Неудачник (СИ) - Геннадий Ищенко

— Не представляю, — улыбнувшись, ответил брат. — Но думаю, что это гораздо удобнее наших дамских седел. Поедем–то мы в карете, но может так случиться, что ее придется бросить и пересесть на лошадей. Видел я, как вы мучились, когда мы бросили возок. Скажешь, когда с вами закончат.

С мастерами провозились до обеда, а в обед Мануэлу попытались отравить. Она не думала, что до этого дойдет, но все–таки попросила Баума проверить стоявшие возле нее блюда.

— Зря вы беспокоитесь, — с улыбкой сказал ей маг. — Ссора с мужем — это еще не повод для отравления. Но я, конечно же, проверю.

Баум поводил руками над столом, что–то пробормотал, и поваливший из жареного мяса пар окрасился в зеленый цвет.

— Действительно, — растеряно сказал он. — В мясо добавили какую–то дрянь. Это не яд, а какое–то сильное сонное зелье. В остальных кушаньях ничего нет.

— Тогда я всех попрошу об этом забыть, — с улыбкой сказала Мануэла, взяла свое блюдо с мясом и поменяла его местами с тем, которое стояло на столе Ойгена.

— Разумно ли это? — нахмурился Баум. — Может быть, мне просто обезвредить мясо? Полностью я это не сделаю, но большого вреда от него уже не будет.

— Я не возражаю, — ответила ему графиня. — Но есть буду из этого блюда. А из того пусть ест муж.

— Вам, наверное, лучше не сидеть здесь месяц, а уехать раньше, — посоветовал маг. — Можно поднять скандал или обратиться в магистрат, но вы этим никому ничего не докажете, а на допрос вашего мужа не поведут. Для этого пока нет оснований.

— Я подумаю над вашим советом, — ответила Мануэла. — А вас, Баум, попрошу держаться от наших разборок подальше. Вы ведь знаете Ойгена и то, на что он способен. А у вас, в отличие от меня, нет влиятельной родни.

На обед граф опять пришел под руку с Греттой. Он выглядел довольным и даже пару раз пошутил. Ел он медленнее обычного и к концу трапезы стал каким–то вялым. Гретта тоже выглядела сонной. Когда они закончили есть и ушли, все тоже начали покидать трапезную.

— Вы уже закончили с книгами? — спросила Клода Луиза. — Тогда ты сегодня только мой. Пойдем посидим в зимнем саду. Отец со своей пассией сейчас завалится спать, так что нам никто не помешает.

Клод еще ни разу не был в этой большой комнате с окном на всю стену. От двери к окну был оставлен проход, по обе стороны которого стояли кадки с землей. Деревьев в них не было, только кустарники. Рядом с окном стояла скамейка со спинкой, на которую они и сели.

— Я без тебя долго не выдержу, — сказала девушка. — И рядом с тобой тоже не выдержу. Клод, что мне делать? Мне уже шестнадцать, и я так хочу твоей любви, что кружится голова и становится безразличным, что там будет дальше, лишь бы ты был мой! У меня есть своя лошадь и тысяча золотых…

— Даже не думай! — сказал ей Клод. — До столицы слишком далеко, и, если с тобой в дороге что–нибудь случится, я не знаю, что сделаю! Послушай, Луиза, я тоже хочу твоей любви, но Мануэла права. Наш брак не примет ваше дворянство. Мне все равно, что скажет или сделает твой отец, но если от нас все отвернутся, ты никогда не будешь счастлива!

— Мне никто не нужен, только ты! — зашептала она, обхватив его руками. — Пойдем в мою спальню!

— Так, вовремя я пришла! — сказала стоявшая в проходе графиня. — Все, кончились ваши посиделки! Клод, застегни рубашку и иди за мной! А тебе, моя дорогая, нужно давать отвар сенницы, чтобы немного сбить любовный пыл. Меня твой отец один раз взял на этой скамейке, но мы с ним уже были женаты.

— Не отдам! — крикнула Луиза, вцепившись в Клода. — Он мой! Мама, я не могу без него!

— Тяжелый случай, — сказала Мануэла, подходя к ним вплотную. — Мне тебя жаль, дочка, но придется тебе потерпеть. Отпусти парня и иди в свою комнату! Видится вам будет только во вред. А насчет сенницы подумай: мне она, когда отсутствовал твой отец, хорошо помогала.

Графиня освободила Клода от объятий дочери и увела из зимнего сада.

— Приходи в себя, — сказала она ему. — У дочери отшибло мозги, не хватало еще того же у тебя! Нам нужно срочно отсюда уезжать, а у меня почти нет денег для аренды дома. Ты говорил, что они есть у тебя.

— Есть две тысячи золотых, — ответил Клод. — Этого хватит?

— Довольно будет пяти сотен монет, — сказала Мануэла. — Нужно отдать их Роберу, и пусть срочно едет в Альфар! Я ему скажу, к кому обратиться. Заодно вывезет в сумках книги. Если он быстро обернется, можем уехать до ужина. Будет гораздо лучше, если Ойген со своим золотом и бумагами приедет к нам, чем нам оставаться в этом замке. После сонного зелья в мясе я себя в нем чувствую неуютно.

Они успели и с арендой дома, и с переездом. Робер вернулся из города, когда уже начало смеркаться, и Мануэла сразу же дала команду уезжать. Конюхи заранее подготовили их карету, в которую загрузили все вещи и усадили женщин. Клод с Робером и наемники уехали верхом. Можно было не хитрить с книгами, потому что их вещи никто не смотрел, но, скорее всего, это объяснялось тем, что Ойген еще не отошел от действия зелья и спал. Графиня сходила проститься с детьми, но дочери запретила прощаться с Клодом.

— Не будь дурой, — сказала она девушке. — Ему сейчас твои слезы ни к чему. Возьми лучше поплачь в подушку. Я тебя люблю, глупышка, и постараюсь сделать все, чтобы вы встретились как можно раньше. Понятно, что такая встреча не должна повредить чести семьи!

В городские ворота въехали потемну, когда стражники уже готовились их закрывать. Робер снял большой одноэтажный дом почти в самом центре города, и до него пришлось долго добираться по едва освещенным редкими фонарями улицам. Альфар был небольшим городом, и в дневное время можно было доехать быстро, но сейчас почти не знавший города Робер заплутал, а спросить дорогу было не у кого. Наконец все–таки выбрались на нужную улицу и по ней доехали до арендованного дома. Робер достал ключ и отпер замок на воротах в высоком кирпичном заборе. К дому подъехали по неширокой усыпанной гравием дороге, идущей через небольшой неухоженный парк. Помещения для кареты не было, поэтому ее оставили возле дома, а выпряженных лошадей наемники отвели в конюшню. Слуг пока не было, поэтому свои вещи перенесли сами. В доме было девять жилых комнат, кухня и одна комната с удобствами. Нашли и зажгли фонари, но на ночь глядя даже не стали раскладывать вещи, отложив все дела на утро. Постельного белья не было, но всем, кроме графини, к такому было не привыкать.

— Лошадей покормили? — спросила Мануэла у зашедшего в дом Эвальда. — Ну и хорошо. Они поели, а нам с вами это делать необязательно. Запирайте дверь, и все ложимся спать. Завтра наймем слуг и купим все необходимое. Робер, вы мне не поможете развязать шнуровку?