Демон - Нэт Прикли

— Ты можешь уйти, мы прикроем. Северянин, не стесняясь господина, зло сплюнул и немного приотстал. Поравнявшись со стрелками он махнул рукой вперед и повел их следом за братьями.

К вечеру они вернулись в лагерь на берегу реки и опять развели костры. Еды хватало: свежие тела смарглов, оказавшиеся если и не самыми вкусными, то как минимум съедобными, валялись везде и всюду. Поруз вновь подступил к правителю с предложением совершить ночной переход, чтобы уйти как можно дальше за то время, пока враги отвлечены на пожар в своем городе — но Посланник только улыбнулся и ответил, что ему хочется полюбоваться огнем.

Зарево плясало над горизонтом, окрашивая в розовые тона половину небесного свода. Временами на небе отражались темно-красные тлеющие тона, но иногда на многометровую высоту вздымались языки светлого, прозрачного, чистого пламени.

Уставшие после наполовину бессонной ночи и долгого бега люди не очень стремились полюбоваться красотами бушующей стихии, а просто наедались горячим мясом и вытягивались у костров спать. Самое тщательное прощупывание окрестных земель показало, что ничего живого поблизости нет и опасаться нечего.

Отдых занял часов пять или семь. Задолго до рассвета ночное небо вдруг разорвала длинная извилистая молния. Потом, буквально через две секунды, еще одна.

Они следовали одна за другой, и грозу почти сразу начали сопровождать редкие капли первого осеннего дождя. Они громко стучали по траве, по поверхности воды, по листьям деревьев, причем стук становился все чаще и чаще, пока не слился в однообразный гул.

— Вот и все, — вздохнул шериф, сожалея об окончании пожара в стане врага и о непонятном упрямстве Посланника. Ведь никто не мешал правителю выждать месяц-другой, и нанести удар после сезона дождей. А теперь — за полдня ливень зальет огонь, и у смарглов останется только одно желание: отомстить.

— Подъем! Уходим.

Правитель все-таки не стал дожидаться подхода противника, и в свете частых молний повел отряд в сторону Вересковой долины по утоптанной многими поколениями смарглов и людей дороге.

Растопить плотный грунт дороги даже очень сильному ливню было не по силам. Во всяком случае — за первые два-три дня. Однако лужи в ямках накопились за считанные минуты, смешались с пылью и стали противной вязкой грязью, забивающейся в сандалии, между пальцев, под ремни и натирающей ноги. Правда, когда речь идет о жизни — на подобные пустяки мало кто обращает внимание. Отряд шел по сворачивающей все круче на север дороге почти с той же скоростью, что и всегда, пока впереди не показался высокий и длинный, потемневший под обильным ливнем бревенчатый дом.

— Простучи к ним, — ежась под холодными потоками воды, приказал Посланник.

Юлук вытянула из ножен меч и громко застучала им в двери.

— Кто? — недовольно поинтересовались изнутри.

— Здесь Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, правитель Южных песков и Серебряного озера! — не поленился перечислить все свои титулы Найл. — Открывайте, мы все устали и замерзли.

— Мы не принимаем никаких гостей в такое время!

— Что же нам, ждать конца сезона дождей? — хмыкнул правитель. Открывайте.

— Не стоит, — приблизился к командующему армией шериф Поруз. — Пока мы тут отдыхаем, смарглы нас догонят. Потом вовсе не вырвемся. Лучше сейчас подальше уйти, отдохнем в безопасном месте.

— Мне надоел дождь, — поморщился Найл. — Смертельно надоел. Я хочу поесть и выспаться в сухом месте.

— До конца сезона нам здесь не просидеть, — сделал последнюю попытку воззвать к разуму правителя северянин. В доме на всех припасов просто не хватит! А смарглы уже завтра нас обложат, как жука-носорога, не вырвемся.

— Завтра будет завтра, — пожал плечами Посланник. А сегодня мы хотя бы отдохнем под крышей над головой.

Юлук еще раз громко постучала в двери:

— Открывайте! Мы пришли защитить вас от смарглов!

— Нас не надо ни от кого защищать! Ступайте своей дорогой. Наша дорога ведет нас сюда. Открывайте, или я прикажу срубить самую большую сосну в вашем лесу и выбить ворота!

Дома здешних лесачей имели по два входа: дверь над высоким крыльцом и низкие широкие ворота в другом конце здания. Впрочем, при габаритах дома — порядка ста метров в длину и пятидесяти в ширину — Найл не удивился бы, даже имей он трое ворот и столько же крылечек.

— Открывайте, и не заставляйте меня применять силу.

Некоторое время за дверью совещались, потом предложили:

— Идите к воротам.

— Поруз, — оглянулся на шерифа правитель. По-моему, перед входом не помешает «черепаха».

Вскоре створки ворот заскрипели, медленно открываясь наружу, в проеме показалось два десятка мужчин с вилами и топорами. Они оценили многочисленность и вооружение незваных гостей, тихо переговорились между собой и раздвинулись, пропуская отряд Найла внутрь.

Дома лесачей представляли из себя целые деревни, закрытые одной крышей. Примерно треть дома составляли жилые помещения — собственно, именно они и являлись нормальным трехэтажным домом, разделенным на двенадцать почти одинаковых трехкомнатных секций — по четыре на каждом этаже.

Общими были печи на первом этаже. Здесь лесачки готовили еду для своих семей, отсюда через все этажи шли наверх сложенные из крупных валунов трубы. Все остальное пространство под крышей именовалось «двором» — да собственно двором оно и было. Здесь, разгороженные плетеными щитами, стояли жуки-камнееды, бегали жирные долгоносики, похрустывали влажной травой кролики, недовольно блеяли овцы. Поверх загончиков, почти под самую крышу, лесачи навалили сена. По всей видимости, во время сезона дождей выходить из дома никто не собирался, а скотинка в этот месяц питалась исключительно сушеной травой. Зато аромат эти припасы давали совершенно сказочный, а заодно — сеновала вполне хватало для сна всему отряду.

— Мы можем дать вам вина и каши, — хмуро сообщил высокий хмурый детина, поняв, что от гостей так просто не избавиться.

— Вполне достаточно, — кивнул правитель. Нам главное отдохнуть после похода. Пусть люди выспятся, полежат ногами кверху, наберутся сил.

— Ладно, сейчас принесут, — пообещал детина, и ушел, так ни разу и не сняв во время разговора руки с заткнутого за пояс топора.

Кашу лесачи варили из какого-то крупного корнеплода, порезанного на кубики. Вкус она имела совершенно пресный, зато была горячей и разваристой, что продрогшим под дождем воинам заменяло все достоинства. Они старательно набили животы и зарылись в сеновале, стремясь использовать с максимальной отдачей каждую свободную минуту.