Право на рассвет - Андрей Павленко

резко вздернул руку, на которой был надет странной формы браслет, очевидно служащий или щитом, или оружием.

Но не успел.

Браслет раскрылся, и описав дугу, лег в раскрытую ладонь Бога.

Повернувшись ко мне, Дайрон коротко кивнул.

На ходу стягивая куртку, я бегом бросился к Маргарите, и с остервенением стал стирать мерзко воняющую кровь.

Под которой была совершенно чистая, без каких-либо повреждений, кожа.

– Хроссг, Хашшасс? – поинтересовалась старуха и снова хихикнула, сверкая металлом клыков. Очевидно, ее маразматический мозг никак не осознавал происходящее.

Со звуком лопающейся струны оборвался ошейник, светловолосое существо в два скачка пересекло зал, прыгнуло на кровать и вцепилось в старуху.

Гулиха пронзительно заверещала. Но никто не спешил ей на помощь.

Гул в выглаженной рубашке осторожно поднял блюдо с камнями и на коленях повернулся было к Дайрону, но потом передумал, и осторожно опустил его возле меня.

Я схватил камни и затолкал их в карман.

– Вон! – негромко произнес Бог.

Стены зала стали ощутимо подрагивать, как при землетрясении.

Я зажмурился. Меня затрясло, как при нервном припадке.

Марго. Главное, что с ней было все в порядке. Но почему же Гарри…

Я открыл глаза.

Свиту как ветром сдуло. Вместе с ними пропал и сородич Жоакина. Набитые золотом гулы тоже куда-то исчезли. Лишь горы разнокалиберных золотых кусочков под тумбами напоминали о недавнем чудовищном извращении.

Остались лишь князь и его сумасшедшая мать.

Скрестив руки на груди, Дайрон брезгливо рассматривал Хашшаса.

– Пощади, Великий! – шептал гул, распростершись на полу. – Все, что угодно, умоляю, лишь пощади!

– Однажды я прощал тебя. – Наконец произнес Дайрон. – Ты знаешь, что последует за этим!

Пол вокруг гула начал таять, точно масло, и Хашшас стал медленно проваливаться в него. Погрузившись наполовину, он замер, как муха в меду.

Не отрывая глаз от необычного зрелища, я помог подняться Маргарите. Она пошатнулась, и едва не упав, успела обхватить меня за шею.

– Я же говорил, что все будет хорошо.

Вместо ответа она крепко обняла меня.

Дайрон окинул нас взглядом и доброжелательно усмехнулся.

Потом неспешным шагом тронулся к выходу. Мы – за ним.

– Пощади, Великий! – неслось сзади. Но мы даже не повернулись.

Очень аккуратно я закрыл за собой двери.

И пожал Дайрону руку. Теплую человеческую руку. Это был не мираж.

– Ты очень вовремя! – признался я. – Еще секунда и…

– Я всегда появляюсь вовремя, – улыбнулся Дайрон, сверкнув белоснежными зубами, придававшими невыразимую красоту улыбке.

– Благодарю, Великий, – Марго сделала попытку опуститься на колени.

– Не стоит, девочка, – покачал головой Дайрон, жестом останавливая ее. – Вы оба сделали очень важное дело!

– Ах, да, камень! – вспомнил я, роясь в кармане.

– Не нужно, – сказал Дайрон. – Уже не нужно…

И прошел вперед.

– Спасибо, – прошептала Маргарита, целуя меня.

– За что? – удивился я, – это не моя заслуга!

Девушка покачала головой.

Мы не спеша шли по резиденции Хашшаса, словно по музею, разглядывая все вокруг.

Комнаты, или вернее сказать, залы, были смежными, как во дворце. Длинный коридор, разделенный рядами тяжелых дверей на отдельные покои.

Гул не врал, уверяя, что богат. Скорее, преуменьшал.

Светильники и люстры сверкали золотом и драгоценными камнями, и никакие шейхи или миллиардеры близко не подошли бы к подобной роскоши!

Некоторые комнаты были обставлены по последнему слову техники. Огромные плазмы, ламповые усилители и модерновые колонки чередовались со шкурами животных, красным и эбеновым деревом и слоновой костью.

Я в жизни не видел ничего подобного, но Маргарита без ошибки называла вещи своими именами.

Как-то сразу она пришла в себя.

Дайрон изредка кивал, соглашаясь с ее словами.

Клетки с какими-то яркими попугаями, выставки вин и коньяков, экзотические фрукты в вазах.

Розовые и желтые кораллы и морские раковины необычной формы. Вазы и амфоры. Книги в кожаных, инкрустированных самоцветами переплетах и древние свитки.

Мое внимание привлекла полка, на которой были расставлены металлически блестящие кубик, шарик, цилиндр, брусок и пирамидка размером с кулак. Все это было накрыто стеклянным колпаком.

– Что это? – спросил я у Дайрона, кивнув на геометрическую выставку.

– Родий, иридий, осмий, палладий и платина, – равнодушно сказал Бог.

Маргарита негромко присвистнула.

– Это стоит куда больше, чем ящик Груббер, – сказала она мне.

– Давай заберем! – предложил я, посмотрев на фигурки совсем по-другому. – На память!

– Нет уж, – отказалась она. – Не нужна мне такая память!

И тут же воскликнула:

– Смотри! Красный бриллиант. Тот самый!

На подставке в футляре лежал розовый камень размером, наверное, вполовину моих, в форме треугольника, и с закругленным сторонами.

– Какой «тот самый»? – ревниво спросил я. Мои камни были куда красивее.

– В мире всего два таких! – возбужденно заговорила Марго. – Один, в пять карат, считается самым дорогим в мире! А второй, куда крупнее, который якобы был безнадежно утерян, вот он!

– Так как насчет на память? – поддел я. – Будем нянчить внуков и любоваться!

Маргарита поперхнулась и отошла. Ее била легкая дрожь. Отходняк?

Дайрон усмехнулся.

Контраст между роскошью и нищетой наверху был разительным.

Гулы, с их умением рыть, точно кроты, очевидно, добывали своему сюзерену алмазы, изумруды и прочие полезные ископаемые, включая и золото, на которые тот и приобретал все эти вещи.

Но на чем же держалась власть Хашшаса?

Выставка животных. Слоны, жираф, горилла, белый медведь и прочие звери.

Следующая комната – и ряды тел, закрепленных вдоль стены.

Люди, Посредники, и еще какие-то необычные существа вдалеке. Но мы туда не пошли.

Искусно сделанные чучела.

Я впервые воочию увидел грамора.

Выше меня на голову, он висел на стене, раскинув перепончатые, как у летучей мыши длинные пятипалые руки-крылья, продолжающиеся от локтей, и с пальцами, оканчивающимися орлиными когтями.

Такие же, но трехпалыми и с когтями покрупнее, были короткие, в две трети человеческих, ноги.

Необычно длинное тело и крылья в мелких, точно ворс, перьях, под которыми проступали внушительные мускулы.

Круглая, как шар, голова покрыта короткой шерстью. Посредине таращились круглые, как пятаки, глаза, и между ними повернутый набок необычной формы короткий клюв.

– Ну и чудовище, – едва слышно пробормотала мне на ухо девушка

Я согласно кивнул.

Постепенно мои мозги приходили в порядок.

* * *

Потом еще была какая-то комната, где в стеклянных саркофагах, под сферическими прозрачными крышками лежали десятки обнаженных тел.

Мужчины, женщины и дети.

На первый взгляд люди, но возможно, среди них были и вампиры, и логусы.

Некоторые – с вырезанными кусками мяса, некоторые – наполовину разделанные, как в анатомическом театре. Крови не было.

У некоторых глаза были закрыты, у некоторых открыты, с неподвижно замершим взглядом.

Вверху, на крючках, как на кухне, висели устрашающего вида сверкающие инструменты – ножи,