Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

Когда агенты ФБР объявили Витворту, что арестован его друг Уокер, тот чуть не упал в обморок, однако никаких признаний не последовало.

Артур Уокер сравнительно спокойно прореагировал на сообщение ФБР об аресте брата, но полностью отрицал, что знал о шпионских занятиях Джона. Он согласился сесть на детектор лжи, и аппарат показал, что Артур почти по всем пунктам врет.

Майкла Уокера раскололи прямо на борту авианосца «Нимиц», бросившего якорь в Хайфе. Он не стал запираться и показал, что, начиная с 1983 года, передавал отцу секретные документы…

Как же началась эта уникальная в истории разведки эпопея, продолжавшаяся целых семнадцать лет?

По признанию Уокера, флотская служба была тоскливой и порою ввергала его в депрессию. В начале 1968 года кто-то из матросов пошутил, что неплохо бы продавать секреты русским. Особенно дорого стоят шифры, рассмеялся другой.

Черный юмор запомнился молодому Джону. Однажды в январе он поехал в Вашингтон, оставил свою машину на парковке и на такси добрался до советского посольства — мудрое решение для начинающего шпиона, иначе он тут же попал бы под колпак ФБР. В посольстве Джон попросил аудиенции у кого-нибудь, кто связан с «безопасностью», — это ему тут же с энтузиазмом организовали.

Генерал Борис Соломатин в отличие от многих паркетных разведчиков дослужился до поста заместителя начальника разведки не путем вылизывания нежных мест у руководителей ЦК и КГБ. Старый фронтовик, невозможный куряка, знаток виски и коньяков, отъявленный матерщинник, человек с тяжелым властным характером, Боб, как его звали сослуживцы между собой, всегда считался в разведке волком с мертвой хваткой, лично завербовавшим не одного ценного агента. Таких боевых оперативников с независимыми суждениями, резавших правду-матку в глаза, начальник разведки Владимир Крючков и иже с ним держать около себя опасались, поэтому Соломатина постоянно изгоняли из Центра на передовые рубежи.

Именно Борис Соломатин, резидент КГБ в Вашингтоне, и вышел на беседу с Уокером. Матерый волк действовал решительно — тут же вручил ему аванс в три тысячи долларов и разработал условия связи. Для этого нужна была смелость: ФБР не раз засылало в посольство провокаторов.

— Сначала я думал, что это шиз, — говорит уже отставной генерал Соломатин, утопая в клубах сигаретного дыма, — но когда он предъявил ключевые таблицы к шифровальной машине и удостоверение личности, я понял, что имею дело с серьезной птицей. Прежде всего нужно было обезопасить его от ФБР, следившего за посольством…

Беседа продолжалась около часа, затем на Уокера надели пальто и шляпу, вывели во внутренний дворик, положили на заднее сиденье машины, куда уселись еще двое наших, и, покрутившись по городу, высадили в укромном месте.

Вербовка шифровальщика — высший пилотаж в разведке. Перехватывать и читать телеграммы противника — это знать все политические и военные секреты, всю систему коммуникаций. Вербовка — это главное, но еще главнее — чиновничьи интриги: в результате многолетней работы с Уокером пять человек получили Героя Советского Союза, не говоря уже о горах боевых орденов. Ключевая же фигура, его вербовщик Соломатин, получил, как говорится, фигу с маслом.

Долларов на Уокера не жалели, истратили многие сотни тысяч, материалов он приволакивал кипы, и если учесть, что данные об американских шифрах и шифровальных машинах всегда можно использовать для «вскрытия» других американских шифров, то его информацию просто невозможно оценить.

После ухода из флота в 1976 году он по собственной инициативе завербовал Витворта, за что тут же получил втык от КГБ. Кто такой Витворт? Ценному агенту, который сам тянет первоклассную информацию, запрещено вербовать других — это может поставить под удар его самого. Но Витворт оправдал себя и передавал материалы почище, чем его вербовщик, и не только шифры и другие секретные документы, но и чертежи последних моделей шифровальных машин. Уход Витворта в отставку в 1983 году сильно ударил по Уокеру, реальным источником дохода остался только его сын Майкл, однако агент искал новых кандидатов на вербовку.

КГБ работал с Уокером не только через тайники, проводились и личные встречи, на которых прививали навыки проверки, инструктировали по вопросам безопасности, однако делали это не в США, а в Касабланке, а затем в Вене, куда он специально вылетал.

Как Уокер не провалился раньше, известно только Богу, за долгие годы накопилось много проколов, и, главное, в тайну были посвящены все члены семьи — именно этот топор в конце концов и сработал.

Американское правосудие только на словах самое справедливое и либеральное, на деле же впаивают так, как у нас и не снилось.

Витворт отрицал свою вину, но против него выступить свидетелем ФБР уговорило Джона Уокера, пообещав ему всего лишь пожизненное заключение, а сыну — 25 лет. Уокер сделал это с превеликой радостью, особенно когда узнал о письме Руса. В результате запиравшегося Витворта приговорили к 365 (!) годам тюрьмы (самый долгий срок в истории шпионских процессов) и 410000 долларов штрафа. Правда, суд дал ему право на освобождение досрочно, но только через 60 лет, когда Витворту стукнет 107.

Майкл Уокер получил 25 лет без права досрочного освобождения (после расследования оказалось, что он передал папе 1500 секретных документов). Артур Уокер на суде ни в чем не признался, обвинение базировалось на догадках Барбары и Лауры, однако за свое запирательство Артур получил три «пожизненных срока» плюс 40 лет — в назидание всем любителям торговать секретами. И это при таких хлипких доказательствах!

Главный же герой, Джон Уокер, не отрицал своей вины и был осужден на пожизненное заключение.

Жизнь иностранных шпионов в тюрьме опасна, ведь преступники в Америке больше патриоты, чем нормальные американцы, они ненавидят предателей — шпионов и норовят их прикончить втихую.

Ну, а о том, чтобы ознаменовать конец холодной войны амнистией шпионов, американцы и не подумали…

ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ

В суете зыбких сенсаций генерала Судоплатова о повальных вербовках КГБ великих физиков от Р. Оппенгеймера до Н. Бора, а также среди многочисленных публикаций ветеранов КГБ о советском атомном шпионаже затерялась тема ратных подвигов на данном державном поприще Главного разведывательного управления Генерального штаба, тем более, что эту тайную крепость не потрясли беспощадные ветры гласности и правдоискательства, обрушившиеся валом на внешнюю разведку КГБ. Существует и другая причина: по советским канонам военная разведка (ГРУ) всегда рассматривалась как «младший брат» КГБ, а при Сталине — да и почти до трагикомического финала тоталитаризма — КГБ осуществлял жесткий контроль над «дальним соседом» — так на партс-ленге именовалось ГРУ в отличие от Лубянки, которая по отношение к Старой площади имела счастье быть «соседом ближним».

А между тем наша военная разведка всегда была мощной организацией, отнюдь не уступавшей «ближним соседям». Именно ГРУ, а не НКВД удалось сохранить нелегальный аппарат (хоть и с потерями) во время войны и поддерживать связь с известной «Красной капеллой». Ниіже повествуется о деятельности оттавской резидентуры ГРУ, немало сделавшей в области атомного шпионажа. Тайное стало явным в результате бегства в сентябре 1945 года шифровальщика резидентуры И. Гузенко. По сути дела, это привело к первому звонкому провалу после войны, открывшему глаза многим западным политикам на масштабы шпионажа верных союзников по антигитлеровской коалиции. Статья построена на западных материалах, в том числе и на интерпретации событий самим Гузенко. Не последнюю роль в бегстве Гузенко якобы сыграла печь для сжигания документов, которой, зловеще хохоча, резидент КГБ в Оттаве стращал и без того запутанного шифровальщика.

Ох уж эта печь! В «Аквариуме» перебежчика ГРУ Резуна, выступающего под скромным псевдонимом Суворов, сотрудникам ГРУ в воспитательных целях прокручивают фильм о сжигании в печи заживо изменника Родины. Увы, эта же печь перекочевала даже в книгу почтенного А. Кабакова.

Можно ненавидеть и КГБ, и ГРУ, но совсем не обязательно представлять эти организации сборищем тупых психопатов, зачумленных перспективой Грядущей Печи, ибо тогда становится непонятным, как эти люди могли проводить хитроумные операции, одно упоминание о которых до сих пор будоражит весь мир.

Михаил Любимов

В июне 1943 года полковник ГРУ Заботин, шифровальщик Игорь Гузенко и майор Романов прибыли в Канаду на место новой службы. Чуть позже приехали остальные: подполковник Мотинов, майор Василий Рогов, лейтенант Павел Ангелов, капитан Юрий Горшков и другие. Все сотрудники военной разведки имели прикрытие — официальные должности переводчиков, секретарей, шоферов и т. д.