Мессия (СИ) - "Пантелей"

Двадцать третьего февраля 1205 года, Ричард покинул Иерусалим и, прямиком через пустыню, отправился в Басру. Восемь лет назад он уже проходил этим путём, и сейчас его совсем не узнавал. Раньше оазисы были островками жизни в пустыне, а теперь пустыня была проплешинами между зеленью жизни. Обходилось это, конечно, очень дорого, много воды для полива приходилось возить, и не железнодорожными цистернами на электрической тяге, а вьючными животными, но картина впечатляла. Трансиордания была покрыта густой травой, скрытой от сжигающих лучей солнца подросшими эвкалиптами даже летом. Летом, конечно, пожелтеет, но совсем не сгорит. Оазисы в Аравии тоже значительно расширились. Вместо неприхотливых коз, полностью уничтоженных на этой территории, теперь паслись коровы и лошади. И коровы дрянь, и лошади дрянь, но всё равно лучше коз. В некоторых местах посадили даже виноград. Вино из него, напоминало Принцепсу портвейн из другой истории, похоже, в него добавляли финиковый сок. Уж чего-чего, а финиковый пальм в округе теперь росло в изобилии. Всё к тому идёт, что портвейн в этой истории, будет называться «аравийцем».

В Мекке, куда Ричард заехал один, без свиты, состоялся интересный разговор со Старцем Горы, хранителем Святынь, графом Абу-Мансуром.

– Коран совершенен, Сир. Всё, что нужно людям, в нём уже написано. Несовершенны сами люди, которые этого не понимают.

– Я тоже не понимаю, Милорд. Коран записан по объёму знаков в сурах, самые объёмные идут самыми первыми. Нет привязки ко времени, или ситуации, когда это было произнесено, и в связи с чем это было произнесено. Кроме того, записывала его женщина, жена Пророка, Фатима, которых вы даже за людей сейчас не признаёте. Если Аллах всемогущ, почему он не вложил грамоту в самого Пророка Мухаммеда?

– Аллах Акбар, ему виднее, Сир.

– Акбар. – кивнул Ричард – Сейчас Аллах дал мне возможность уничтожить всех мусульман. Через пару лет, Геноцид не оставит на ваших территориях ничего живого, если я ему это разрешу. Пока я этого не разрешаю, но хочу понять, пригодитесь ли вы мне в будущем?

– Ты уже понял это, «Гнев Аллаха», мы тебе пригодимся. Иначе давно бы прислал своего Геноцида.

– Я не прислал его только из-за тебя. Ты верный вассал, граф. Ты не молод, но ещё поживёшь. Мне нужен прямо сейчас единый правитель всего мусульманского мира. Твой старший сын это наследует. Мне докладывали, что он умный парень. Если откажешься, то у меня сейчас четыре дивизии скучают. Война нас не пугает. А ваши святыни я потом засыплю солью, как император Тит. Решай, граф. Либо ты принимаешь на себя бремя власти, либо я прикажу вас всех уничтожить. Всех, до последнего. Всех мусульман – и шиитов, и суннитов. Ты знаешь, что для этого у меня есть все ресурсы. Прикажу – и будет так.

– Я шиит, Сир. Шиитов едва ли четверть среди последователей Аллаха.

– Ты хранитель святынь, Мекки и Медины. Мне плевать на вашу религиозную логику, там реально всё ахинея. Мне нужен вождь, который сможет подчинить себе остальных, и завоюет северный Китай. Всё, что для этого нужно, тебе будет предоставлено. Нет, так нет, найду другого.

– Вы хотите видеть меня главой всех мусульман, Сир?

– Королём, граф. Я могу прямо сейчас уничтожить Ислам, но не хочу. Он пригодится нам в будущем. Я готов отдать мусульманам половину Китая, но с тем условием, что возглавишь их ты.

– А как же Хорезмшах и султан Гуридов?

– Не задавай неудобных вопросов, граф, если не хочешь получить уклончивых ответов. Я тебя ни в чём не ограничиваю. Война, есть война. На войне все средства хороши. Мне нужен только один правитель мусульман, с которым можно будет договариваться. Если ты откажешься, буду искать другого.

– Договариваться о чём, Сир?

– О правилах. Правилах войны, между нами – христианами и мусульманами.

– Какой войны, «Гнев Аллаха»? Ты ведь сам сказал, что можешь уничтожить нас уже сейчас.

– Сказал. – кивнул Ричард – Могу. Но не хочу. Если я вас уничтожу, то воевать придётся христианам между собой.

– Разве воевать обязательно?

– Ты хочешь, чтобы этим миром правили женщины и содомиты?

– Конечно, нет!

– Тогда воевать обязательно. Власть мужчин держится исключительно на войнах. Пока они воины, они правят. Без войн, через два-три поколения, мужчины превратятся в мирных обывателей. Гражданскую сволочь без чести и доблести, таких очень быстро подчинят себя женщины в союзе с содомитами. Можешь не сомневаться, я это точно знаю. Итак, твоё решение?

– В это трудно поверить, но в твоих словах, я не сомневаюсь. Ты не будешь против, если я попытаюсь уничтожить ересь суннитов?

– Нет. Я тебе даже в этом помогу. Но помогу уничтожить только еретическое течение, а не людей, её исповедующих. Сам понимаешь, людям выбора не предоставляли, они становились суннитами от рождения, им просто не повезло. Аллах не одобрит такой резни.

– Я предоставлю им выбор, но упорствующих всё равно придётся убить.

– Или определить в трудовую армию. Тяжёлый ежедневный физический труд быстро выбьет из них мысли о любых ересях. Каменоломни, рудники, дорожное строительство в горах – неужели тебе не пригодятся там рабочие руки?

– Их ведь придётся охранять.

– Придётся, конечно. Но, по-моему, лучше уж охранять, чем вместо них работать самому.

– Ты мудр, «Гнев Аллаха».

– Скорее практичен, граф. Итак, ты согласен?

– Ты ещё не сказал – чем мне придётся заплатить?

– За что?

– За оружие, наёмников, припасы.

– Сделай своё дело, этого будет достаточно. Перед твоим вторжением в Китай встретимся ещё раз. К тому моменту ты определишься, что тебе ещё нужно, а я назначу за это цену. Да, и как только ты станешь королём мусульман, или султаном, или шахиншахом, сам титул здесь не важен, главное, что смысл ты понимаешь, я обещаю организовать мир в Индии. На условиях права меча – кто какие земли завоевал, тот ими и владеет. Тогда ты сможешь построить порт в устье Инда. А может быть не только мир, но и союз. Если индийцы схватятся с монголами в северном Индокитае, твоя задача облегчится многократно. Итак, граф?

– Я согласен, Сир!

Глава 35

Десять лет спустя.

Пятнадцатого марта 1215 года до Рима дошло известие о смерти Чингисхана. Без подробностей – заболел и умер. Так и не успел Яков-Тимуджин подчинить себе весь Китай. После заключения договора от 1204 года между королевством Русь и Ордой, которое вывело из войны империи Корё и Дайвьет, казалось, что особых сложностей с этим не возникнет, тумены Чагатая[118] зачистили предгорья Памира и Тибета и вышли на границу Гуридского султаната, взяв под контроль самый оживлённый торговый путь между северными Индией и Китаем. Чагатай заложил крепость и начал переговоры с султаном Мухаммадом Гури. Жизненной необходимости в торговле не было ни для одной из сторон – и Индия, и Китай производили одни и те же товары, зато у них имелся общий интерес – покорение Индокитая. Но этот интерес был общим не конкретно для Чагатая и султана Мухаммада, а для Орды и мира Ислама, поэтому переговоры шли неторопливо и завершились ничем, в мае 1207 года, когда султан Мухаммад Гури был убит одним из своих охранников. И не он один. Жертвами убийц стали султан Дели, Кутб ад-дин Айбак, Хорезмшах Ала ад-Дин Мухаммед и почти полсотни их родственников, по совместительству высших государственных сановников. Хашашшины вышли на тропу войны и повергли мир Ислама в хаос.

Старший сын Чингисхана, Джучи, тем временем небезуспешно воевал с Кхмерской империей и прекрасно ладил и взаимодействовал с ситуативными союзниками – королём Сингапура Анри I Грасье и императором Дайвьета Ли Као Тонгом. Ещё бы годик-полтора, и Кхмерскую империю разделили бы на три части, но в ноябре 1207 года, в ставку Чингисхана прибыли воспитывавшиеся в Риме младшие сыновья – Угэдэй и Толуй, оба уже христиане. Прибыли не бедными родственниками, а во главе шеститысячного войска наёмников-ветеранов Принципата. Не пожалел Ричард денег на их снаряжение. Да и к чему их было жалеть? В ноябре 1207 года ему уже исполнилось пятьдесят лет от роду, хранилища драгоценный металлов В Ракке заполнялись под крышу едва ли не быстрее, чем их успевали строить, налоговые поступления и доходы от монополий росли минимум на десятую долю каждый год, а с собой ведь не заберёшь ни пенса. В гробу карманов нет.