пойдет верной дорогой, попадет прямиком в Первую Альту. А может и во вторую,» — мысленно рассудил Дарей. Голова у него до сих пор гудела и он постепенно уснул, повторяя вслух молитвы секты Пряника, а не кнута, которые он запомнил от лучника. Может именно они ему помогли выбраться.

«Любовь, радость, спокойствие, улыбчивость, веселье, беззаботность, ненавязчивость, помощь, послушание, приверженность, свобода, счастье... Любовь, радость, спокойствие, улыбчивость...»

Только проснувшись, Дарей сразу встал и подошел к дырке в стене. Бывшую комнату лучника освещало солнце. Лазутчику очень хотелось есть и он несмотря на все опасения, подобрал тарелку, стоящую у входа и принялся за холодную похлебку. Доев, он вспомнил Кихшо, Анну, Йону и своего отца Дабри. «Где они сейчас?» — подумалось Дарею. Его воспоминания и мысли прервал шум за дверью. Кто-то отворил засовы. Когда дверь наконец-то открыли Дарей увидел здорового мужика. Он был лыс. На нем был одет легкий доспех. Лицо его было чуть свирепо. Лазутчик мысленно стал готовиться к самому худшему. Но собрал всю свою смелость в кулак и посмотрел демонопоклоннику прямо в глаза. Тот подошел к Дарею и спросил:

— Ну и как ты думаешь, что с твоим другом?

— Я тебе демонопоклоннику ничего не скажу.

— А мне и не нужно знать. Я сам его искал все сегодняшнее утро. И что ты думаешь я нашел? Обглоданное волками тело.

— Так я тебе демонопоклоннику и поверил, — ухмыльнулся Дарей.

— Я могу тебе показать. Приволок останки, чтобы сжечь. Не нужно привлекать лишних волков в наш лес.

Дарей отрицательно покачал головой и сказал:

— Я тебе демонопоклоннику не поверю, даже если ты скажешь что в ваших реках течет вода, а не кровь. Если и покажешь мне разорванное в клочье тело, то я не поверю, что это сделали волки. Я прекрасно вас демонопоклонников знаю. Слышал много историй.

— Это каких историй?

— Например та, что про крепость Белу. Про трех разорванных дев отданных в жены демонопоклонникам. Первый командующий купился на ваши трюки, а я нет. Так что…

Не успел Дарей закончить, как в дверь забежала рыжая бестия, которую лазутчик запомнил на всю свою жизнь. Перед ним до сих пор стояла картина, как она разрубила Метиса надвое. Рыжая бестия ударила Дарея ногой под дых, схватила за волосы и посмотрела прямо в глаза. Постепенно ее зрачки наполнились багровым огнем. Ее оттащил здоровый лысый мужик со словами:

— Не стоит, с ним можно поговорить.

Рыжая бестия взбесилась и громко причитала:

— Мне уже порядком надоели их идиотские выдумки про трех разорванных дев, про дурной глаз и про крепость Белу.

Она снова подошла к Дарею вплотную и подняв вверх указательный палец сказала:

— Знаешь кто построил вашу долбанную крепость Бела и был ее первым вторым, третьим и десятым командиром? Нет, не знаешь. Это был хреновый ублюдок Пиндар. Этот хреновый ублюдок Пиндар.

— Заткнись проклятая ведьма, Пиндар — наш герой! Его чтут во всех городах Полуострова! — не выдержал Дарей, он только отдышался от первого удара, но не боялся получить второй. Оскорбление великого полководца Пиндара! Для него это было уже слишком. Его чтили в военной академии Кихшо, выше всех прочих.

Рыжая бестия неожиданно стала чуть более спокойной, и продолжила:

— Твой великий Пиндар говоришь. Знаешь сколько этот ублюдок сжег деревень в Пепельном лесу? Скольких людей он запытал? Бесчисленное множество. Но откуда тебе знать, ты же еще тогда не родился.

— Будто ты родилась, — усмехнулся Дарей. — Пиндар умер пятьдесят лет назад, а ты рассказываешь про него мерзкие небылицы. Думаешь я поверю словам проклятой демонопоклонницы?

— Хрен с твоим Пиндаром. Сдох он скотина и всем стало лучше.

— Ну уж нет, — добавил лысый мужик.

Рыжая бестия подошла к нему и сказала:

— Ты прав.

Она снова вернулась к Дарею и раздраженно продолжила разговор:

— Ваш нынешний полководец, которого даже ваши ублюдки называют Зверь намного хуже.

— Какой еще Зверь? — спросил Дарей.

— Ваш главный полководец. Что не слыхал о таком? Надеюсь ему срубят башку в южном Благолесье.

— Не пытайся