Интернет и идеологические движения в России. Коллективная монография - Коллектив авторов

Так или иначе, антиукраинская и антизападная пропаганда, радость за аннексию Крыма, поддержка сепаратистов ДНР и ЛНР – все это объединило бóльшую часть российского общества, противопоставив его либеральному меньшинству, все чаще рассматриваемому, в том числе и в социальных медиа, как внутренний враг, «национал-предатели» и «пятая колонна». Общество добровольного единомыслия резко сужает возможности Интернета – сами по себе чрезвычайно обширные и востребованные в постиндустриальных обществах – способствовать плюрализму мнений и идентичностей. На более или менее свободной от цензуры площадке Интернета россияне повторяют один и тот же, звучащий по телевизору, бедный набор патриотических лозунгов и анафем либеральным ценностям. Аморфное российское большинство не желает слышать разные версии и не стремится получить разнообразие фактов; оно больше заинтересовано в какой-то одной объяснительной парадигме и интерпретации политической действительности. Для этих задач телевизор гораздо удобнее Интернета, поскольку последний показывает мнения и информацию, способные, в условиях постсоветского общества, посеять сомнения и вызвать раздражение.

Дело, таким образом, не в недостатках интернет-пропаганды по сравнению с телевизионной пропагандой[604]. Главной причиной «недоиспользования» предоставляемых Сетью возможностей является само российское общество в его нынешнем состоянии. В современных условиях, при высокой степени неприятия либеральных и демократических ценностей невелик и общественный запрос на свободную информацию, производимую и артикулируемую в интернет-среде. В отличие от ситуации начала 1990-х гг., когда две трети россиян были уверены в том, что «социализм завел нас в тупик», современные жители России в своем большинстве идеализируют достижения СССР, забывая о лишениях и невзгодах советской эпохи: они находятся в плену имперской идентичности, негативной, антизападнической консолидации (главы 6 и 7). При этом происходящая в стране модернизация массовых коммуникаций парадоксальным образом сопровождает масштабные антимодернизационные процессы: ликвидацию свободы слова, мифологизацию массового сознания, деградацию демократических институтов, нарастание политической реакции, подавление публичной политики. Все эти процессы не только не вызывают протестов в российском обществе, но чаще всего благожелательно встречаются молчаливым большинством.

Вместе с тем вполне вероятно, что нынешний идейный союз различных отрядов послушного большинства – всего лишь временное явление. Менее чем за четверть века постсоветской эры настроения россиян менялись неоднократно и зачастую весьма радикально. Есть основания для предположений о вероятных переменах и нынешних социально-политических тенденций.

Социологические исследования второй половины 2014 г. отразили усталость россиян от милитаристской мобилизации и значительное (с 74 % в марте до 41 % в августе) уменьшение поддержки идеи силового присоединения восточных и южных регионов Украины к России. К концу года россияне стали больше опасаться втягивания России в войну в соседней стране.

Россия вступает в период экономического кризиса, который скорее всего будет оказывать влияние и на социально-политические процессы в стране. Этот кризис явился следствием ряда основных факторов: долгосрочных экономико-политических просчетов российской власти; падения на мировом рынке цен на нефть и газ, продажа которых является основным источником пополнения российского бюджета; применения экономических санкций против России со стороны Запада за политику в отношении Украины в 2014 г. Первым проявлением кризиса стало скачкообразное падение курса рубля по отношению к доллару и евро в конце 2014 г., однако это явления пока задело интересы не самой большой части общества. Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в конце 2013 г. представил материалы своих исследований, свидетельствующих, что у подавляющего большинства россиян (71 %) по-прежнему не было никаких банковских вкладов: об их наличии заявили только 28 %. В прошедшие годы ответы на аналогичный вопрос распределялись практически таким же образом[605]. Среди имеющих вклады более двух третей хранили свои деньги в рублях. И сегодня нет оснований полагать, что количество вкладчиков с тех пор существенно увеличилось. Внимание к динамике соотношения рубля к доллару у россиян возросло, по данным ВЦИОМ, с 53 % в начале 2014 г. до 65 % в его конце, однако треть россиян этим вообще не интересуется, а среди заинтересованных преобладают те, кто следит за курсом валют лишь изредка, время от времени[606]. Наиболее болезненные для масс проявления экономического кризиса (рост цен на продовольствие и лекарства, а особенно рост безработицы) стали очевидными лишь во второй половине 2015 г.[607] Маловероятно, что это приведет к социальным волнениям в России, но кризис может восстановить тот уровень критики правительства со стороны левых сил, который наблюдался до присоединения Крыма (глава 3). Рост такой критичности, пока без упоминания персональной ответственности национального лидера России за негативные тенденции, уже проявился в декабре 2014 г.: фракция КПРФ в Думе попыталась инициировать вынесение на голосование вопроса о недоверии правительству[608].

Обострение ситуации на рынке труда почти наверняка вновь будет стимулировать активность русских националистов против «понаехавших». И хотя мигранты из Средней Азии стали активно покидать Россию как раз вследствие экономического кризиса[609], основной объект фобий русских националистов (приезжие из Северного Кавказа) не исчез и не стал менее заметным. Следовательно, скорее всего будет воспроизводиться уже ставший традиционным конфликт между этими группами, а следовательно, и вытекающий из этого конфликт националистов с федеральной властью.

Кризис вряд ли способен существенно изменить настроения той части российских конформистов, которые после «Крымской кампании» перешли от почитания национального лидера к его обожествлению, но подобная ситуация складывалась и во многих других странах, не создавая непреодолимых преград для перемен в них. Например, в Китае после политических авантюр Мао Цзэдуна, «Большого скачка» (1958–1960) и «Культурной революции» (1966–1976), повлекших за собой гигантские человеческие и экономические потери для страны, уровень обожествления народом «великого кормчего» Мао не уменьшился; однако внутри китайской элиты в 1970-е гг. появились новые идейные направления и политические фигуры, возглавившие курс на модернизацию страны (группировка Дэн Сяопина).

В России основным инициатором перемен в сторону ее модернизации остаются только либеральные силы. Несмотря на их виктимизацию в условиях «Русской весны» и превращение в политических изгоев, голос либералов в условиях кризиса может окрепнуть, а их аргументы могут стать более значимыми и действенными. В период «Русской зимы» либералы выдвигали идеи политической модернизации, защиты свободы слова и честных выборов, не представлявших высокой ценности для большинства населения. Критика нынешнего политического курса России с экономических позиций может вызвать куда больший интерес широких кругов общества, начинающих ощущать на практике ухудшение своего социально-экономического положения. Впрочем, и до экономического кризиса в России либеральный голос продолжал звучать в Интернете и на некоторых иных площадках. Периодически против него объявляются репрессии, довольно бессмысленные в XXI веке, малоуспешные, а потому никого не пугающие. Либерал – главный и фактически единственный внутренний враг провластных россиян (глава 1), поскольку остальные идеологические движения не являются для власти и ее активных и пассивных сторонников до конца враждебными. В этих условиях либеральная оппозиция, по сути, является единственным оппонентом власти. Диалога между либералами и представителями других идейно-политических движений сегодня почти нет, хотя представители каждого течения отслеживают значимые тексты, направленные друг против друга. И в этом одна из важных функций Интернета.

Отключить Интернет не удается, как и избежать его влияния на общественные процессы, и с этим можно связывать надежды на демократизацию России. В Рунете труднее, чем в телевизоре, полностью «зачищенном» от всех неодобряемых властью смыслов, изолировать себя от нежелательных знаний: всплывающие баннеры, твиты, линк на чью-то запись, страница, выдаваемая при поиске, реклама и спам – Интернет довольно настойчиво продвигает все мнения и информацию, в том числе самые ненужные и неприятные, приучая к одновременному учету многих и разных коммуникативных пространств. Из-за этой особенности интернет-коммуникации идеологические противники невольно наталкиваются на тексты друг друга, обнаруживая пересечения, которые потом и заимствуют (главы 1–4). Таким же образом сторонящиеся политики люди невольно узнают о Навальном и митингах (глава 5). Конечно, пока неудобные для большинства россиян знания пробиваются к ним через нежелание и отторжение. Но либеральная идеология продвигается в массы через Интернет, и с этой задачей он успешно справляется и будет справляться и далее, оставляя веру в то, что за технологической модернизацией последует модернизация политическая.